Чери Прист - Костотряс

Брайар отвернулась. Смерть Миннерихта ее нисколько не заботила, зато заботил Свакхаммер; хоть в его случае и обошлось без кровавых представлений, жизнь угасала в нем с каждой минутой. Быть может, его уже не спасти.

Зик отступил на пару шагов; Брайар до этого и не замечала, что мальчик прячется у нее за спиной.

Он открыл было рот и тут же закрыл, потому что его мать, заслышав вблизи шум, схватила «спенсер», взвела у него курок и взяла на изготовку.

— Пригнись, — велела она, и Зик подчинился.

Анжелина подковыляла к пролому, залезла внутрь и вскинула дробовик — как раз вовремя, чтобы взять на мушку Люси О'Ганнинг, вылетевшую из-за угла в зал, где несколько мгновений назад закончилась смертельная схватка.

На руке у нее красовался арбалет, готовый к бою, — то ли старый отыскала, то ли приладила новый. Впопыхах она нацелилась на Анжелину, однако быстро узнала ее и опустила оружие.

— Миссис Анжелина, что вы… — начала Люси, но тут завидела Брайар. Продолжала она чуть ли не со смехом: — Ну и парочка, чтоб мне с места не встать! У нас за стеной не так-то много женщин, но с теми, что есть, шутки плохи.

— Вы тоже входите в их число, Люси. Только улыбаться пока рано. — Она указала на Свакхаммера, которого барменша не видела за грудой обломков. — У нас есть проблема — большая и тяжелая.

— Так это Иеремия! — воскликнула Люси, заглянув в дыру.

— Люси, он умирает. Нужно перенести его в безопасное место.

— И еще неизвестно, поможет это ему или нет, — вставила Анжелина. — Он тяжело ранен.

— Сама вижу, — сказала барменша, но довольно мягко. — Надо его перенести… Дотащить до… — бормотала она, словно идея могла прийти сама собой, если рассуждать вслух. Так и вышло: — До рельсовой дороги, в туннель!

— Хорошая мысль, — одобрительно кивнула Анжелина. — Спустить его будет легче, чем поднять. А если погрузите в вагонетку, можно будет без труда докатить его до самых Хранилищ.

— Если, если, если. Ну а как же мы все-таки… — начала Брайар.

— Дайте мне минутку, — перебила Люси. И добавила персонально для Свакхаммера: — Чтобы никуда не уходил, старый негодяй. Держись. Я мигом.

Если он ее и слышал, то никак это не показал. Дыхание его стало неглубоким, едва заметным; зрачки уже не бегали, а вяло перекатывались из угла в угол.

Спустя полминуты Люси вернулась с Кальмаром, а также с Фрэнком и Алленом, если Брайар правильно вспомнила имена. Вид у Фрэнка был не ахти: под глазом у него красовался здоровенный синяк, заявлявший также права на нос и лоб; Аллен придерживал раненую руку. Тем не менее они вскарабкались в пролом, подняли раненого и чуть ли не волоком потащили в вестибюль.

— Можем донести его до лифта, — сказала Люси. — На нижнем уровне должны быть вагонетки — пути на плане Миннерихта заканчивались как раз под вокзалом. Так что пошли-ка, и поживей. Так он долго не протянет.

— А куда мы его понесем? — поинтересовался Кальмар. — Ему нужен доктор, но…

И тут они заметили лужу крови, а в центре лужи — мертвого злодея.

— Боже… Он и вправду помер? — с благоговейным страхом спросил Фрэнк.

— Помер, и слава богу, — подала голос Анжелина. Потом взялась за волочившуюся по полу ногу Свакхаммера — ту, что вроде бы не пострадала, — и взвалила ее на плечо. — Я вам помогу. Мне бы тоже не помешало показаться лекарю, — призналась она. — Но с этого угла Иеремия не такой уж тяжелый. Так что помогу.

— Я знаю подходящего человека, — сообщила барменша. — Старик-китаец, он живет неподалеку отсюда. У него немножко не те методы лечения, к которым вы привыкли, но врач есть врач. А сейчас вам обоим выбирать не приходится.

— К которым привыкли, говоришь? — проворчал Аллен. — Да уж лучше подохнуть, если честно.

— Свакхаммер тоже бы, наверное, предпочел окочуриться, чем дался бы в руки китайцу, — проронила Люси, поддерживая спину Иеремии, благо сила механической руки позволяла. — Он их до смерти боится. Но пусть уж лучше перепугается, лишь бы жив остался.

— Мам?

— Что, Зик?

— А как насчет нас?

На миг Брайар замялась, но только на миг. Покряхтывая, друзья Иеремии Свакхаммера тащили его к лестнице; за ним оставался след из красных капель, словно кто-то разматывал клубок кровавых ниток. А стоны и топот трухляков не смолкали даже здесь, наверху. Их яростные голодные стенания становились все громче, мертвецов все прибывало и прибывало, они рвались в каждую свежую брешь и каждую открытую дверь.

— Они повсюду, — произнесла Брайар, так и не ответив на вопрос сына.

— Внизу будет не лучше. Ума не приложу, как они еще в этот зал не набились, — хмуро заметила Люси. — А где Глушилка?

— Здесь! — тут же отозвалась Брайар, словно в то же мгновение эта мысль посетила и ее. Массивная наплечная пушка была наполовину погребена под обвалившейся секцией потолка, но Брайар вытянула ее и с немалым усилием оторвала от пола. — Господи! Зик, да эта штука весит не меньше, чем ты. Люси, вы знаете, как ей пользоваться?

— Примерно. Поверните вон ту ручку слева. До конца, нам понадобится вся силища, какая в ней есть.

— Сделано. Что теперь?

— Теперь ей надо разогреться. Иеремия говорит, она накапливает энергию. Чтобы стрелять, ей нужно насосаться электричества. Берите ее с собой и пошли к лифту. От лифта и пальнете, — по-моему, лучше места не найти.

— Вы правы. Тогда звук разнесется по всем этажам сразу. Должно сработать… только до лифта еще надо добраться. — После недолгих раздумий она вручила пушку Зику, и тот склонился под ее весом. — Держи. Я пойду первой и зачищу коридор. Там раньше были трухляки, могли остаться до сих пор.

И со «спенсером» наперевес она бросилась вперед, оставив позади группу, несущую Свакхаммера, и своего сына, который вынужден был чуть ли не до упора прогнуться назад, иначе Глушилка перевесила бы.

Брайар пинком распахнула дверь на лестницу и помчалась вниз, не встречая никакого сопротивления.

— На лестнице все чисто! — крикнула она. — Зик, волоки сюда пушку! Люси, сколько еще она будет разогреваться? За последний час из нее не стреляли. Только не говорите, что пятнадцать минут!

— И не скажу — если и впрямь не стреляли. Чуть-чуть еще потерпите, — слабо донеслось откуда-то сверху.

Последних слов Брайар уже не слышала. Коридор на гостевом этаже оказался слегка приперчен трухляками в различных, но одинаково мерзких стадиях разложения. Она насчитала пятерых. Мертвяки разгуливали среди тел павших товарищей, обгладывая руки и ноги у трупов посвежее. Увлеченные этим занятием, они едва обращали внимание на Брайар, и та быстро, одного за другим, их перестреляла.

По полу были разбросаны оторванные конечности, которым вроде бы полагалось смердеть, но тут Брайар вспомнила, что на ней до сих пор маска, — и запах резины и угольных фильтров перебивал все остальные. Впервые за время, проведенное в городе, она порадовалась этой вони.