Чери Прист - Костотряс

Там и сям попадались руки, отпавшие сами собой в результате гниения, а за углом обнаружилось несколько полуголых трупов без голов, улегшихся вповалку. Сначала она встревожилась: кто мог их обезглавить? Но потом решила, что это пустяки и ей нет до этого дела. У всех живых — даже тех, кто цапался между собой, — был общий враг в лице трухляков, и кто бы ни отделил эти головы от этих тел, он заслуживал благодарности.

Она расшвыривала на ходу бесхозные конечности, расчищая себе путь, и заодно проверяла, так ли уж безобидны все эти тела, лежащие ничком. Так и есть, нашелся притворщик: подняв оставшееся без пары веко, он оскалил зубы и в тот же миг распрощался и с ними, и с лицом.

Из лестничной шахты вынырнул Зик; Глушилку он взвалил на спину и обхватил сзади руками, на манер колодок.

— Мам, что теперь будем делать? — спросил он с нескрываемой тревогой, и Брайар поняла, что не вполне готова к такому вопросу.

— Не знаю, — призналась она. — Но отсюда надо убираться, это ясно как день. С этого и начнем.

— Пойдем с ними? В китайский квартал?

— Нет, не стоит, — проронила Анжелина.

Она возникла в проеме первой — с ногой Свакхаммера на плече. Следом показался Фрэнк со второй ногой, затем Кальмар и Люси, между которыми безвольно повисло туловище раненого.

— Простите?

— Топайте в форт. Там они чинили дирижабль. Сейчас должен быть готов ко взлету, — заключила принцесса, каждым отрывистым словом выдавая крайнюю усталость. — На нем и улетите.

— Из города? — вставил Зик.

— По крайней мере, из этой его части, — сообщила Люси из-под шеи Иеремии. — Помогите нам погрузить его в лифт и подождите, пока мы не спустимся. А вот как уйдем… — Она шевельнулась, и раненый слабо застонал. — Тогда вы заберетесь на подъемник, Брайар Уилкс, и шарахнете из этой чертовой пушки. А потом унесете отсюда ноги, оба.

Все еще колеблясь, Брайар выполнила первую часть просьбы — помогла разместить здоровяка в корзине. Пока Фрэнк и Кальмар его поддерживали, Люси возилась с ручками и рычагами.

— Как доберемся до нижнего уровня и перенесем Иеремию к путям, я отправлю платформу обратно, ясно? Придется прыгать, потому что сама она не остановится.

— Понимаю, — сказала Брайар. — Только я не уверена…

— Да я и сама ни в чем не уверена, — парировала Люси. — Но кое в чем уверенность есть: с вами ваш мальчик, а трухляки с минуты на минуту захватят весь вокзал. И всякого, кто здесь останется, съедят.

— А это не вы их сюда впустили? — поинтересовался Зик.

Люси отрывистым кивком указала на Фрэнка с Алленом:

— Око за око, так ведь говорят? Только жаль, не все предусмотрела. Не ожидала, что они заберутся так глубоко.

— Мы ведь можем пойти с вами. Помочь как-нибудь, — настаивал мальчик.

Брайар думала о том же:

— По крайней мере, мы могли бы вас проводить.

— Нет, исключено. У нас либо получится, либо нет. Он либо выживет, либо нет. А донесем мы его и сами. Что же до вас двоих… До вас, миссис Уилкс. Докажите капитану, что вы не погибли. Ему нужно знать, что он уплатил старый долг, а не наделал новых. Сейчас он в форте Декейтер — починил свой корабль и готовится к отлету. И он уже в курсе, что ваш сын здесь. Сам мне сказал, когда я передала ему записку Миннерихта.

У Свакхаммера вдруг расправились плечи, и он издал булькающий звук — словно легкие его были забиты смолой. Звук закончился на скулящей ноте, от которой у Брайар стало тяжко на душе. Иеремия Свакхаммер не должен был, не мог так скулить.

— Господи, Люси… Увозите его отсюда. Найдите скорее этого вашего лекаря. И спасибо вам. Мы еще увидимся, даю вам слово.

— Поехали, — объявила барменша. Она не позаботилась даже закрыть решетку — просто дернула за ворот над головой, и платформа начала рывками опускаться, увозя человеческий груз. Тогда Люси сказала: — У нас всегда найдется для вас местечко в Хранилищах, если захотите. А если и нет, то для меня было честью сражаться рядом с вами, Уилкс.

А потом тросы и цепи унесли корзину еще ниже, и вся компания скрылась с глаз.

Брайар осталась наедине с сыном.

Тот изнывал под тяжестью пушки, почти неподъемной для него. Но не жаловался, хотя колени у него дрожали, а шею начинало жечь от разогревающегося понемногу металла.

Со дна шахты донесся звук остановившейся платформы.

Брайар с Зиком слушали, как Люси отдает команды; после необходимых приготовлений Свакхаммера сняли с подъемника и утащили в самые недра подземного лабиринта. Оставалось надеяться, что где-нибудь там отыщется вагонетка и что Люси сумеет доставить его до места, где ему помогут.

С шуршащим бряцанием цепей лифт вновь пошел вверх.

Мать с сыном затаили дыхание и приготовились к прыжку.

Едва показалась корзина, они закинули на нее Глушилку, а следом заскочили и сами. Благополучно приняв их вес, корзина замедлила ход, но подъема не прекратила, одолевая по доле этажа за каждый рывок. Брайар перевернула пушку и поставила ее прикладом вниз.

Из корпуса выпирала спусковая собачка толщиной с мужской палец.

Машина гудела, разрываясь от накопленной энергии, и была готова к бою.

— Зажми уши, Зик, — сказала Брайар. — Серьезно, я не шучу. Как следует зажми. Трухляков-то мы оглушим, но только на пару минут. Бежать надо будет быстро.

Как можно дальше отодвинувшись от пушки, Брайар подождала, пока лифт не подойдет к верхнему этажу, и потянула собачку.

Звуковой импульс с хлопком устремился вверх — и вниз. Заточенный в пределы шахты, он заметался, с грохотом отдаваясь от стенок, распространяясь по всему вокзалу, разливаясь от этажа к этажу каскадом волн, которые могли усилить его мощь или, наоборот, рассеять. Лифт загремел, заклацал, запрыгал на тросах; и на миг ошарашенная, почти ослепшая женщина испугалась, что переборщила. Ей стало страшно, что корзина не выдержит и что сейчас они с Зиком понесутся вниз, навстречу гибели.

Однако корзина выдержала и заползла еще немного выше — в очередные потемки.

Мальчик был потрясен, точно как его мать, когда впервые столкнулась с Глушилкой. Но она сгребла его в охапку — после пушки Зик казался совсем легким — и вытащила из корзины.

И сразу же натолкнулась на дверь. Не зная, чего ожидать, Брайар распахнула ее и вместе с ошеломленным мальчиком вылетела наружу, размахивая «спенсером» по широкой дуге, вмещавшей весь горизонт.

На улицах горело с дюжину костров, и каждый оранжевый пузырь окружала полоса пустого пространства. Ей никто не говорил, что трухляки сторонятся огня, но мысль была здравой, и Брайар с готовностью приняла ее.

За кострами следили люди в масках, которым явно не было дела до побоища, разыгравшегося под вокзалом. Они пошатывались, но уже приходили в себя. Эти люди тоже слышали Глушилку и знали, что она собой представляет. Впрочем, они находились достаточно далеко, а треск костров давал какую-никакую защиту от шума, поэтому на земле оказались немногие. Иные мотали головой или стучали себя по уху, пытаясь как-то справиться с грозной мощью Оглушающей Пушки доктора Миннерихта.