Семён Слепынин - Звёздный странник

— Мы видели и четвертую эпоху, — усмехнулся капитан. — Парад мертвецов. Это уже, думаю, не история… Сегодняшний день.

— О! — удивилась Незнакомка. — Вы догадливы! Да, шествие Армии Вторжения — сегодняшний день. Так сказать, апофеоз, блестящее и гармоничное завершение мятежной истории, — с горькой усмешкой произнесла она. — Тут перемещения во времени не требовалось. Сатана просто вызвал из небытия… Но хватит об этом. О сегодняшнем дне, о Вечной гармонии потом. Итак, три прошлых эпохи. Три беззвучные картины — это преломление квантов, как бы фотонный отблеск прошлого. Вас носили из одной эпохи в другую в несовмещенном времени. Такой, кажется, термин вы, Федор Стриганов, нашли для этого явления.

— Это не мой термин.

— Неважно. Будем пользоваться этим термином. Сатана хорошо овладел эффектом несовмещенного времени. Гораздо труднее было полностью совместить, состыковать вас с прошлым без специальных капсул. Кажется, Сатане это удалось. Помните оазис?.. Но продолжим знакомство.

Следующий по очереди был Зиновский. Доложил он о себе хмуро, неохотно. Когда встал и назвал себя планетолог, Незнакомка улыбнулась с мягкой, необидной иронией. Удивительная гамма улыбок была у нее!

— Извините. Я была не совсем осторожной в вашей каюте. Не успела вовремя дематериализоваться.

— Ревелино. Бортинженер, — очень коротко, сдавленным, чужим голосом представился Малыш и сразу же сел.

Встал я. Хотел назвать себя, но тут Незнакомка, вглядевшись в мое лицо, вскочила и, сложив руки на груди, воскликнула:

— О, это вы?.. Но как же это… Вы?..

Я пожал плечами и сухо возразил:

— Извините. Я Сергей Волошин. Астронавигатор. Вас вижу впервые.

— Да, да! Конечно… Я ошиблась. Не знаю, что со мной сегодня. Второй раз срываюсь…

— Извините, — она сконфуженно села. — Конечно, ошиблась. Но вы так похожи… Впрочем, это чепуха. Вы, как я поняла, из более глубоких времен, чем я… Я жила в развитом обществе, когда уже начался прогрессивный процесс стирания индивидуальных различий между людьми.

— Прогрессивный?! — воскликнул Иван Бурсов.

— Понимаю ваше недоумение. Люди древних эпох судорожно цеплялись за свою самобытность. Но на высоком этапе эволюции она стала ненужной и даже вредной для развития.

— А потом, — сумрачно усмехнулся капитан, — потом и сам человек стал ненужным и даже вредным для развития. Так?

— Вы догадливы, Федор Стриганов. Именно так. Но вы не представляете, что же произошло. В свое время, как я вычитала из ваших книг, ученые даже простенькую теорию относительности встретили с недоумением. А здесь вам придется привыкать к парадоксам более ошеломляющим.

— К каким? — спросил капитан.

— К парадоксам развития мыслящего духа. В своем самомнении вы привыкли считать себя венцом творения природы. Здесь вам с этим заблуждением придется расстаться.

— Вот как, — проворчал Иван. — Вы хотите сказать, что природа…

— Нет, — перебила Незнакомка. — Создав человека, природа нашла гениальное решение. Но на этом биологическая эволюция исчерпала себя, достигла потолка. И вы должны гордиться, что из всех населенных миров космоса только на нашей планете началась новая фаза эволюции разума — фаза технологическая.

— Технологическая?! — вскричал Зиновский. — Кажется, начинаю понимать. Это же…

Биолог устыдился своей внезапной вспышки и замолк. В дальнейшем он, как и Ревелино, не проронил ни слова. Беседу с Незнакомкой предпочитал вести Иван.

— Да, в своих блужданиях по космосу вы парадоксально прожили долгие годы, — сказала Незнакомка. — Вернулись — и не узнали свою милую отчизну. Она стала Вечной.

— Вечность… Вечная гармония, — недоумевал планетолог. — Что это за штука такая?

— Штука? — переспросила Незнакомка и рассмеялась. — О, никак не могу привыкнуть к причудам вашего выразительного языка! Понимаю — этим словечком вы хотели придать своему вопросу оттенок иронии. Но вам-то иронизировать не стоит, ибо Вечная гармония — полное отрицание человечества! Да, пора объяснить, что это за штука такая… Развитие разума шло по известному вам диалектическому закону — отрицание отрицания. Знаменитая триада: тезис — антитезис — синтез. Или конкретно: геоген — биоген — техноген.

Незнакомка помолчала.

— Человек зажег первый костер, обтесал первый камень и тем самым начал создавать свое собственное отрицание. В недрах биологической эволюции возник ее смертельный враг — эволюция технологическая. Техноэволюция была еще в пеленках, но человек заботливо растил ее и нянчил. Понимал ли он опасность? Нет. Да если бы и понимал, иначе поступать было уже нельзя. Люди изобретали все новые орудия труда, орудия взаимоистребления и истребления окружающей природы. Темпы технологического развития стремительно нарастали. Первобытная металлургия, изделия из бронзы и железа. Затем век электричества, безудержной урбанизации — роста огромных городов. Над ними вместо чистого неба плескались клубы дыма и пыли. Люди бездумно отравляли воздух и воду, уничтожали леса и животных. Возникла опасность экологическая, опасность истребления окружающей природы. Люди осознали это, не подозревая, что на смену экологической идет совершенно неотвратимая опасность — технологическая.

И вот век термоядерной энергии, полетов в далекий космос, — продолжала Незнакомка. — Приблизительно это ваше время. Люди одумались. Заговорили о содружестве с природой. Сохраняя леса, жили среди садов и парков. Это была для человека прекрасная пора. Люди жили физически и духовно в здоровых условиях. Что произошло в исторический отрезок между вашим веком и моей эпохой — не знаю. Но в мое время все изменилось. Техносфера ураганом пронеслась над планетой и стерла с ее лика биосферу. Как я уяснила из ваших книг и микрофильмов, незадолго до вашего века, в середине двадцатого столетия, началась эпоха атомной энергии. Началась знаменательно — с бомбы. Технология впервые показала себя смертельным врагом человечества. Расщепленный атом сразу же стал ее тупым, не рассуждающим солдатом. Водородная бомба — это топор в руках технологии, топор, которым она рубила биологическую эволюцию с плеча. Но беда в том, что она одновременно уничтожала и себя. Техноэволюция на этом этапе еще не встала на ноги и нуждалась в человечестве — в своей няньке. К счастью, у нас и почти на всех других населенных планетах Вселенной этот кризисный этап миновал благополучно: ядерный конфликт не состоялся. В космосе только на одной планете биоэволюция в результате атомной войны уничтожила себя, положив тем самым конец эволюции технологической. И планета сейчас являет печальное зрелище: руины и тучи радиоактивного пепла… Другие миры, избежав атомного самоуничтожения, застыли на биологической фазе развития. Только наша планета сделала гигантский качественный скачок вперед.