Евгений Лотош - Птенцы соловьиного гнезда

— Кара, без тебя справятся, — сказала она. — Мила, позови девочек с поста, пожалуйста, пусть помогут. Передвижной дыхательный аппарат захватите, чтобы его до реанимации довезти. Да, и не трепись о том, что тут произошло.

— Постараюсь, — фыркнула медсестра, выходя из операционной.

— Хаши, будь так добр, займись его оформлением, у меня сил нет бороться, — обратилась Томара к анестезиологу. — Только административные вопросы, историю потом сама заполню. Как он, дышит сам?

— Дыхательный центр через раз работает, — буркнул тот. — У него на стандартные препараты реакция загадочная, я даже боюсь прогнозировать. Но сейчас вроде бы легче, чем поначалу. Пусть в реанимации под принудительной вентиляцией полежит сутки-двое, там посмотрим… если выживет.

— Тебе виднее, как его держать, — отмахнулась хирург. — Присмотришь, да? Я совсем на ногах не стою, да и Кара, похоже, тоже. Нужно посидеть хоть немного.

— А ты, милая, не хочешь мне объяснить, из-за чего наша Кара на ногах не стоит? — язвительно поинтересовался орк. — Что тут вообще за мистика творилась?

— Много знаешь, Хаши, хуже спишь, — поморщилась Томара.

— Я девиант, — объяснила Карина, опуская глаза. — Я умею… всякие вещи вроде этого. Только я никогда раньше не пробовала ничего серьезного.

— Забавно, — задумчиво сказал анестезиолог. — Очень забавно. Трепаться, как мило выражается наша Тома, я не стану, но потом обязательно расскажешь поподробнее, когда в себя придешь.

— Хорошо, господин Ххараш, — кивнула девушка.

— Расскажешь, расскажешь… — проговорила Томара, полуобнимая девушку за плечи и почти силой подталкивая ее к выходу. — Но потом. А сейчас нам поговорить надо.

Повела она девушку, однако, не в ординаторскую, а в кабинет завотделением. Кулау отсутствовал, но Томара, отмахнувшись от чоки-секретарши, ввела ее в кабинет и усадила на небольшой диванчик в углу. Сама она взяла стул и оседлала его, задумчиво теребя забрызганный кровью воротник операционной пижамы.

— Вот так оно и случается, — задумчиво произнесла она. — Внезапно, среди ясного неба, сваливается беда на голову, и все, язык на плечо. Умаялась?

— Нет, не очень, — покачала головой Карина. — Эффектор ведь силы не отнимает. Просто… перенервничала.

— Понимаю. И пальцы не болят?

— Пальцами я только для уверенности ощупываю, — пояснила девушка. — Наноманипуляторы — часть силовых манипуляторов. Они… ну, как щупальца, что ли, от рук не зависят. Вообще руками касаться незачем, просто я так привыкла.

— Отвыкай, — посоветовала хирург. — Незачем руками лишний раз в рану лазить, если обойтись можно. М-да. Не думала я такой экзамен тебе устраивать. Хотела сначала на трупах в морге посмотреть, как оно выглядит. Хотя… парень и так почти труп.

— Он не выживет?

— Большая кровопотеря. Очень большая, непонятно как сказавшаяся на мозге. Болевой шок. Что с кишками, сама видела. Частичная резекция поджелудки — она сама по себе весьма неприятна, а на данном фоне почти убийственна. Разрыв мочевого пузыря небольшой, сам по себе не опасен, но в общее состояние свой вклад внесет. Почти наверняка тромбы массово пойдут — если начнут отрываться, эмболия обеспечена. Про спайки вообще молчу, и шансы на развитие непроходимости просто заоблачные, наверняка лапароскопом еще не раз лазить придется. В общем, неблагоприятный прогноз. Если плохо на регенеранты среагирует, то, я бы сказала, девять шансов из десяти, что не выживет. Хотя кое-что обнадеживает. Ты заметила, как его аккуратно вскрыло? Ни грудная клетка не задета, ни таз не переломан, что при автокатастрофах сплошь и рядом. Только брюшная полость перепахана, причем очень локализованно. Хорошо бы он продержался хотя бы три-четыре дня. Тогда на вскрытии можно сделать срезы и посмотреть, как рубцевались раны после твоей обработки. И то польза.

Карина невольно вздрогнула от такого неприкрытого профессионального цинизма. Томара, правильно истолковав ее движение, вздохнула.

— Такова жизнь, Кара. Ты не сможешь спасти всех, кто попадает тебе в руки. Крайне неприятно терять пациентов, но с этим можно только смириться. Вообще хирург во время работы должен напрочь забывать, что перед ним живой человек. Ты работаешь с куском мяса, и твоя задача — как можно лучше и точнее выполнить свою работу. Любые эмоции и колебания лишь ухудшат дело, приведут к твоим ошибкам и бессмысленным страданиям пациента. Я знала одного хирурга — он оперировал девушку по поводу саркомы коленного сустава. Я смотрела потом историю болезни — по всем показаниям следовало отнимать бедро по самый пах. Но девица приходилась ему какой-то не очень дальней родственницей, и он решил попытаться спасти ей ногу, заменив сустав на эндопротез и прописав химиотерапию. Химиотерапия не помогла, дело кончилось метастазами в легких и неоперабельной опухолью. Девушка умерла, а он навсегда ушел из медицины, чуть самоубийством не покончил, так переживал. Началось с жалости, а кончилось ужасной смертью и искалеченной судьбой. Вот так…

Карина съежилась на диванчике. Все вокруг казалось серым и печальным. Да, люди умирают, и спасти можно не всех, Томара права. То же ей и папа говорил. Но все-таки как плохо, когда кто-то умирает у тебя на руках!

— Но сегодняшняя операция — так, пустяки, — продолжила Томара. — Кара, я хочу знать о твоем… как его? наноманипуляторе?.. больше. И что там у тебя еще имеется, расскажи подробнее.

Карина нехотя начала рассказывать. Временами Томара перебивала ее, задавая вопросы. Особенно ее заинтересовало, что наноманипуляторы теоретически в состоянии работать даже с самыми мелкими капиллярами и могут проникать в любую точку тела, не повреждая окружающие ткани.

— Скажи, Кара, — осведомилась она, — а ты можешь только запаивать раны? А резать ткани, как делает лазерный скальпель?

— Могу, — кивнула девушка. — Я могу резать и прижигать. Вернее, получается не совсем разрезание, скорее, разрывание, но довольно точное, если сосредоточиться как следует.

— Понятно, — задумчиво проговорила хирург. — То есть, если резюмировать, ты можешь сжигать даже отдельные клетки?

— Да.

— А ты можешь отличать раковые клетки от обычных?

Карина насторожилась.

— В общем, да, — осторожно сказала она. — Сканер может показывать в оттенках серого ткани, отличающиеся от окружающих. Травмированные, например. Или мертвые. Или переродившиеся. Я пробовала смотреть на препараты у нас в университете, и я их отличала. Но их ведь специально обрабатывали.

— Но ведь попытка не пытка… — Томара явно обдумывала какую-то мысль. — Кара, мне нужно, чтобы у меня идея в голове поварилась немного. Обсудим на днях с тобой и Калу. Ну вот что. Ты тут полежи, расслабься немного, но особо не залеживайся. Катастрофы катастрофами, а обход никто не отменял, пусть и с опозданием. И подготовку — тоже. Так что я пошла оформлять историю болезни, а ты через полчаса подходи в ординаторскую. Пойдем по палатам.