Евгений Лотош - Птенцы соловьиного гнезда

День выдался кошмарным.

На работу не вышла медсестра Цумаха — она простыла и температурила, и вся ее нагрузка в процедурном кабинете свалилась на Карину. А ближе к полудню какой-то папенькин сынок на крутом «зарахито-метеоре» на скорости в сто семьдесят верст в час не удержал асфальт на загородном шоссе и собрал в одну большую груду металла, пластика и резины сразу пять десятков легковых и грузовых автомобилей, половину — в лобовых столкновениях. Тридцать чудом выживших — и среди них виновника катастрофы, спасенного системой безопасности «зарахито» — экстренно развезли по больницам.

На долю Первой городской досталось пять человек в крайне тяжелом состоянии, и к операционным столам встали все, кто оказался в отделении. Две бригады отменили плановые операции, но на оставшиеся три стола нашлись только один анестезиолог и две медсестры, способные помогать при операциях. Срочно вызванные из дома и университета люди прочно завязли в уличных пробках, так что Карине впервые в жизни пришлось выступить при Томаре в роли совершенно самостоятельной операционной сестры. Пока анестезиолог давал наркоз пострадавшему в соседней операционной, она, подчиняясь указаниям Томары, дрожащими руками вкалывала лежащему на столе мужчине один препарат за другим. Какая-то металлическая балка или труба из идущего впереди и перевернувшегося грузовика пропорола дверцу его автомобиля и вонзилась ему в живот. Сейчас лежал без сознания, и кривая сердечного ритма на мониторе, отбивающая частоту пульса, угрожающе оскудевала пиками.

Пока Томара, плотно сжав губы, подключала капельницу к вогнанной в вену неповрежденной руки игле и заряжала ее препаратами и кровезаменителем, Карина лихорадочно засовывала в стерилизаторы все инструменты, попадавшиеся под руку, даже не задумываясь, нужны ли они сейчас. Потом она бросилась готовить операционное поле — оттирать кожу мужчины от грязи, крови и прилипших клочьев срезанной парамедиками одежды, стараясь не обращать внимания на густое зловоние, исходившее от разорванных кишок. Она взглянула внутрь тела через свой сканер, но через несколько секунд, не выдержав творящегося там ужаса, отключила его. С подобной мешаниной разорванных клочьев брыжейки, кишечника и желудка она еще не встречалась. Поджелудочная железа оказалась поврежденной, но не сильно, крупные артерии и вены, равно как и печень с селезенкой, чудом не пострадали. Кровотечение из небольших сосудов успели остановить парамедики, но легче от этого не становилось. Карина не понимала, как можно что-то сделать с такими ранами. Мужчина явно казался обреченным.

Однако смотреть на рану все же пришлось. Резервную операционную не оборудовали ни томографом, ни рентгеновским аппаратом, ни робоманипуляторами — почти ничем сверх операционного стола, и Томара лишь витиевато выругалась, на пару с Кариной завершая подготовку операционного поля. Ругалась она так, что наконец-то появившийся доктор Тасар, анестезиолог, только одобрительно кивнул, заслышав конец тирады.

— Красиво говоришь, Тома, — усмехнулся он, быстро включая аппарат для наркоза и надевая маску мужчине на лицо, даже не стерев засохшие струйки крови из носа, разбитого подушкой безопасности. Затем он привычными ловкими движениями принялся ставить подключичный катетер. — Пневмоторакса нет?.. Что, все так плохо?

— Видала и хуже… — сквозь зубы процедила Томара. — Но именно что видала. А тут из-за грязи не видно ни хрена! Карина! Где отсос? Где физраствор? Да что же ты движешься как неживая!?

Мыть и чистить брюшную полость они закончили только час спустя. К тому моменту до больницы добрались несколько врачей, включая анестезиолога Ххараша, и три операционные сестры, так что стало легче. Сестра Милана сменила Карину у стола, и девушка с облегчением вернулась к привычной роли «принеси-подай». К ее огромному удивлению, мужчина все еще оставался живым. Капельница заканчивала впрыскивать ему третью полулитровую капсулу кровезаменителя, анестезиолог — к ним, отпустив разрывающегося между тремя операционными Хасара, присоединился Ххараш — проведя интубацию трахеи, перевел его на принудительное дыхание, кардиомонитор попискивал тревожными сигналами, но он жил.

— С лигатурой проблемы. Карбонити мало… — сквозь зубы проговорила Томара, берясь за иглу. — И электроскальпеля нет. Не кетгутом же кишки шить! Особо порванные куски вырезать, наверное, придется.

— Вырезай, — пожал плечами Ххараш. Он только что вставил в наркозный аппарат баллон с закисью азота и теперь колдовал над дисплеем, перекидывая в нем загадочные тумблеры и переключая индикаторы. — Все равно не восстановится. Еще и перитонит получишь, и спайками все зарастет. С-с-с… что же у него на пидриван такая странная реакция?..

— Вырезай, вырезай… Половину же тонкого кишечника откромсаю! Говорила же я — запас карман не тянет!

— Госпожа Томара! — робко встряла Карина.

— Да, Кара? — не оборачиваясь, напряженно спросила хирург.

— Я могу попробовать запаять часть разрывов.

— Что? — удивилась Томара, оборачиваясь. — Попробовать что?

— Запаять, — Карина с опозданием вспомнила, что Милана с Ххарашем о ее способностях не знают, но отступать уже поздно. И нельзя — ее способности нужно использовать на благо людям, а не прятать как что-то позорное! — Помнишь, я говорила, что умею… Что у меня есть наноманипулятор, и я умею им раны заваривать.

— Было такое, — Томара, сощурившись, посмотрела на нее, прикидывая. — Ты раньше работала им всерьез?

— Только поверхностные ранки. Порезы в основном. Но получается очень надежно, проверено. Они не расходятся и заживают быстро.

— Так… — Томара пошипела сквозь зубы. — Давай к столу.

Анестезиолог и медсестра с удивлением смотрели на них.

— О чем речь, Тома? — спросил Ххараш, недоуменно подергивая ушами.

— Об эксперименте, — отрезала Томара. — Все равно ему не жить, так что попробуем. Кара, давай. Начни отсюда…

Следующие три часа Карина работала своим наноманипулятором. Убедившись по первому шву, что рана не расходится, Томара быстро показала ей, в каких местах заваривать, и принялась зашивать карбонитью самые большие разрывы в тонком кишечнике. Анестезиолог с медсестрой с удивлением наблюдали, как под пальцами Карины медленно срастаются края рваных ран помельче, но помалкивали.

Когда в конце концов Томара закончила накладывать колостому, устанавливать дренажи и зашивать брюшную полость, и ее, и Карину качало от усталости. Обе взмокли от напряжения и едва стояли на ногах. Карина, стянув перчатки и сбросив прямо на пол безнадежно перепачканный халат, на пару с Миланой уже взялась подкатывать к столу каталку, но Томара остановила их.