Евгений Лотош - Равные звездам

«Здесь Карина. И все-таки я еще вам выскажу все, что думаю. Не хотите слушать сейчас — послушаете, когда до нас доберетесь!»

«Здесь Палек. Каричка, сестричка ты наша дорогая, волноваться для здоровья вредно. Это я тебе точно говорю. Хочешь, совет дам? Найди тихое укромное местечко и дважды в день высказывай все, что о нас думаешь, какому-нибудь дереву. Когда мы до тебя доберемся, оно как раз засохнет».

«Здесь Карина. Лика, издеваешься, значит? Ну, я тебе еще припомню. Мати, плюнь ему от моего имени в ухо».

«Здесь Саматта. Ловить лень. Сама плюнешь, когда увидимся… а, тут Каси сигналит. Говорит, что она плюнет, если поймает».

«Здесь Яна. Я поймать помогу. И подержу во время процесса».

«Здесь Карина. Яни, спасибо. Мати, передай мое спасибо Кансе».

«Здесь Палек. Ну вот, все женщины против меня. Мировой женский заговор против мужчин…»

«Здесь Цукка. Лика, мир жесток и несправедлив, пора бы привыкнуть. Народ, тут Кара сегодня сцепилась с каким-то местным уродом. Автомат ему разбила».

«Здесь Саматта. Автомат? Кара, что, серьезно?»

«Здесь Карина. Мати, я же аккуратно. Они втроем приперлись на берег, когда я разминалась, и тот мужик начал хамить. Пытался запретить из дома выходить, автомат на меня направил. Ну, я и сорвалась».

«Здесь Палек. Трупы хорошо спрятала?»

«Здесь Карина. Лика, мне не до шуток. Я у него только автомат манипулятором вырвала и покорежила немного…»

«Здесь Цукка. Ага, совсем немного. В рогульку в форме фиги».

«Здесь Саматта. И что?»

«Здесь Карина. Ну… ничего, наверное. Ушли они. Они должны по радио о нас докладывать своему главному — Шаю или еще кому — дважды в сутки».

«Здесь Яна. Кара, не зли их лишний раз без нужды. Он может припомнить тебе обиду позже. Тем более в ваших краях, где женщин, насколько я знаю, за людей не считают. А он мужчина. Вроде как крутой, раз командир. А ты его унизила перед подчиненными. Постарайся пока не нарываться».

«Здесь Карина. Яни, я знаю. Но… говорю же, сорвалась я. Нервы не выдержали. Истерику вот устроила. Спасибо Цу, она в чувство привела».

«Здесь Цукка. Не за что. В следующий раз еще и придушу немного, чтобы быстрее оклемалась. Народ, но вы в виду имейте — если ненароком погибнете по дороге, я вам головы поотрываю!»

«Здесь Лика. И кто сказал, что женщины способны думать логически?.. Яни, я тебе сейчас сам в ухо плюну, если щипаться продолжишь!»

«Здесь Яна. Не сможешь, тебя Каси держит. Кара, Цу, как у вас там с обстановкой? Жить можно?»

«Здесь Цукка. Можно. Только местные ходят и пялятся, как в музее. И еда так себе. Кстати, я думала, что в джунглях кусучей и ползучей мошки тучи, а, оказывается, и нет почти. Летать летает, а не кусает. Или просто мы для местной мошкары на вкус непривычные. О! Кажется, погромыхивает. Гроза идет. И в доме темнеет. Народ, мы пока отключимся — наверняка нас сейчас заливать начнет, у нас крыша дырявая. Она из больших пальмовых листьев, а они сгнили наполовину. Надо места запоминать, чтобы потом чинить».

«Здесь Саматта. Ладно, чинитесь давайте. Свяжитесь с нами, когда у вас стемнеет, чтобы мы могли разницу во времени засечь».

«Здесь Карина. Ага. Народ, а от тети Хи ничего слышно не было после того, как нас утащили?»

«…»

«Здесь Карина. Ау? Вы куда пропали? Мати? Яни? Лика?»

«Здесь Палек. Кара… тетя Хи умерла».

«Здесь Карина. ЧТО?!»

«Здесь Цукка. ЧТО?!»

«Здесь Палек…Кара, Цу, наверное, я зря сказал. Простите. Она умерла. На следующий день после того, как вас похитили».

«Здесь Карина. Но от чего?! Она чем-то болела?! Почему она не позвала меня?!»

«Здесь Палек. Кара… она умерла от старости. Мы с Каси были у нее перед смертью. Она просила передать тебе, что извиняется за все, что с тобой случилось по ее вине. Что ей очень жаль, что так все вышло».

«…»

«Здесь Яна. Кара, ты врач. Ты знаешь, что далеко не каждого пациента можно спасти. Я понимаю, принять такое сложно. Но она прожила долгую жизнь. Такую, которую хотела прожить. Люди смертны, Кара, и с этом можно только смириться».

«Здесь Карина. Я знаю, Яни. Знаю. Я бы с радостью умерла, чтобы она осталась жить… но мы не можем изменить порядок вещей. Просто… мне нужно привыкнуть к мысли, что ее больше нет».

«Здесь Саматта. Девочки, постарайся пока не думать о ней. У вас и так проблем хватает. Отложите печаль на потом. И помните, что мы вас очень любим. И мы не можем без вас».

«Здесь Карина. Мати, тоже я вас всех очень люблю. И у вас у всех из-за меня проблемы… Цу! Не пихайся!»

«Здесь Цукка. Я тебе говорила, что самоедством заниматься не позволю, и не надейся. Ладно, народ, тут уже по крыше щелкать начинает, и Тамша заглядывает — она что-то вроде нашей назначенной служанки. Нехорошо человека под дождем держать».

«Здесь Саматта. Хорошо, Цу. Отключаемся. Не забудьте связаться вечером. Конец связи».

«Здесь Цукка. Конец связи».

«Здесь Палек. Конец связи».

«Здесь Яна. Конец связи».

«Конференц-сеанс завершается. Пользователь Карина, если ты хочешь сохранить сеанс…»

«Здесь Карина. Отбой».

Отключившись, Карина сгорбилась, зажав ладони между коленями, и уставилась в пол. Цукка успокаивающе положила ладонь ей на плечо.

— Я знаю, как ты ее любила, Кара, — с сочувствием произнесла она. — Она для всех нас была ближайшей родственницей, но для тебя особенно.

— Да, — кивнула Карина, не поднимая взгляд. — Она, кажется, всегда чувствовала себя виноватой, что не могла ничем мне помочь, когда меня пытали в Институте. Я пыталась ей объяснять, что ее вины в том не было, но она… Я так и не смогла, кажется, ее убедить. И она умерла с тяжелым сердцем. А я…

— А ты ведешь себя ничуть не лучше ее! — отрезала Цукка. — Нельзя так жить, Кара. Нельзя тащить на себе весь мир. Тамша! Заходи, мы уже закончили говорить с духами.

— Духи не сердиться? — с любопытством спросила служанка, входя в хижину с охапкой тряпок, кувшинчиков и какой-то мелочи.

— Духи не сердятся, — успокоила ее Цукка. — Скажи, а как такую крышу чинить? Капает со всех сторон…

— Я сказать сан Мамай, сан Мамай приказать мужчины положить новые листья.

— Хорошо. А что там за шум снаружи доносился, когда мы… с духами общались? Ты с кем-то ругалась? Кто-то войти хотел?

— А! — махнула рукой Тамша. — Матса, сын сан Шаттах, приходить к отец звать. Он слышать, ты великий шаман. Сан Шаттах муллулуба та мусукурата кусать, сан Шаттах падать и рука ломать. Я говорить, ты с духи говорить, беспокоить нельзя…

— Погоди, погоди, Тамша! — остановила ее насторожившаяся Карина. — Кто его укусил? Что такое «мурубура»… «муррура»…

— Муллулуба та мусукурата. Мусукурата — зверь, большая крыса, жить вода, быстро плавать, рыба есть. Вот такая, — она развела руки примерно на полсажени. — Он человек боится, не подходить. Этот мусукурата стал муллулуба — больной, злой, кусать всех рядом. К нему подходить нет, иначе он кусать, ты умереть. Сан Шаттах умереть через два… три дня. Муллулуба та зверь человек кусать — человек умереть быстро и плохо.