Владимир Медведев - «Если», 2000 № 01

На прелестных губах ведьмы проступила улыбка глубочайшего удовлетворения, но она поспешно обратила ее в политкорректное выражение женского сочувствия и обвила изящной, но крепкой рукой узенькие плечи дриады.

— Что за верное сердце, столь достойное любви! — проворковала она. — О моя дорогая Дамия, не пора ли отбросить в сторону наше первоначальное недопонимание? Я пришла сюда, в этот дикий лес, с единственной целью отыскать ту, которая питала искреннюю привязанность к моему великому предку… Очень глубокую и очень интимную привязанность, — добавила леди Кэролин на тот случай, если до дриады еще не дошло, и ухитрилась залиться смущенным румянцем.

Дамия подняла свои огромные люминесцирующие глаза и уставилась в лицо леди.

— Ты говоришь… Ты хочешь сказать, что знаешь… Ты знаешь, что мы были… были… — И тут бедняжка разразилась обильными слезами.

— Ну-ну, моя дорогая, я понимаю твое смущение, — нежно сказала ведьма. — Так уж повелось, что дети чаще всего смеются над тем, что боготворили их деды и прадеды. К нашему стыду, мы самодовольно полагаем, что только мы способны испытывать истинную любовь, в то время как наши предки пускались лишь в старомодные amours. Но уверяю тебя, я прошла весь этот долгий путь, ежечасно подвергая свою честь и достоинство оскорблениям Джека Кинга, вовсе не для того, чтобы посмеяться над трепетным чувством, которое ты разделяла с моим доблестным предком.

— Это правда?..

Из носа у дриады текло, и леди Кэролин молча вручила ей батистовый платок. Дамия привела себя в порядок и, более или менее воспряв духом, спросила:

— Какова же цель твоего прибытия?

— Такова, что ты одобришь ее с наибольшим восторгом, Дамия, — ответствовала леди Кэролин, помахивая ореховым прутом. — Ибо я намереваюсь вернуть назад, к нашей взаимной пользе, дикого, отважного и хитроумного джентльмена удачи по имени Дик Турпин, и не только его дух, но и плоть.

Дриада испустила глубокий вздох, подобный апрельскому ветерку, шелестящему в молодой листве.

— О чем ты говоришь?! Это же противоречит Первому закону нашей святой Матушки-Природы! Нет, ты определенно сошла с ума.

Леди Кэролин нервно шмыгнула носом и одарила свою собеседницу снисходительным взглядом.

— Душечка, чуть больше Библии и чуть меньше коры, и ты отлично сойдешь за методистку. Как тебе не стыдно, Дамия? Где же тот гордый, дикий, свободолюбивый языческий дух, очаровавший моего знаменитого предка? Что бы он сказал, если б только увидел, как ты здесь суетишься и извиваешься из-за такого, в сущности, пустяка, как чуточка магии? — Губы ведьмы сложились в манящую усмешку, коей позавидовал бы и сам Люцифер. — Разве ты не хочешь снова обнять своего Дикона?

— Конечно, хочу! — сердито сказала дриада. — Ты и представить не можешь, как я любила этого человека. Мы встретились одной лунной ночью, когда Дикон только начинал свою карьеру. Он привязал лошадь к моему дереву и улегся вздремнуть меж корней, и каким же он выглядел красавцем в лунном свете! — Дамия нежно вздохнула, овеянная сладким воспоминанием. — Мое сердце немедленно устремилось к нему, и я вышла из дерева в первый раз за много веков, а когда он открыл глаза, я уже лежала рядом с ним. Ах, Кэролин! Я будто до сих пор слышу, что он сказал мне после того, как мы впервые…

— Благодарю тебя, дорогая, но ты уже рассказала гораздо больше, чем мне хотелось бы знать, — быстро проговорила леди Кэролин, испытывая явное стеснение. — Надеюсь, тебя не затруднит в дальнейшем воздерживаться от любых намеков интимного характера? Высокое искусство магии, каковое я практикую, требует от своих преданных адептов соблюдения физической непорочности, ибо лишь в девственном состоянии мы способны овладеть самыми сложными заклинаниями. Я принесла сию персональную жертву на алтарь своего искусства и посему не желаю ничего слышать о плотских утехах, исключенных из сферы моего непосредственного опыта.

— Прошу прощения… — пролепетала дриада, сбитая с толку манерой самовыражения, избранной леди Кэролин.

— Не болтай лишнего, — вкратце резюмировала ведьма, похлопывая прутиком по ладони. — Что ж, пора за работу! Время бежит, а у меня тут целая куча всего, что я должна произнести, пока светит луна. — Она вытащила миниатюрный томик из внутреннего кармана редингота и обратилась к дриаде с улыбкой, которую нельзя было назвать иначе, как нагловатой:

— Перейдем к объекту?

— К объекту? — эхом откликнулась Дамия.

— К надлежащему дереву, дорогая. К тому, на котором мой гордый предок испустил свой последний вздох. Душу лучше всего приманивать назад именно в-том месте, где ей случилось покинуть тело. Что до самого тела, то когда его подвергают внезапной насильственной смерти, обычно имеют место некоторые… э-э-э… малоэлегантные мускульные реакции. Иначе говоря, — леди Кэролин неопределенно повела рукой, словно пытаясь извлечь из воздуха относительно изящный способ выражения дурнопахнущей истины, — теряется КОНТРОЛЬ! Таким образом, гораздо легче извлечь новое тело из той земли, что уже познала вкус и запах прежнего, пусть даже это всего лишь миазмы.

Дриада уставилась на ведьму скептическим взглядом, ясно выражающим ее здоровое недоверие ко всей этой дребедени. Однако же, как и всем лесным духам, ей было свойственно избыточное любопытство, и потому она без дальнейших промедлений отвела леди Кэролин туда, куда та и стремилась попасть.

Для этого им пришлось покинуть дубовую рощу, поскольку крепкий дуб, с которого Дик Турпин вознесся на небеса, стоял один-одинешенек посреди прекрасных зеленых лугов. Это была великолепная местность для выпаса лошадей, и действительно, табунок этих благородных животных привольно бродил в высокой траве, не обращая ни малейшего внимания на двух особ женского пола. Поодаль виднелся скромный коттедж, но дистанция была достаточно велика, чтобы леди-ведьма могла заняться своим искусством без помех, а еще дальше, на весьма почтительном расстоянии, стоял величественный старый город Йорк.

— Ты уверена, что это искомое дерево? — требовательно спросила леди Кэролин у нимфы, ставшей ее Вергилием.

Дамия энергично кивнула.

— Опробуй на нем свои чары, и ты увидишь, что в этом стволе нет ни единой искры жизни помимо свойственной любому зеленому растению. Этот дуб имел дело с висельником, в том нет никаких сомнений. Ты и сама знаешь не хуже меня, что никто из моих сестер не может обитать в дереве, которое пособничало убийству.

— Это не было убийством, — поправила ее леди Кэролин. — Как бы я ни относилась к сему прискорбному акту, но Дик Турпин был казнен.

Дамия фыркнула.

— Для нас все это — слова. Он был убит, а мы, дриады, никогда не сожительствуем с деревьями, которые отняли жизнь.