Яна Завацкая - Вернуться домой

Хорошо бы этот тип согласился встретиться на указанной мной территории. Не факт, конечно. Надо быть готовым к обоим вариантам - и встрече на его территории, и встрече на моей.

Стемнело, но я не включал свет, лежа на гостиничной койке, напряженно глядя в ночное небо за отдернутой шторой. Меня охватил сильнейший стресс. Я ничего не ел вечером, и есть не хотелось. Тусклые городские звезды едва пробивались сквозь местный смог.

Можно уехать, говорил я себе. Это даже самый логичный вариант сейчас. Свидетельство о смерти девочки Алиса мне обещала, и я верю, что в их силах напечатать такое свидетельство. Я отчитаюсь перед Шефершей, получу гонорар. Внесу последний взнос за "Ниссан" и возьму тур какой-нибудь... например, съезжу в Доминикану, давно хотелось.

Девочка воссоединится с матерью. Шеферша получит дом. Расследование по Максу? Я не полицейский, пусть местная полиция этим занимается. Конечно, я знаю, кто убил Макса, и я даже дам указания - пусть ловят. Моя совесть будет чиста. Киксу куплю дерево для царапанья, он мне все обои ободрал за шкафом.

Наверное, так же размышлял дедушка Франц.

Делал то, что наиболее логично. Так же размышляли его родители, прадед с прабабкой. Так же размышляли все 90 процентов, которые голосовали за фюрера, учились и работали, шли на фронт, если прикажет фюрер. Потому что - дети, дом, хозяйство, надо прикупить еще один стол в гостиную, а может, начнем копить на Фольксваген?

Но оказывается, у меня был и еще один родственник, который поступал нелогично. Может быть, я пошел в него? С точки зрения окружающих в то время он был преступником. Потом, конечно, выяснилось, что ничего плохого в его действиях не было... Но тогда-то он был преступником - потому что поступал нелогично, не подумал об университете, о науке, о любимых девушках и фольксвагене, да и о собственной жизни, вообще-то говоря, не думал.

Я ничего не знал об этом Вернере Оттерсбахе. Почему мне ничего не рассказывали о нем? Почему молчали дед, родители?

Не знаю, и мне никогда не понять этого. Но видимо, я и правда пошел в него. Потому что я не уеду.

Когда-то я почувствовал, что это дело для меня - не простое, дежурное дело, что я не брошу его и доведу до конца, и меня в этом деле интересуют не деньги, а судьба девочки. И я не успокоюсь, пока не добьюсь хоть какой-то справедливости и хоть какого-то, максимально возможного счастья для Лауры.

Но теперь все обстояло куда сложнее. Дело вышло на новый уровень. Дело уже не в Лауре.

Верить ли в действительно бредовые рассказы Алисы? Я верил Алисе - в смысле, что она не лгала, а добросовестно заблуждалась. Она верила в то, что говорит. Алиса вообще плохо умеет врать, надо сказать.

И относиться к ее рассказу надо как к свидетельским показаниям. То есть - анализировать. И вот если выжать сухой остаток, то получается следующее:

- Имеется некая организация, идеология которой - разделение человечества на расы. Совершенно не имеет значения, что там за расы, главное - одна "плохая", другая "хорошая".

- Она преследует некие собственные цели, например, собирает по всему миру детей с "хорошими генами". При этом она достаточно могущественна, у нее есть весьма приличные средства. И что еще более важно - технологии, неизвестные в широком мире. Это, к сожалению, факт, из которого стоит исходить. Речь не идет о невинной секте. Эти ребята могут наломать много дров, если еще размножатся.

- При этом они не останавливаются и перед убийствами.

Шайтан задери, все это попахивает какой-то голливудщиной. Клаус Оттерсбах в роли спасителя мира. Но что делать? Искать союзников бесполезно - мне никто не поверит. Русская полиция наверняка не откажется помочь в поимке преступника, но никто не станет заниматься поисками таинственной всемогущей секты. А какой из меня в самом деле спаситель мира? У меня даже ствола нет. Дзюдо и каратэ я тоже не владею, разве что минимум приемов из полицейской школы. Мышцы у меня далеко не как у Шварцнеггера, да и по правде сказать, выпирает небольшой животик. В общем, скажем прямо, не гожусь я на такую роль...

Но получается так, что кроме меня, заниматься этим некому.

Да и не нужны для спасения мира ни ствол, ни накачанный брюшной пресс.

Тут другое что-то нужно.

С утра я отправился в полицию и договорился обо всем. Полковник Усов охотно пошел мне навстречу - ведь и они были заинтересованы в раскрытии преступления. Мы договорились о двух вариантах действий: на случай, если убийца придет общаться ко мне в гостиницу, и на тот случай, если ехать куда-то придется мне. Я в любом случае получал прикрытие и группу поддержки.

Мы вышли из кабинета Усова вместе с Ириной. Она спросила, смущенно опустив глазки.

- Вы где обедать будете?

- В гостинице, вероятно. И вообще, Ирина, спасибо, сегодня я справлюсь без вас.

- На встрече...

- Насколько я понимаю, преступник прекрасно говорит по-немецки.

- Ну что ж, - Ирина взмахнула копной кудряшек и ослепительно улыбнулась, - если вам потребуется сопровождение... в любой момент, хоть ночью... звоните, пожалуйста!

Она почему-то была очень близко, ее высокая грудь, затянутая в серую униформу, едва не касалась моего плеча. Я сглотнул и перевел дыхание.

- Спасибо, Ирина, - официально сказал я, - вы очень... гм... добры.

В этот момент грянул спасительный "Марш тореадора". Я схватил трубку. Конечно, это была Алиса. Я сделал Ирине знак - до встречи, мол, смущенно улыбнулся и быстренько ретировался по направлению к выходу.

- Он согласен, - тихий, глухой голос женщины резко контрастировал с певучим контральто Ирины, - он сможет с вами поговорить сегодня часа в четыре. Пойдет?

- Да, конечно. Спасибо.

Я вышел на крыльцо, ладонью прикрыл глаза от яркого брызнувшего солнца.

- Где вы хотели бы встретиться?

- Не мог бы он подъехать ко мне в гостиницу? Я плохо ориентируюсь в городе.

- Да, хорошо. Какой номер?

Мы поговорили еще немного, и я отключил телефон. Стресс вновь захватил меня. Сегодня в четыре? Ну что ж, посмотрим.

Соседний номер и так был свободен, а номер напротив освободили по договоренности с администрацией - жильца попросили о содействии. Группа захвата заняла свое место в 15.00. Перед этим окрестности были тщательно просканированы, и слежки в этот раз не обнаружено. Таинственная организация словно потеряла ко мне всякий интерес.

До четырех я гонял на телефоне шарик в лабиринте - на что-то более осмысленное меня не хватало. Это было как в окопе перед атакой - наверное.

Я подозревал, что и десять полицейских, рассредоточенных по соседним номерам, не помогут. Пусть даже его схватят, но меня-то прикончить он все равно успеет.

Но что делать? Я же вчера, лежа вот тут и стуча зубами, поклялся себе самому, что не брошу это дело и не спрыгну на ходу. Я же себя уважать не буду.