Геннадий Прашкевич - «Если», 2003 № 08

— Да-да, конечно, — заторопился он. — Я не буду больше вам надоедать.

— Сережа, ты можешь остаться переночевать, — предложила мать.

— Свободных комнат достаточно.

— Нет-нет, я должен ехать, у меня завтра с самого утра очень много дел.

Собираясь, он говорил что-то незначительное искусственно бодрым тоном, пытался шутить, но ответом ему было молчание. Наконец он попрощался и исчез.

— У меня такое ощущение, будто меня вываляли в грязи, — пожаловалась девушка. — Неужели все действительно так плохо?

— Ты же сама понимаешь, — махнула рукой мать. — Мы совершенно беспомощны перед ними.

Я встал, потянулся и неторопливо подошел к двери, оглянувшись на женщин.

— Он хочет погулять, — сказала девушка.

— Он весь день гулял, неужели еще не нагулялся? — проворчала мать, но тем не менее откинула задвижку и распахнула дверь, выпуская меня на улицу.

Мужчина не успел уйти далеко, я ощущал его верхним чутьем. Миновав ворота поселка, он шел по лесной дороге. И хотя он очень торопился, почти бежал, я легко догнал его через несколько минут, двигаясь по лесу параллельным маршрутом. Меня изрядно удивила его поспешность. Электрички здесь ходили каждые пятнадцать минут, он отнюдь не был обречен на долгое ожидание и, конечно же, знал об этом. На развилке он свернул вовсе не к станции, а к шоссе, озадачив меня еще больше.

Размышляя о происходящем, я сопровождал его, пока до шоссе не осталось около двухсот метров. И здесь я затормозил всеми четырьмя лапами. Легкий ветерок, дувший со стороны шоссе, донес до моего носа запахи людей, горячего металла, ружейного масла и собак. Собак! Насколько я мог определить, там было пятеро людей и четыре злобные твари, натасканные на охоту за человеком, хотя их взяли, конечно же, из-за меня. Собаки мне были не опасны: древний жуткий ужас, который мы вызываем у их племени, не вытравить никакой дрессировкой. Однако они могли меня учуять. Пока этого не произошло только потому, что я находился с подветренной стороны. По лесу я передвигаюсь почти бесшумно, но сейчас превратился в абсолютно бесплотную тень. Последние десятки метров до рубежа, за которым меня неминуемо обнаружат, я не шел, а скользил, плыл, не потревожив ни листа, ни ветки. Зато отсюда я слышал все, что происходило на шоссе, ветерок помогал мне и в этом: нетерпеливое поскуливание собак, шаги и короткие реплики их хозяев.

— Ты чего так долго? — спросил грубый и хриплый голос. — Они там?

— Там, — с готовностью труса ответил Сергей.

— А эта тварь четвероногая?

— Тоже. На вид вполне добродушный пес.

— Добродушный! — раздраженно сказал Хриплый. — Двоих пацанов в клочки порвал. Один даже до больницы не дожил. Нет, эта девка за все ответит. И старуха тоже.

— Вы же обещали! — занервничал Сергей. — Вы говорили, что если мне удастся ее уговорить, им не сделают ничего плохого. И я ее действительно убедил. Она изменит свои показания.

— А кто говорит о плохом? — вмешался новый голос, молодой тенорок. — С бабами по-плохому нельзя. Только лаской да любовью.

Раздалось довольное ржанье. Почувствовав возбуждение хозяев, затявкали собаки.

— Но вы не можете так поступить! — плачущим голосом заговорил Сергей. — Вы мне твердо обещали…

— Ладно, глохни! — оборвал его Хриплый, — Что обещано, то получишь, я свое слово держу. Вот твоя штука баксов. Бери и вали отсюда.

— Подождите! Не делайте этого! Я вас прошу!

— Ты что, не понял? — мерзким тоном произнес Тенор. — Тебе что, конкретно объяснять надо?

— Нет! Нет! — испугался Сергей. — Я все понял.

— Тогда вали отсюда, тебе же сказали. И не вздумай где-нибудь пасть открыть не по делу. Закопаем. Въехал?

— Да, — покорно отвечал предатель.

— Тогда — иди.

Я услышал торопливые удаляющиеся шаги. Я не видел его, но ясно представлял трусливо сгорбленную спину, опущенную голову и от отвращения негромко фыркнул.

— Не надо было его отпускать, — сказал Тенор.

— Ничего, пусть еще почирикает, — ответил Хриплый. — Ладно, братаны, кончай курить, дело делать надо.

— Не заплутаем в темноте? — спросил Тенор.

— Чего тут плутать? — удивился Хриплый. — Одна дорога всего. Не бойся, в случае чего собачки выведут. Ну, пошли!

В тот же момент я развернулся и понесся обратно что было сил. Я не мог остановить вооруженных бандитов. Вся моя стремительность и мощные клыки — слабые аргументы против пуль, потому что собаки не дадут мне приблизиться незамеченным на расстояние броска. Единственное, что мне оставалось — как можно скорее увести девушку с матерью из дома, который очень скоро превратится в ловушку. Сколько у меня в запасе? Пожалуй, не более получаса. Не слишком много, если учесть, что мне предстояло еще сообщить жертвам о приближающейся опасности и заставить следовать за собой. Впервые в жизни я остро пожалел, что вместе с человеческим обликом утратил способность к речи.

Недалеко от перекрестка я старательно пометил дорогу. Это заставит собак сильно поволноваться, а их хозяев потратить некоторое время на то, чтобы успокоить свою свору и заставить продолжить путь. Значит, в моем распоряжении будет еще десять минут.

Дверь, к счастью, была не заперта. Я ворвался в комнату, демонстрируя всем своим обликом крайнюю тревогу. Осторожно, нежно сжал клыками руку девушки, потянув ее к двери. Отпустил, подскочил к матери и точно так же деликатно принялся подталкивать ее мордой в том же направлении. Снова отпрыгнул к девушке, толкнул ее, вернулся к матери и потянул за подол.

— Джек, ты что, Джек? — растерянно и взволнованно спросила девушка.

— Он хочет, чтобы мы вышли на улицу, — пояснила мать, несказанно меня обрадовав, и тут же огорчила: — Может быть, с Сергеем что-то случилось?

Они поспешили на крыльцо в чем были — домашних тапочках и халатиках, что меня никак не могло устроить. Поэтому, прыгнув, я сдернул с вешалки куртку девушки, потом матери, выволок их на улицу, бросил наземь и проделал то же самое с обувью. Теперь уж только совсем тупой не догадался бы, что мне нужно, поэтому реакция обеих женщин — полное замешательство, переходящее в ступор — меня здорово разозлила. Я даже секунду колебался перед искушением: а не куснуть ли их легонько для придания сообразительности и скорости? Но вместо этого я принялся подпрыгивать перед ними на всех четырех лапах, поскуливать и бросаться к калитке.

— Ну, конечно, что-то случилось с Сережей, — определила девушка. — Джек хочет нас отвести к нему. Пойдем скорее, мама!

Они быстро натянули обувь, куртки и выбежали на улицу, явно намереваясь направиться к станции, однако я преградил дорогу и грозно зарычал, заставив их отпрянуть.

— Ты что, Джек? — опять спросила девушка.

И тут возле ворот взлаяли, взвыли, всхрипели собаки. Местная свора отметила появление пришлой и обменялась с ней любезностями. Тревогу, угрозу, опасность несли эти звериные вопли. И женщины наконец услышали их правильно.