Джеймс Типтри-мл. - «Если», 2000 № 08

Первым нарушил молчание Джоб:

— Юст… — сказал он жалобно и вздрогнул всем телом.

— С Юстом придется объясняться тебе, — объявил Эрвин. — Мы с Кристи тоже уходим.

— Как? — выдавил Джоб и вздрогнул еще раз.

— Пешком. Мы вольные люди, разве нет? Кстати, мы заберем свое имущество и этот шест. Сейчас отойдем немного и дождемся утра. А утром двинемся разными дорогами.

Кристи заморгала. Эрвин выглядел таким же, как всегда, с поправкой на оборванность, грязь и растущую щетину. Скучный, заурядный и непостижимый. И однако же, она все еще жива только благодаря ему.

Интересно знать: о чем он беседовал с Валентином и Джобом в ночь перед Гнилой мелью?

— У нас нет даже ножа, — шепнула Кристи. — Правда, у тебя есть бич…

— Вот именно. Бич в драке лучше топора.

— Ты еще скажи, что подсчитал, как на болоте можно обойтись без ножа…

— Я подсчитал другое. Идем.

Он потянул за веревку, и помятый ящик, тихо шурша, пополз за ним по гнилым водорослям. Помедлив, двинулась и Кристи.

Джоб смотрел им вслед. Он так и не решился поднять тревогу.

К удивлению Кристи, уже через какую-нибудь сотню шагов Эрвин начал искать место понадежнее и, найдя его, сел на ящик, кивком предложив Кристи последовать его примеру.

— Поспи, если хочешь. А я буду ждать.

— Утра? — спросила Кристи, положив голову ему на плечо, и зевнула.

— Гостей.

Гостя выдало колыхание зыбуна. Разбуженный Джобом Валентин едва не прошлепал мокроступами мимо, как видно, убежденный, что Эрвин выбрал место на гораздо большем расстоянии от общего бивака.

— Значит, уходите? — выдохнул он.

— Извини, что не попрощались, — отозвался Эрвин. — Не хотели будить. Тебя Юст послал?

Несколько секунд Валентин о чем-то напряженно думал. Затем, видно, решил взять быка за рога:

— Он не Юст Полярный Волк. Настоящего Юста на Гнилой мели должны были узнать. Настоящий Юст не отдал бы свою женщину. Настоящий в три дня прибрал бы к рукам местную шваль. Если бы ему захотелось пойти к Счастливым островам, он погнал бы перед собой сотню шестерок, чтобы насытить язычников и расчистить путь, и, скорее всего, дошел бы! А может, нашел бы способ вернуться на материк — поквитаться…

— Допустим. — Эрвин усмехнулся. — Но какое мне до всего этого дело?

— Ты еще не понял? — Валентин кривил губы, и корка грязи шевелилась и трескалась на его щетине. — Он легко отдал Лейлу, отдаст и нас. Гнилую мель мы прошли, ему теперь от толпы проку нет. Он всех нас сдаст подешевке кому угодно: змеям, язычникам, местным дикарям на мясо… если только не утопит завтра в трясине.

— Вас, — поправил Эрвин. — Вас, а не нас. Мы пойдем так, как сказал Вонючка. А Юст пусть идет прямо. Трясины там хватит на миллион Юстов.

— Ты никуда не уйдешь отсюда? Я сейчас.

И хотя Эрвин отрицательно покачал головой, Валентин торопился, точно боясь, что Эрвин передумает и все-таки уйдет.

— Я опять тебя не понимаю, — сказала Кристи.

— Разве? По-моему все яснее ясного.

Кристи замотала головой.

— Тебя трудно понять. Сперва мы идем вдвоем и не позволяем себя ограбить. Потом присоединяемся к Юсту, терпим унижения и рискуем гораздо больше, чем нам нужно. Ты дерешься с людоедами на Гнилой мели и сам ешь человечину… — Кристи передернуло. — Я думала, мы сразу покинем Юста и остальных, как только снова окажемся на болоте. Почему мы не ушли сразу?

— Напомни, что я сказал тебе насчет этого перед Гнилой мелью.

— По-моему, ты сказал «посмотрим», только и всего.

— Вот именно, — хмыкнул Эрвин. — Посмотрим, кто уйдет, а кто останется.

Валентин вернулся не один, а с Джобом.

— Мы хотим пойти с вами, — сказал Валентин, и Джоб часто закивал. — Можно?

Эрвин задумчиво щипал пальцами оттопыренную нижнюю губу.

— Какое у вас оружие?

— У нас есть нож, — быстро ответил Валентин.

— Один нож на двоих? — Эрвин саркастически усмехнулся. — И ни одного шеста? А сколько у вас веревки?

— Остальное у Юста. — Джоб развел руками. — Второй нож, топорик, шест. Он спит с барахлом в обнимку.

Общее молчание нарушало только одышливое дыхание Джоба. Эрвин продолжал щипать губу.

— Это надо решить, — сказал Валентин, и Джоб снова кивнул, соглашаясь. — Сегодня же решить. Лучше прямо сейчас.

Оба смотрели на Эрвина. Первым, не выдержав встречного взгляда, отвел глаза Джоб.

— Это не мое дело, — бесцветным голосом сказал Эрвин.

— Верно, — понимающе хмыкнул Валентин, — это наше дело. Пошли, бухгалтер.

Зыбун заколыхался под двумя парами мокроступов и успокоился. Два силуэта растаяли. На болото ложился туман.

— Они не прогонят его, — сказала Кристи. — У них духу не хватит ограбить и прогнать. Они собираются убить его, да? Сонного?

— Это не мое дело.

— Вот как? Какое же дело, любопытно знать, ты считаешь своим? — почти крикнула Кристи.

Эрвин улыбнулся, и несколько чешуек грязи упали с его лица.

— Не шуми, там человек спит. Какое мое дело? Дойти до Счастливых островов, только и всего. Дойти самому и довести тех, кто хочет туда дойти, понятно? Тебя, например.

Двое ушедших вернулись минут через десять, когда Эрвин уже начал проявлять признаки беспокойства.

— Юст? — спросила Кристи.

— Уснул и не проснулся, это бывает, — объявил Валентин. У него дрожали руки.

Джоб закивал в подтверждение и, протянув Эрвину рюкзачок, искательно заглянул в глаза.

— Там нож и топорик. Все остальное тоже цело.

Эрвин благосклонно кивнул.

— Можете спать.

Когда оба заснули, он пошарил в рюкзачке и достал кусок подкопченого мяса.

— Ешь, — сказал он, протягивая кусок Кристи. Ей с трудом удалось заставить себя отвести взгляд от еды и изобразить гадливость.

— Я… я не могу, — сказала она и сглотнула.

— Ты должна. Иначе тебе не дойти до Счастливых островов. А я хочу, чтобы ты дошла.

— Зачем?

— Если тебе на себя уже наплевать, сделай хотя бы одолжение лично мне, ладно?

— Ты… правда хочешь, чтобы я дошла? — Кристи сморгнула непрошенную слезу.

— Да. Не спрашивай зачем. Мне так надо. Поверь, мы еще забудем весь этот кошмар. Бери и ешь, я отвернусь.

Холодное мясо пахло дымом и оказалось сладковатым на вкус. Разжевав с усилием первый кусочек, Кристи ожидала, что ее тут же мучительно вывернет наизнанку, однако этого не произошло. Кусок еды исчез удивительно быстро.

Восемь дней спустя они были еще живы и упрямо шли на север, держась ничейной полосы между Гнилой мелью и полыньей, больше похожей на море. Кое-где полоса расширялась до полутора дневных переходов, и путь уклонялся в сторону от Гнилой мели; в иных местах полоса сужалась до нескольких сот метров, эти места старались пройти быстрее, избегая возможных встреч с людьми. На ночлег устраивались ближе к полынье, куда вряд ли часто заходили собиратели головастиков, мучимые голодом и всегда готовые убить, чтобы насытиться.