Аллен Дж. Смит - «Если», 2000 № 05

Странный язык у этого народа. Для слова «считать» у них нашлось целых двадцать различных слов, а для «кремня» только одно.

Потом Таксист вылез наружу, попытался спуститься вниз и рухнул, побагровев от боли. Он растянул лодыжку. Пара молодых охотников поглядели вопросительно на меня, и я кивком велел им помочь нашему гостю. Отдав свои копья другим, они взяли его под руки. Таксист улыбнулся и дружелюбным голосом сказал что-то на своем родном языке.

Высокий он был, выше среднего роста, только какой-то тощий и хилый, как старик, хотя вовсе им не казался.

Светлые волосы на лице придавали ему вовсе чуждый этому миру облик. Запомните, дети: до того самого дня ни один человек из нашего племени еще не видал бороды.

Второй выходить отказался, а когда я заглянул к нему и протянул руку, он ожег меня взглядом жителя Прерий и что-то прошипел с тревогой и угрозой в голосе.

Таксист только махнул рукой, давая понять, что уговоры здесь бесполезны, и заговорил на своем языке. Как я правильно догадался, он предлагал оставить беднягу в покое, чтобы тот, когда придет время, спустился на землю сам. Ну как бывает, если рысенок заберется чересчур высоко и не решается слезть. Мамаша оставляет своего котенка одного, давая ему, таким образом, возможность преодолеть свой страх.

Невзирая на боль и потрясение, Таксист рассудил правильно; подобным образом обычно поступают люди сильные, и такое поведение странным образом противоречило его вялой мускулатуре.

Мы сделали волокушу из двух копий и чьей-то одежды и доставили на ней повредившего ногу Таксиста в вигвам Шамана, а ко второму приставили Маленького Медведя, чтобы тот защитил его от хищников.

Пока Шаман лечил Таксиста, я повел охотников назад — разделывать бизона. Дело было долгим, мухи докучали ужасно, но мы наконец закончили, и подошедшие люди помогли нам отнести мясо, шкуру, жилы и нужные в хозяйстве кости (те из них, которые не пострадали в результате столь странной кончины) в деревню.

Однако тут пришлось подумать: нужно было извлечь Яппи Джерка из их странного вигвама, прежде чем какой-нибудь из крупных зверей явится попировать на останках бизона. Кое-кому из них запертая внутри небольшой пещеры живая добыча оказалась бы весьма по вкусу.

Я подумал, что хищники сбегутся к оставленным нами частям бизона, словно к приманке, и сообразив, как надобно поступить, предложил одной из наших юных красавиц, Легкой Бабочке, ласково и дружелюбно поговорить с человеком, засевшим в вигваме. Конечно же, она уговорила его, и Яппи Джерк высунулся наружу. Неловко и без особой прыти он выбрался наверх и, отказавшись от помощи, мешком свалился на землю. Ростом пониже Таксиста, он находился в куда лучшем физическом состоянии. И мышцы его были упругими, и двигался он, как молодой человек. В тот день бороды на лице его мы не заметили, однако не прошло и суток, как она появилась.

Оказавшись внизу, он с отвращением поглядел на останки животного, самую обыкновенную тушу бизона.

Угрюмый, как назвали мы его тогда, пока Таксист не открыл нам имени своего спутника, последовал за нами в деревню, чуточку отстав.

Маленький Медведь, нередко глубоко постигающий человеческую природу, подошел ко мне и сказал:

— Отец, человек этот, как видно, одержим духом, делающим его похожим на жителя Прерий. Не отвести ли и его к Шаману? Что, если он нуждается в помощи?

— Отличная мысль, — ответил я. — Однако не понимаю, что связывает этих бледнолицых. Светловолосый не выказывал спутнику никакого уважения; более того, трудности другого даже раздражали его и вызывали презрение. Тем не менее этот Угрюмый ведет себя так, как будто превосходит всех остальных. А вдруг он родом из какого-нибудь западного дикого и воинственного племени; похоже, он хочет властвовать, как поступает волк в собственной стае. Однако ни одному волку не придет в голову вести себя слишком самоуверенно в таком вот положении. Ты правильно сравниваешь его с людьми Прерий. Будем надеяться, что он научится вести себя правильно. Если он окажется опасным, мы его убьем.

— В нем нет ничего опасного.

— О незнакомцах нельзя судить заранее.

— Кстати, отец, а нельзя ли мне отправиться в путешествие взрослого будущей весной.

Юноши умеют удивить вопросом. Я был согласен на это, однако не хотел, чтобы Маленький Медведь узнал о моем решении слишком рано и чересчур торопил время, дожидаясь прихода весны. И потому ответил:

— Посмотрим.

Он вздохнул с нетерпением подростка, достигшего возраста, когда отцу повинуются скорее из любви, чем по необходимости. Такого долго уже не удержишь. И следующей весной будет как раз вовремя…

Эта зима оказалась одной из самых интересных в нашем вигваме.

Всю долгую зиму племя учило гостей своему языку и обычаям.

Во время одной из первых трапез к Угрюмому приковылял один из малышей и положил ручонку на его колено, требуя пищи. Однако же странный гость явно не понял его, отдернул ногу и сказал на своем языке какую-то резкость. Все мы были потрясены и смущены этим, а ребенок обиделся.

Таксист немедленно что-то сказал, использовав то особое прозвище — dumb shit, — которое я тогда неправильно принял за какое-то обращение, ну как «отец» или «брат». А потом улыбнулся малышу и подозвал к себе. И ребенок радостно уселся к нему на колени и принялся есть.

Шаман попытался помочь Угрюмому стать добрее, но скоро сдался и сказал:

— Демоны тут ни при чем. Он такой сам по себе.

Однако оба гостя освоились быстро. Когда миновала половина зимы, оба они уже достаточно хорошо говорили по-нашему. И темноволосый сразу, как только научился выражать свои мысли, потребовал, чтобы мы звали его «Боб». Титулы, с которыми обращался к нему Таксист, явно раздражали его. Он называл их оскорбительными.

Понимая, что у Таксиста есть причины для недовольства Угрюмым, мы стали звать второго Бобом, не желая никого обижать.

А потом, однажды днем ко мне явился Шаман. Он решил раскрыть тайну внезапного появления у нас этих людей. Я был вождем, и он пришел ко мне за разрешением. Дело в том, что при всей своей духовной одаренности в мире обыденном, мире человеческих отношений он иногда попадает впросак. Я охотно дал ему разрешение.

Да, Маленькая Лисичка, я понимаю, что он может услышать меня. Он ведь только прикидывается, спящим в том углу. Не беспокойся. Мы с ним давно, много лет учим друг друга, каждый по-своему, и не обижаемся на это.

Вернемся к рассказу. Получив разрешение, Шаман развел костер, устроил в вигваме обряд с табаком, растительным чаем, барабанами и всем, что положено.

Перед самым концом обряда он повел в парильню обоих гостей. Тут были и неведомые звуки, и таинственные огни, и стоны, и шепот, и крики. Неземные голоса рассказывали о странном.