Артём Лунин - Кривые Зеркала

— Мой паладин, — девушка царственно кивнула, принимая игру. — И благодарю вас, ваш сегодняшний подвиг достоин легенд…

— То мой долг, ваше высочество, — всё-таки он знал этикет её мира, и этот поклон получился самый настоящий, "приветствие особы королевской крови". — Если понадобится, я без колебаний отдам жизнь за вас.

— Сергей, это не шутки, — сказала принцесса, помолчав.

— А я не шутил.

Ассоль склонила голову. Казалось, она готова была заплакать.

— Спасибо, — сказала тихо. Повернулась и пошла в свою комнату.

Сергей посмотрел, как за ней захлопнулась дверь, повернулся к ночному городу. Его отражение, проткнутое огнями, смотрело озадаченно.

— Дурак ты… — Сергей показал ему язык. Завершив сеанс самоанализа по-русски, перешёл к национальной терапии, то есть к бару. Перебрал бутылки, буркнул "да какая разница", и цапнул что попало под руку. Непатриотичное односолодовое. Зеркальные дубли Сергея неодобрительно посматривали из зеркал бара.

— А вас вообще никто не спрашивал…

К каждой спальне примыкала своя ванная, выглядевшая как уменьшенная копия такой комнаты в иркутской гостинице. Сергей полежал в горячей воде, размышляя о бренности сущего, и проснулся, случайно глотнув этой самой воды. Усталость равномерно размылась по всему телу, под веки словно песка насыпали, спать хотелось до судорог в челюстях. Он снова забрался в одежду и рухнул на койку поверх одеяла, мгновенно провалившись в сон.

Ночь поймала его в сети кошмара. Музей, стена, глазок камеры под крышей крыльца бесстрастно фиксирует происходящее. Сергей знает, что будет, но не в силах изменить. Ассоль поворачивается, улыбается горько:

— Фикция, — говорит, и светлая голова разлетается кровавыми брызгами.

Эльфийка продолжает стоять, уцелевшая половина лица так и ломана горькой усмешкой, губы двигаются: Фикция , угадывается слово. Тело её начинает распадаться, как будто она была акварельным наброском, угодившим под дождь.

Фикция…

Настоящая!.. — кричит Сергей.

И просыпается.

Сердце бешено колотилось, заходилось в тоскливом ужасе. Он подхватился с постели, впотьмах едва не расшиб лоб о стену, промахнувшись мимо двери, в большой комнате какая-то мебель попадалась под ноги. Дверь её комнаты открылась навстречу, Сергей почти врезался, затормозил об неё. Придавив желание заорать во весь голос, напряжённо вгляделся и вслушался во тьму.

Темнота шевельнулась. Блеснули глаза — раскосые, эльфийские. Сергей вздохнул, от облегчения ноги подкосились.

— Не спится? — глупый вопрос. Ассоль завозилась:

— Чёрт возьми, Холмс, как вы догадались? — спросила с ядовитым восхищением.

Сергей чуть не засмеялся в голос. Настоящая!..

— Вот, что-то не спится. С чего бы это? Верно, смена часовых поясов, биологические часы пошли вразнос, очередной привет этого тела, — Ассоль бросила попытки поудобнее уместить оное тело и села. Автоматика комнаты включила слабый свет. Сергей увидел, что эльфийка тоже легла в одежде.

— Если придётся вдруг удирать, — пояснила, заметив удивлённый взгляд.

— Понятно.

Разговор затух. Пора исчезать, подумал Сергей и принялся подбирать слова для извинения.

— С людьми поведёшься, нахватаешься дурных привычек, — сообщила принцесса в пространство. — Никогда раньше не пряталась за словесными кружевами.

И замолчала так надолго, что Сергей собрался задать уточнающий вопрос.

— Вся эта чушь о временных поясах. Вообще-то я спала, — призналась Ассоль. — И мне снился кошмар, — посмотрела прямо на Сергея, смущённо и твёрдо — вот она я, смейся надо мной.

— Тоже?.. — он вздрогнул, вспомнив собственный.

— Тебе?..

Он кивнул. Повисло неловкое молчание.

— Кстати, про дурные привычки, — девушка деланно засмеялась, — что это у тебя?..

Сергей сжимал в правой руке "пачку сигарет", понятно, старая привычка хвататься за оружие, а вот в левой с изумлением обнаружил бутылку, которую так и не открыл. Ну, хорош, заявился к даме с виски и анашой…

— Наливаться в одиночку не по-русски, — усовестила его принцесса.

— Я не пил, — отпёрся Сергей. — Даже не открывал. Это… ударное оружие, вот!.. Если кто полезет, я ударю, — изобразил, как.

Эльфийка требовательно протянула руку. Сергей подошёл и торжественно вручил бутылку, девушка свернула пробку, потянула носом и задохнулась.

— Фуфф! напоминает гномий самогон. Пожалуй, воздержусь, — вернула. — Значит, ударное оружие? Наверняка по мозгам ударяет неслабо.

— Бутылка удобная, квадратная. Бить хорошо, — сказал Сергей. — Из-под водки круглая, разве что "розочки" бить. А эту ещё и кидать можно.

Эльфийка выслушала, глубокомысленно кивая.

— А водку кидать нельзя?

— Не. Я бы не стал.

— Понятно, — кивнула на "пачку". — Дай-ка, — выронила протянутую сигарету, чертыхнулась на квенья, помянув назгулов.

— Я передумала пристрастяться… пристрастиваться… пристращаться к людским порокам.

— Это хорошо, — сказал Сергей.

— Хорошо-то хорошо, — она всё искала на одеяле сигарету, — но вот успокоиться мне не мешало бы. Она обладает успокаивающим действием вроде как?

— Ну, по идее, да. Только ни фига оно не успокаивающее. Зато где-то были таблетки, — да ещё и с "колёсами"… Сколько раз уже отказывалась, дважды, трижды?

— А давайте, — сейчас вдруг согласилась. Сергей принялся шарить по карманам, разглядывал этикетки.

— Наверное, он у вас.

Ассоль вывернула собственные карманы, упаковки разновкусных жвачек, противоукачивательных конфет, таблеток-от-чего-то-там рассыпались по одеялу, полу. Они нагнулись собрать и перепутались руками. Ассоль отпрянула и чуть не упала, смущённо засмеялась, опираясь на него.

И он её поцеловал… нет, просто по-детски неуклюже ткнулся губами.

Время остановилось, вселенная застыла в неустойчивом равновесии. В зелёных глазах непонимание, потрясение, испуг… Ассоль вздохнула, попыталась отодвинуться и качнулась к нему, прильнула сама, вздрагивая, он обнял, словно защищая от мира.

Неловкое ответное движение её губ. Медвяная сладость единого дыхания. Какая-то упаковка хрупнула под ногами, шорох одежды, упрямые пуговицы. Водяной матрац колыхнулся мягко, принимая двоих. Смятая ткань полетела на пол. Невнятный шёпот — на русском, на квенья, не разобрать, но всё понятно…

Рассвет бросил краски на потолок комнаты. Лучи, ломаные толстым стеклом, рассыпались на радуги. Сергей пересчитывал эти радуги и цвета в них. Ассоль лежала рядом, положив голову на его плечо, тихо дышала.

Словно почувствовав взгляд, шевельнулась. Длинные ресницы дрогнули, и Сергей утонул в пронзительной эльфийской зелени.

Сейчас. Расплачется, накричит, попытается ударить?..