Михаил Пухов - Корабль Роботов. Ветви Большого Дома. Солнечный Ветер

— Спокойнее, — сказал гуру Меак, и Абрахам послушно сложил руки перед грудью. — Вспомни хорошо, кого ты обидел месяц или год назад. Твои опасения за девочку, твое желание защитить ее от врагов обозначают вину. Вспомни, перед кем и в чем ты виноват, и расскажи товарищам.

— Наверное, это моя мать, учитель, — после недолгого раздумья сказал Абрахам. — В день новолуния мы встретились с пей, она меня навестила.

— Я знаю.

— Но ты не знаешь, учитель, что произошло между нами! Мать жаловалась, что никак не может найти себя, пытается заняться то одним, то другим делом. Ее связи с мужчинами очень коротки и оканчиваются болезненными разрывами. Она ждала от меня мудрого совета, а я… сделал настоящий выговор.

— Не то, — покачал головой гуру. — Ищи дальше, глубже. Я не тороплю тебя. Но корни твоей вины должны быть обнаружены — для твоего же покоя… Теперь ты, Варна. Снились ли тебе этой ночью сны?..

Сай Мон, сидевший в кругу таких же, как он, младших воспитанников — брахмачаринов, подобно всем — на пятках, обхватив пальцами колени, напряженно думал: а все ли он рассказывал о собственных снах? Утренняя исповедь — обязательная часть духовного самоочищения, которое, как учит гуру Меак, должно быть постоянным. Но от чего же очищать душу, если Саю являлись во сне только беззаботные, мирные картины, похожие на вид с холма, где стоит здание ашрама? [13] Ашрам — здесь: место проживания группы воспитанников во главе с духовным наставником — гуру (традиционные санскритские термины). Разве что от одного, назойливо повторявшегося видения. Среди зелени и солнца — глядящие снизу вверх, доверчивые, словно у детеныша антилопы, и столь же бархатисто — темные глаза… Нет. Он правильно сделал, что не сообщил об этом. Ничего определенного. Подумаешь, глаза… ресницы, слишком пышные и вычурно изогнутые для маленького молочно — белого лица…

— Учитель, — сказал Сай, поразившись внезапной звонкости своего голоса. — Я видел во сне ту девушку, что принесла нам заказ на большой корабль. Ханку Новак.

Поперхнулся веснушчатый Варна, прерванный в своей медлительной и чрезмерно подробной исповеди. Гуру Меак, даже не поворотившись в сторону Сая, невозмутимо сказал:

— Думаю, она являлась многим. Но ты оказался самым честным.

Кое — кто из воспитанников прыснул в ладонь, перешепнулся с соседом. Гуру, все так же сидя с опущенным бесстрастным лицом, выпростал из рукава худую коричневую руку, взял деревянную чашу, отхлебнул. Меак Кхеун до обеда не ел ничего более плотного, чем молоко или сок.

Когда окончился пересказ снов и прошла круговая медитация — дхьяна, Сай вернулся в мир видимых феноменов и подумал, что гуру отшутился неспроста. Он предпочел подчеркнуть смешную сторону события, чтобы не слишком привлекать внимание учеников к девушке, которая может присниться. Все они сейчас проходили первую из четырех ступеней ашрама — брахмачарию: на ней человек живет в целомудрии и воздержании и послушен духовному учителю. Горячие сны Сая опасны ему и другим…

Следовало срочно переключиться — на что угодно, лишь бы не усугублять растущее вожделение, не расшатывать налаженный внутренний строй. Сай Мои, как сидел на траве, в одних шортах и босиком, рванулся к берегу реки. Никто не мог его удержать. В определенные часы происходили лишь «очистительные» собрания, трапезы и занятия гимнастикой, остальное время в ашраме распределялось произвольно.

Джунгли здесь были сведены мутагенными прививками, вода в Меконге очищена до прозрачности бактериями, пожирающими муть. Желтый, точно лакированный, бамбук теснился на плоских островах, пойменные луга блестели лужами, где над затопленной травой плавали кораблики священного лотоса да трепетали на ветру паруса банановых рощ. А дальше, намного дальше, в дымке болотных испарений, сизо — зеленая, непроницаемая, стояла чаща: дикое сплетение фиговых и каучуковых деревьев, лиан, гигантских колючих кустов, и надо всем этим — растрепанные головы пальм.

Для купания Сай давно уже выбрал чистейшую песчаную полосу под мангровым деревом с бородой воздушных корней. Сотни упругих, будто резиновые шланги, отростков вонзались в прогретое мелководье: под их завесой Сай чувствовал себя раджой в крытой купальне с древних миниатюр…

Плескаясь, он неожиданно нашел решение вчерашней задачи об узле гравизащиты при релятивистских скоростях. Вот это кстати! Чем раньше будут готовы расчеты, тем скорее он увидит,… Опять?! Нет уж. Долой суетные, эгоистические цели. Как там в комментариях гуру к «Бхагаватгите», [14] «Бхагаватгита» — древне — индийское религиозно — философское сочинение, где изложены основы йоги. которые они конспектировали? «Преданное служение — единственный абсолютный путь к самореализации…»

Сай мигом выскочил из воды и стал чертить палочкой на мокром песке. Он написал несколько кратких эвристических формул, простых по начертанию, словно птичьи следы, — в ашраме не признавали традиционной математики с ее громоздкими многоэтажными иероглифами… А затем снова бесцеремонно и властно вторглась в сознание Ханка Новак.

Впервые она возникла на веранде столовой: девчонка девчонкой, скромница, и ростом маловата, не сразу заметишь, как ладно сложена, и ресницы опущенные скрывают главную опасность… Сидела за столом рядом с гуру и как — то очень смиренно, истово ела фруктовый салат. («Пища, дорогая тем, кто в гуне [15] Гуна — понятие индийской философии, одно из качеств материи, постигаемых через производимые ими следствия. добродетели, увеличивает продолжительность жизни, очищает их существование и дает силу, здоровье, счастье и удовлетворение».) После обеда учитель представил ее как посланницу самоуправляемой общины из Восточной Европы. Ханка прибыла в ашрам под Прейвенгом, поскольку они там, на Днепре, наслышаны о замечательных научных разработках, сделанных воспитанниками Меак Кхеуна, и хотят обратиться с просьбой. Общине нужен проект звездолета, но не обычного, а неслыханно огромного, способного унести с Земли не менее, чем тысячу человек. В учебном городе это могут зачесть питомцам Кхеуна, как выпускной профессиональный экзамен.

Если бы не привычка к сдержанности в выражении чувств, воспитанники, наверное, стали бы визжать и обниматься от восторга. Шутка ли — такой великолепный тест на интеллектуальную зрелость! И сам гуру, хотя ни одна мышца не дрогнула на его дубленом, лишенном возраста лице, так и светился гордостью. А Ханка, смущенно глядя под ноги, стояла в своем брезентовом комбинезоне с застежками из вороненой стали и рассказывала тоном примерной ученицы: да, необходим корабль исполинских размеров, но инженерная сложность не сводится только к этому. Расстояние, которое должен преодолеть гигант, равняется почти двумстам световым годам, так что без абсолют — двигателей не обойтись; и, кажется, на Земле еще не строили абсолют — двигателей такой мощности…