Дмитрий Шагаев - Шаг в бездну

Группа, по всей видимости, здешней охраны вышла на прямую видимость, обошла опоры корабля и, взяв двух "зайцев" на прицел, остановилась. Всего Проводник насчитал семь человек, шесть из которых держали его и Кореллию на мушке винтовок футуристичного вида. Чистенькие, опрятные… бронеэлементы на скафандрах так и сверкают. Последний был вооружен только подобием пистолета. Он сделал шаг навстречу и встал, упершись руками в бока, смотря на них с нескрываемым презрением.

Он что-то злобно прохаркал, сверля их глазами.

— Со всей этой спешкой я совсем забыла о камерах наблюдения, — с досадой произнесла Кореллия. — Надо полагать, засветились мы еще на подлете. Просто великолепно, твою мать!

Проводник хмыкнул.

— Лучше переведи-ка, что нужно вот этому козлу, — он ткнул пальцем в сторону хмурого офицера, который с плохо скрываемым интересом слушал незнакомый ему язык.

— Он требует убрать затемнение и назваться.

— Тогда не будем сердить дядей с автоматами.

Они почти синхронно отключили затемнение гермошлемов. Увидев лицо Кореллии, офицер как-то недобро усмехнулся и оценивающим взглядом окинул ее с ног до головы. Затем взглянул на Проводника и с той же ухмылкой что-то спросил. Проводник никак не отреагировал, лишь молча на него смотрел. Офицер понимающе кивнул, жестом подозвал двоих с винтовками и, указав на Проводника, что-то произнес.

— Что он говорит? — Проводник посмотрел на Кореллию.

— Тебя отведут в общую камеру.

— Разделяют, значит. Потрясающе, — сказал он, закатив глаза. — А с тобой что?

— На меня у этого хмыря похоже свои планы, — мрачно произнесла она.

Двое охранников подошли к Проводнику и жестом указали направление, для уверенности направив на него стволы винтовок. Понимая, что ничего другого не остается, он молча поднял руки и пошел вперед.

Надеюсь, ты знаешь что делать, — адресовал он ей мысль.

А я надеюсь, ты не станешь делать что-нибудь, что не следовало .

Это например?

Постарайся не убить никого по дороге.

Раз уж ты просишь.

Ее привели в одиночную камеру. Пока ее сюда вели, Кореллия обратила внимание, что остальные камеры в этом блоке пусты. Шаги раздавались эхом в тусклом и унылом коридоре, через который она прошла, прежде чем оказаться в маленькой и тесной комнатушке с минимумом удобств. Грубые металлические стены, тускло светящая лампа на потолке. Жесткая и неудобная койка делила и без того маленькое пространство с унитазом в соседнем углу — вот и все, что здесь было.

— Рассказывай, — просто сказал человек с пистолетом в кобуре. Он стоял в дверях, двое других оставались в коридоре. Кореллия так же обратила внимание, что скафандры у этих людей во многом отличались от тех, что носила она и Проводник. Материал был другой, броня… и необычные гермошлемы. Когда они прошли через шлюз и оказались уже на самой станции, шлемы эти просто "утекли".

— Не заставляй меня повторять.

— А что рассказывать? — Кореллия сделала удивленный вид, хотя все отлично понимала.

— Ты это брось, — рявкнул он, — а не то так пройдусь по твоей роже, что никакая реконструкция не поможет! Рассказывай, что ты и твой дружок делали на внешней обшивке?

Она посмотрела на него как на идиота.

— Детей! Чем мы там еще могли заниматься?

— Да ты наглая сучка, как я погляжу.

— Не представляешь насколько, — фыркнула она.

Человек шагнул ближе и ударил ее по лицу тыльной стороной ладони. Получилась звонкая пощечина.

— Что вы делали на обшивке?

— Поднимаешь руку на женщину? — сказала она, потерев щеку. — Тебе-то какое до этого дело, а, Йейтс?

Человек подозрительно на нее покосился и, не оборачиваясь, сказал:

— Закройте дверь.

Один из двоих, что по-прежнему были в коридоре, не задавая вопросов выполнил приказ.

— Итак, — сказал Йейтс, сложив руки на груди, — откуда какой-то синей шалаве известно мое имя, если я не представился?

Кореллия пожала плечами:

— Мог бы быть и повежливее. Я могу тебе сказать и не только твое имя, — она посмотрела ему в глаза. — И не только то, что ты собирался со мной тут делать. Хотя это у тебя и не получится, потому что друг твой встает все реже, и ты боишься, как бы он вообще не перестал. Поэтому ты срываешь злобу на подчиненных, но в большей степени, конечно же, на таких как я. Синих шалавах, как ты выразился.

Глаза Йейтса понемногу начинали округляться.

— А можно копнуть еще глубже и узнать, что…

Он отвесил ей еще одну пощечину. Раздался звонкий удар, и Кореллия почувствовала, как щека начинает гореть.

— Это все, на что ты способен?

— Более бредового дерьма я в жизни не слышал. Что ты тут мне заливаешь? Говори, синяя сука, а не то я…

— Снова меня ударишь? Ну да, трахнуть-то ты меня не можешь, так хоть так развлечься решил? А теперь сядь, — она повелевающим жестом указала на пол, где он стоял.

Йейтс сначала недоуменно на нее посмотрел, а потом и вовсе рассмеялся.

— Тебе голову напекло на обшивке или ты в каком-то своем мире живешь? — ответил он, смеясь. — И что будет, если я не сяду? Ты мне сказочку расскажешь?

Сядь, — Кореллия смотрела на него холодным и колючим взглядом.

Йейтс почувствовал, как его ноги вдруг подкосились, и он безвольно рухнул на пол, упершись спиной в дверь. Его взгляд был полон удивления и непонимания одновременно: от ее голоса в голове и этой внезапной парализации, заставившей его упасть.

— У тебя нет того, что мне нужно, — спокойно произнесла она, — и ты для меня бесполезен. Но… кое-какую службу ты сослужишь. Мне нужен человек по имени Ставро Хирк. Я знаю, что он был здесь, но мне надо знать, где он сейчас, понимаешь? А раз ты не знаешь где он, то мне нужен человек, который будет знать, как эту информацию получить. Понимаешь, к чему я клоню?

Йейтс как-то неопределенно потряс головой.

— Документы. Ты пойдешь и найдешь в базе запись о Ставро Хирке. Не знаю, как у вас здесь это называется, но смысл надеюсь, понятен?

— Ух… да, — кивнул Йейтс. — В базе зарегистрированных пилотов, бывавших на станции, ведется учет, кто, откуда и куда летал.

— Вот и славно! — Кореллия улыбнулась и жестом приказала ему встать. Йейтс тут же подпрыгнул на ноги, точно верный пес готовый услужить. Разве что хвостом не вилял. — Иди туда и добудь сведения. Я подожду здесь, чтобы лишний раз не тревожить твоих подчиненных… нам ведь не нужен шум, правда?

Прежнее удивленное выражение лица Йейтса сменилось неприязненной маской отвращения.

— А если я не сделаю того, что ты хочешь? Ты заставишь меня пойти туда как марионетку?

— Нет, — она покачала головой и изобразила подобие улыбки, — я просто сделаю так.

Голова Йейтса резко заболела. И не просто как какая-нибудь мигрень — боль усиливалась, билась о череп изнутри, росла и крепла в попытках разорвать мозг. Когда он поднес руки к вискам и уже был готов взвыть от чудовищной боли, пронзившей его голову, все внезапно прекратилось, точно кто-то щелкнул переключателем. Йейтс судорожно выдохнул и в ужасе уставился на нее слезящимися глазами.