Татьяна Минина - Исправленному верить (сборник)

– Папа, а почему здесь нет небоскрёбов? И космодрома нет, и магистралей, и подземки, и мэрии? – спросила она как-то вечером, готовя Танни ко сну.

– А ещё чего нет? – поинтересовался Георгий, помогая дочке заплетать кукле косы. Элли любила перечислять:

– И планктонных ферм, и бассейнов, и катка, и кино, и бетона тоже нет. Матисса же важная планета, как Ко-Миринда? Или не важная?

– Не такая важная. Ко-Миринда – столица, а в Империи столица Гизиэлла. Вы не проходили по астрографии?

Дочка потупилась.

– Проходили, но я забыла. Но Матисса – важная?

– Очень важная. Здесь производили больше всего катеров и оружия и тренировали половину пилотов.

– Катера – это как истребители?

– Да, малыш. А небоскрёбов и подземки здесь нет потому, что имперцы живут по-другому. Они не любят больших городов и шумных мест, поэтому им ни магистрали, ни подземка не нужны.

Элли задумалась, завязала бантик на косичке, критически осмотрела получившуюся причёску и принялась расплетать Танни обратно. Георгий уже было решил, что культурологические изыскания дочке больше неинтересны, но, оказывается, она просто размышляла, потому что через минутку задала следущий вопрос:

– Папа, а мы разве любим шумные большие города? У мамы от шума голова болит…

Вопросы сыпались из Элли водопадами. Впрочем, от любопытной дочки Георгий другого и не ожидал.

– Папа, что здесь написано? Тут те же буквы, что на браслете у Танни.

– Каком браслете?

– Таннином. Вот, смотри.

Он и забыл, что у куклы был браслет.

– Та же азбука, зайка.

– А Кора знает Стандарт, а я имперского не знаю.

– Так и я его не знаю.

– А кто знает?

– Кто в разведке работает, знает. Лингвисты, инженеры…

– А-а-а…

В тот же день Элли навлекла на столовую приступ едва сдержанного веселья, заставив Раджива переводить слова на браслете. Георгий ничуть не удивился, услышав что «Танни четыре года, у неё аллергия на молоко и водоросли», но Элли была впечатлена без меры, и остаток ужина кукла просидела с другой стороны от неё, подальше от опасного стакана.

Дневник Эллинор Р.

Папа подарил мне куклу!

И это лучше, чем салатовые листья и даже летающие мыши!

У меня никогда такой не было! Её зовут Танни, а её маму зовут Кора. Кора уехала, когда папино звено победило имперцев, а куклу она взять не смогла. Может быть, у неё не было скафандра? Кора написала письмо, чтобы Танни отдали мне. Не «мне» мне, а «тому, кто будет о ней заботиться». Я буду. Она всегда будет со мной, и с ней ничего не случится.

На Танни жёлтый комбинезон с бабочкой и браслет с буквами. Букв я не знала, и папа не знал, но знал Раджив. Папа говорит, что Раджив разведчик и поэтому всё про имперцев знает. Буквы он действительно знает: на браслете написано, что у Танни аллергия на молоко. Но если он знает всё, то почему он не сказал мне, зачем уехала Кора и почему она не могла взять Танни с собой? И почему по улице вчера вели пленного, если учительница говорила, что имперцы не сдаются в плен? И почему пленный улыбнулся мне и сказал папе, что у него красивая дочка, как раз когда мама жаловалась, что я «чумазая, как чушка»?

Папа говорит, что у нас война с Кориными родителями и мы победили. Я думала, что понимаю про войну, а теперь не понимаю. На Матиссе не с кем играть, и Кора уехала куда-то и даже не взяла Танни. Если бы мы победили, было бы хорошо, а разве это хорошо?

Контратака настигла федерационные силы без предупреждения.

Разумеется, имперцы знали систему как облупленную и, презрев все законы тактики, рискнули выйти из подпространства в бреющий полёт, минуя орбитальную защиту. Несколько катеров рухнули на землю, не выдержав нагрузок или не рассчитав перехода, но из более тысячи истребителей Федерации в воздух поднялась треть – остальные были сожжены прицельным огнём с минимальной дистанции. Имеющие преимущество в высоте форты смогли пару раз плюнуть огнём в пришельцев, но потом из подпространства выпрыгнуло имперское подкрепление и связало их огонь. Кто-то следил за боем дальше, но только не Георгий – он едва успевал следить за своим звеном. Не вышел из пике Алекс, вспорол землю Люк, вспыхнул прикрывавший ведущего Иен… Истребители не приспособлены для боёв на малых высотах, но никто и никогда не выжимал из своих машин таких чудес, как второе звено Синих Ястребов. Георгий был горд своими ребятами, так горд, как никогда в жизни. Он успел краем глаза увидеть на панели старт транспортов с планеты и понадеялся, что Мариам и Эллинор сумеют вовремя скрыться в подпространстве, прежде чем безумие боя смыла темнота.

Георгий очнулся от тряски, боли и чужого языка где-то над головой. Двое спорили где-то на грани слуха, потом Георгия ослепил свет, оглушило удивлённое восклицание, а голоса перешли на стандарт:

– Ты жив, герой обороны? Не шевелись, мы тебя вытаскиваем. В первый раз вижу, что на этом металлоломе срабатывает аварийка…

Резкий акцент рвал слова на куски, и Георгий не открыл слезящихся глаз.

– Угомонись, – посоветовал второй голос. – И не урони его.

– Ты думаешь, он оценит твою заботу?

Второй раз он очнулся на операционном столе и снова слышал голоса над собой, чувствовал холод рук и инструментов, но боль уходила…

Третий раз он очнулся в палате от крика: «Папа!»

– Эллинор, зайка…

– Осторожно, – посоветовал кто-то, и Георгий с трудом оторвал взгляд от заплаканного личика дочери. – Аккуратно поцелуй его, и пойдём.

Элли послушалась, оставив мокрую дорожку на его щеке. Мариам последовала её примеру, шепнув в его ухо: «Очень люблю тебя. Нас отправляют домой».

– Пойдём, – позвал имперец, и Георгий, наконец, увидел и его тоже, но мельком. Он не мог и не хотел отвести взгляда от жены, от дочки с её куклой.

– Господин офицер!

Мариам вздрогнула и попыталась схватить дочку за руку, но та уже подошла к имперцу:

– Господин офицер, пожалуйста, вы не отдадите Танни Коре? Коре Мирэ-Вайо. Она же вернётся сюда?

– Даже если не вернётся, я передам ей Танни. – То ли имперец знал, что над детьми нельзя смеяться, то ли у него вообще не было чувство юмора, но он даже не улыбнулся.

Элли чмокнула Танни в лоб и передала её собеседнику.

– А можно, папа полетит с нами? Или мы останемся с ним? – попросила девочка.

– Твоему папе нельзя лететь, – объяснил имперец. – Но он тебя догонит через пару недель. Пойдём, вас с мамой уже давно ждут.

Две самые дорогие Георгию женщины вышли из комнаты вслед за своим провожатым. Мариам оглянулась в проходе, прощаясь. На этот раз она крепко держала Эллинор за руку.

Георгий не особенно надеялся на милость имперцев, но на этот раз они честь по чести обменяли пленных, и через месяц он снова был дома. Мариам встретила его со слезами, a Эллинор заявила, что «она ни капли не волновалась», потому что если уж имперский офицер согласился отдать Танни хозяйке, то неужели ж он не отдал бы папу Элли? Втроём они облазили полпланеты, но так и не нашли похожей на Танни куклы, купив Элли взамен рыжего оленёнка и серого гусёнка. А ещё через две недели Георгий был призван обратно в строй – Федерация начала новую атаку Матиссы.