Татьяна Минина - Исправленному верить (сборник)

– Котиша! – из кухни позвал его Калле, открывая ветчину, однако кот не пришёл.

– Котиша?

Кот сидел себе под кроватью. Калле несколько раз звал его, но не получил в ответ даже звука. Странно, сказал он сам себе. Почему это кот по утрам прячется под кровать?

– Ну, тогда будешь есть, где ты есть, – сказал Калле, задвигая ветчину под кровать.

– Хффф… – отозвался котиша.

– А это что? – спросил Марне у старика, увидев на веранде блюдце.

– А у меня завёлся кот.

Калле Сьянсен сидел за столиком и пил чай. Было ещё прохладно, и Марне набросил ему на плечи плед.

– Сам прибежал, – продолжил Калле, – с неделю назад. Сиганул через перила из сада.

– Так он живёт в саду? – рассеянно спросил Марне. Кот его не интересовал.

– Нет. – Калле улыбнулся. – Котиша живёт в моей спальне. Он весь день сидит под кроватью, а ночью, должно быть, охотится. Откроет дверь – и пошёл себе. Самостоятельный.

– Интересно… – равнодушным тоном протянул Марне.

Он учился и подрабатывал в социальной службе. Калле Сьянсен был приятным клиентом: уборка да покупки, и никакого недержания, загаженного белья, блевотины. Даже запах в его доме не был неприятным. Стариковский запах, да, затхловатый и одинокий, но не противный, не то что в некоторых домах. К тому же Калле был ещё здоров и часто сам ходил в магазин. Это экономило Марне время. Единственная проблема заключалась в том, что с одинокими стариками надо было беседовать – это входило в обязанности социальных работников, – и вот это бывало трудновато. Юности не о чем говорить со старостью и слепотой. Хотя Калле Сьянсен и в этом отношении был удобен. Он давно научился молчать.

– Марне, – сказал старик, – хорошо, что я не забыл вам сказать. Надо купить кошачьи консервы.

– О’кей!

Калле Сьянсен доверял студенту свою кредитную карту, и Марне был ему за это благодарен. У других пенсионеров приходилось брать наличность, да ещё и отчитываться за каждый потраченный цент. У многих склеротических стариков была гнусная повадка забывать о том, что цены на продукты с годами росли. Это ставило соцработников в неприятные ситуации. Марне купил котише консервы («Для взрослых, деятельных котов»), расставил всё в холодильник и кухонные шкафы и ушёл.

В последующие две недели ему ни разу не удалось увидеть кота. Котиша существовал – это доказывало грязное блюдце на веранде и пустые консервные банки, но днём он безвылазно сидел под кроватью. Калле уважал зверя и не хотел его беспокоить, но вскоре настала пора вымыть в спальне пол.

– Кс-кс-кс, – позвал Марне.

Под кроватью что-то шелохнулось.

– Котиша…

Он отставил швабру, приподнял полог и заглянул под кровать. В узкое окно спальни падало мало света, и Марне едва различил в темноте чёрное существо.

– Котиша? – неуверенно сказал он.

Чёрная масса шевельнулась, и в ней открылись два мутных красных огня.

– Кххххррр… – глухо сказала темнота.

Марне отшатнулся, вскочил на ноги и отошёл к шкафу. Он в жизни не слыхал ничего подобного. Некоторое время Марне размышлял, что же делать, но ему не пришло в голову ничего нового, поэтому он просто вымыл пол в спальне, минуя кровать и стараясь не поворачиваться к ней спиной.

– Вы уверены, что это кот? – спросил он у Калле.

– А что?

– Ничего. Я его не видел, вашего котишу. Он зарычал на меня и так и не вылез из-под кровати.

Он почему-то умолчал о красных глазах.

– Да, – старик улыбнулся. – Он такой. Поганый голос, правда?

– Не то слово. Разве коты умеют так рычать?

– У меня в детстве был похожий кот. Чёрный, звали его Мефистофель. Тоже гнусно орал.

Но не так, подумал Марне. Ни один кот не издаёт таких звуков.

– Вы с ним поосторожней, – сказал он.

– Да нет, – ответил Калле, – котиша не злой, он независимый. Надо это уважать. Зато он ест у меня с рук.

– Ага, – сказал Марне.

На следующий день он опять купил кошачьи консервы, а ещё через день увидел котишу.

Калле Сьянсен почти не спал в эту ночь. Около трёх утра он открыл дверь на веранду, но котиша ещё отсутствовал по своим кошачьим делам. Калле потерянно побродил по дому и решил навести порядок, чтобы как-то убить омрачённое бессонницей время. Он переставил на место несколько предметов, которые ненароком сдвинул Марне, и между делом захлопнул дверь в спальню.

Когда Марне пришёл, старик дремал в кресле в гостиной. На столе стояла тарелка с недоеденным капустным салатом.

– Привет, Калле, – сказал Марне и подошёл к окну, чтобы раздвинуть шторы. Гостиная была темна, и он чувствовал себя неуютно.

– Добрый день, – сказал Калле. – Мне не спалось… А котиша сегодня здесь днюет. Я закрыл было дверь в спальню, а он пришёл, не смог её открыть и вот шмыгнул под стол. Там и сидит.

Старик сонно улыбнулся. Марне вдруг понял, что кто-то смотрит ему в спину. Он обернулся и посмотрел под стол.

Существо было просто чудовищным. Его корявое тело состояло из мышц и мощных костей. Чёрный косматый мех топорщился на спине и местами как будто покрылся плесенью. Котиша был в два раза больше самого крупного кота. Из его пасти торчали кривые клыки, а морда напоминала кошмарный сон, но это было не самое худшее. Выражение жуткой морды было разумным. Косые глаза саркастически жмурились и полыхали тусклым красным огнём. Марне мог поклясться, что тварь улыбалась.

– …раньше он вечером уходил, – услышал Марне. – А теперь приходит ко мне на колени, и мы смотрим телевизор. То есть он смотрит, а я слушаю.

Над городом разошлись облака, и на паркет гостиной лёг солнечный луч. Котиша подался назад, выпустил сизые когти и впился ими в паркет.

– Тяжеловат он, – сказал Калле, – для моих старых колен. И не мурлычет. Почему-то не мурлычет… – Старик вздохнул.

– Не мурлычет, – повторил Марне.

Котиша насмешливо глядел ему в глаза.

Перед тем как лечь спать, Марне несколько раз проверил, закрыты ли окна и дверь на балкон. Он жил на втором этаже, но это не давало ему чувства безопасности. Как и у большинства западных мужчин, у него в доме не было оружия, и он положил рядом с подушкой самый большой из кухонных ножей. Потом ему пришло в голову, что лучше взять самый острый. Марне хотел было не опускать жалюзи, но когда совсем стемнело, ему стало страшно. Он включил тихую музыку и ходил по комнате, пока ему не пришло в голову, что музыка может помешать ему услышать, к примеру, как что-то крадётся к двери. Надо было выйти в кухню и взять другой нож, но Марне не хотелось лишний раз покидать комнату.

Ночью он внезапно открыл глаза и понял, что всё же заснул. Свет луны полосками пробивался сквозь жалюзи. Что-то его разбудило. Стояла тишина, и Марне лежал в сонном оцепенении. Он некоторое время всматривался в окно, и осознание видимого медленно просочилось в разум. Свет падал через жалюзи неравномерно. Лучам мешал какой-то тёмный силуэт.