Владислав Выставной - Запредельность

Значение имеет лишь этот голос, что зовет его сквозь рыдания. Джи…

– Лекс, милый! Не умирай… Только не умирай…

Господи, что же он наделал. Спаситель, уничтоживший все вокруг себя.

– Покажи… Таймер… – прохрипел он. Обезображенная рука отказывалась слушаться.

Джи подтащила его собственное запястье к лицу.

Циферблат показывал только замершие нули

00:00:00

И ничего не происходило.

Конечно… Этот мир замкнутся в себе – и даже не заметит конца.

Но разве все должно было закончиться так? Что же он сделал там, в Запредельности, где возможности его были безграничны?

Человеческая память не оставляет места для запретных тем.

ОНА жива – и это главное…

– Прости меня, Джи… Это я убил тебя… Я не хотел. Просто высшее существо не знает человечности…

Не было сил даже для того, чтобы заплакать.

– Я ничего не понимаю… – всхлипывала Джи.

– Я сам ничего не понимаю… – бормотал Лекс. – Это был я… И не я одновременно. Я был всеми людьми сразу – теми, что родились и умерли и теми, кто когда либо родится. Я был ВСЕМ…

– Ты бредишь… – всхлипывала Джи… – Что я могу для тебя сделать?

Лекс вдохнул изо всех сил – и понял, что количество отведенных ему ударов сердца на исходе – как на исходе существование этого мира.

Рука почувствовала холод металла.

Глаза уже отказывались видеть, но он и так все понял.

– Так оно… Все время было у тебя?

– Я боялась, что ты уйдешь! – рыдала Джи. – Нажмешь кнопку – и исчезнешь! Я не хотела тебя отпускать… Прости меня…

– Глупая… Я бы никуда не ушел без тебя… А теперь поздно…

– Я не хочу, чтобы ты умер! Я не могу помочь тебе, но может ТАМ… Слышишь! Не хочу!

– Тот мир – тоже не сказка, – прошептал он. – Пойми, просто так суждено…

Слова завязли в холодеющих губах. Последнее, что он услышал:

– Помни обо мне…

Тонкие пальцы Джи сжали его безвольную ладонь

Щелкнула кнопка.

Он открыл глаза.

Странное ощущение – словно проснулся от глубокого сна. Хорошо выспавшийся, свежий, полный сил…

Только проснулся отчего-то не в постели, а на полу огромного помещения со сложными стенами из металла, вроде грузового отсека космического корабля.

Взгляд рассеянно пошарил по стенам и наткнулся на крупную трафаретную надпись в центре которой гордо красовалось на русском и английском языках:

«ЗЕВС»

Поднес к глазам руку: рука – нормальная здоровая рука – крепко сжимала матовый металлический цилиндр с кнопкой в торце. На запястье – таймер с потухшим дисплем.

Не удержался – и рассмеялся счастливым смехом ребенка, проснувшегося в первый день летних каникул.

Какими-то длекими, смутными и нереальными казались происшедшие с ним события.

Он ведь, вроде бы, умер? Нет?

Но если все это не приснилось, отчего же он снова – молодой и бодрый, будто не разрывали его на части чудовищные, запредельные энергии?

Еще одна равнодушная мысль мельком пронеслась в голове: выходит, это он, своим спонтанным вмешательством уничтожил древнюю цивилизацию?

Как странно…

Хотелось, все же, думать, что дело не только в нем.

А в том, что человек нарушил поставленные природой границы и должен поплатиться за это… Откуда в нем такая убежденность? Не важно. Главное, поставить точку в этом деле…

А для этого надо встать, и отправиться к тем, кто гораздо умнее, опытнее. Кто разберется в его запутанном рассказе и возьмет на себя ответственность сделать выводы…

Алексей брел по знакомым туннелям, мостикам, переходам, удивляясь, что его не встречает специальная делигация – с объятьями, хлебом-солью или чем там полагается в подобных случаях.

Навстречу то и дело попадались люди в летной форме, рабочие в белых касках, ученые в желтых комбенизонах…

Но на него не обращали внимания – разве что, на его странноватую, порядком потрепанную одежду.

Поначалу это обстоятельство забавляло, потом стало вызывать недоумение, и, наконец, смутную тревогу.

Не без труда удалось вспомнить, где же находится командный «пузырь». Он плутал по лабиринтам рейдера, жадно выискивая знакомые лица.

Пока внезапно на узком переходном мостике не увидел ее.

– Джи! – крикнул Алексей и радостно помахал рукой.

Девушка недоуменно посмотрела на него, нахмурилась.

Рассмеявшись, он хлопнул себя по лбу.

– Простите, Джейн! Вы просто на нее похожи… Господи, да вы просто одно лицо! О, нет – о чем это я? Ведь я вернулся!

Он потряс над головой устройством возврата.

– Я здесь! Вы не представляете… Нет, это просто невозможно описать… Просто дух захватывает… Пойдемте к Кочетову – я должен с кем-то поделиться, иначе меня просто разорвет…

Джейн слушала, и лицо ее становилось все более недоуменным. Наконец, она сделала жест, прервавший тираду Алексея, и произнесла:

– Постойте… Все это, конечно, интересно… Но… кто вы?

В возникшей тишине показалось, что вокруг рушатся и сминаются крепкие переборки, плавится в звездном жаре палуба, вопят люди…

Но это была всего лишь тишина.

– Кто вы?

– Кто я? – тихо повторил Лекс.

– Да, да. Кто вы такой?

Он опустился на решетчатое основание мостика.

Что же он сделал там, в запредельности?

Какие неощутимые связи, тонкие, незримые струны задел, что сотворил с мирами?!

В какой из миров попал сейчас – он, искореженный нечеловеческими возможностями, изломанный нечеловеческими переживаниями?

И главный вопрос от этой знакомой и незнакомой, родной и бесконечно чужой женщины. Вопрос, что вырывается из него полным боли и отчаяния крика:

– Так кто же теперь я? Кто, черт возьми, я такой?!..

Все было совсем не так.

И, поверьте – будет совершенно по-другому.

Можно бесконечно придумывать будущее, но оно все равно обернется к нам другой, самой неожиданной стороной.

Это, как бег к горизонту – реальность постоянно ускользает, маня за собой туманными мечтами.

В этом и есть счастье – что нет границ, нет пределов ни для движения вперед, ни для мечты, ни для самого счастья. Можно бесконечно смотреть в глаза человека – и не переставать удивляться увиденному.

Запредельность.

Все кажется таким сложным, что понимание глубинной сути бытия уже несовместимо с сущностью человеческого существа.

Может, потому и поставлены человеку те самые границы – чтобы дать ему шанс просто остаться самим собой?

И не надо торопить события, пытаться вырваться за установленные кем-то пределы: наступит назначенный срок – и каждый сможет поставить знак равенства между собой и целой Вселенной. Потому что все в ней устроено правильно, гармонично и совершенно. И человеку отведена достойная и далеко не последняя роль в Мироздании.