Андрей Ливадный - Врата Миров

Тело мутанта они увидели сразу. Одна из сосулек ударила ему в спину, видно, сидел согнувшись, вот и пробило его насквозь.

Вокруг все усеяно толстым слоем льдинок, кровь уже пропитала искрящееся на свету крошево, вид мертвой твари сначала притягивал взгляд и тут же отталкивал, жутко было смотреть на перекошенный рот, выпученные глаза, неестественно вывернутую руку, скрюченные пальцы, с которых капала вода, – в момент смерти он судорожно загреб пригоршню льда, и тот теперь таял, отбирая ускользающее навек тепло.

Родьку едва не вырвало. Он побледнел, пошел прочь. Пашка и Егор задержались. Не из-за любопытства, смертей они насмотрелись достаточно, вид мертвого мутанта не вызывал ничего, кроме отвращения и тяжелых, надрывных воспоминаний, но они знали, наученные горьким опытом: грохот обвала и звук выстрелов привлекут всю нечисть в округе. Пройдет немного времени, и труп сожрут. Некоторые особо голодные твари могут и не остановиться, их только распалит вкус свежей крови. Где гарантия, что они не рванут вверх по ущелью, к городку?

Они действовали молча и слаженно.

Одну гранату под труп, две другие на невидимых лазерных «растяжках» чуть выше. Тактика новая, но уже проверенная. Те, кто не насытится, – подорвутся!

Думали ли они о жестокости, расчетливости своих действий?

Нет.

Жизнь изменилась вмиг, и возврата к прошлому нет, как нет в озябших душах места ложной жалости или ненужным переживаниям.

– Готово! – Пашка установил последнюю из ловушек, спустился. – Погнали, а то Родька уже, наверное, далеко ушел!

– Подожди, – Егор переключил частоту коммуникатора. – Степ?

– Егор? – андроид откликнулся немедленно. Его голос прерывался потрескиванием помех, устойчивой связи мешал пепел, накопленный защитным полем. – Что случилось?

– На мутанта нарвались. В ущелье. Ты тревогу не поднимай, мы тут пару сюрпризов оставили, но сам подежурь на окраине, мало ли что?

– Сделаю, – лаконично ответил андроид.

У искусственных интеллектов тоже есть судьба.

Так сложилось, что с первых дней после основания колонии андроид развивался как самостоятельная личность. По регламенту у него обязательно должен быть «хозяин» из числа колонистов, но человек, с которым его связывал безусловный программный приоритет, до сих пор числился в списке «спящих».

Свои первые дни на Пандоре Степ помнил довольно отчетливо, невзирая на полученные позже повреждения. Его активировал Глеб Полынин. Осознанные впечатления искусственного интеллекта, собственно, начало его памяти, самоидентификации как личности, были связаны с непростой технической задачей, которую поставил перед ним руководитель первичного колониального поселения.

Степу поручили общий контроль над сервомеханизмами, которые прокладывали наклонные тоннели, ведущие сквозь скалы к многочисленным разломам в планетарной коре.

Дальнейшие события выглядели смазанными и нечеткими. Он помнил их в общих чертах, но не мог детализировать, сколько ни старался.

Глеб Полынин и Андрей Русанов – два руководителя колониального проекта «Прометей» – обладали наивысшим командным приоритетом. Только они могли отдавать приказы любым сервам в обход их «хозяев». Куда пропали эти двое, он не помнил.

Сначала, в первые недели после реактивации, его назвали Степаном Степановичем, по имени-отчеству спящего хозяина, чтобы не путать с другими человекоподобными машинами.

Степ Степычем, или просто Степом, его окрестили детишки, когда андроид начал преподавать в школе.

То были счастливые годы. Он не только обучал ребят, но и стремительно развивался сам.

«Эх, память!» – сетовал Степ, собираясь на пост. После короткого разговора с Егоркой он оставил текущие дела, надел поверх потрепанной куртки «разгрузку» с боеприпасами, взял дальнобойную снайперскую винтовку, которую сам же и смастерил из деталей двадцатимиллиметрового импульсного орудия, вышел на улицу и зашагал к северной окраине городка.

Оружие весило немало, и управиться с такой махиной мог только он.

Пашка, которого Степ помнил как самого непоседливого ученика в классе, не раз примерялся к дальнобойной винтовке, но большой вес, габариты и сильнейшая отдача при стрельбе быстро убедили его, что автомат все же надежнее, удобней.

Степ Степыч при выборе оружия руководствовался не только его техническими характеристиками. Он смастерил прицел, рассчитанный под свое видение мира. Цели на нем обозначались безликими засечками, все вычисления производил баллистический сопроцессор – так андроид обошел не дающее нормально функционировать противоречие. Неуклюже, топорно, на грани самообмана, но обошел ведь! Маркер в прицеле не ассоциировался с понятием «разумное существо», что позволяло произвести выстрел. На дистанцию прямого визуального контакта андроид мутантов старался не подпускать. Встречи лицом к лицу грозили системным сбоем.

Городок спал.

Тревожно, чутко, – шаги Степ Степыча будили тех, кто постарше. Он замечал, как во многих домах вдруг вздрагивают занавески на окнах, дети с опаской выглядывали на улицу, но, завидев андроида с его приметным оружием, тут же успокаивались – под такой охраной не страшно.

Окраинные постройки остались позади, теперь Степ Степыч шагал среди полей, под пепельно-серым куполом защиты.

Мысль об эшрангах сидела занозой.

Обрывочная память хранила осколки тех дней, когда о «братьях по разуму» никто и не слышал, а ведь поле работало, и кто-то им управлял!

Вопрос, откуда взялись эшранги, для Степа был очевиден. Часть технической информации, размещенная в сохранившихся чипах, давала простой, непротиворечивый ответ.

Они, так же, как хонди, попали на планету в результате многочисленных крушений задолго до появления людей и пережидали неблагоприятные условия в состоянии гибернации, под опекой систем жизнеобеспечения.

Почему так случилось? Воевали они друг с другом, или же произошла глобальная катастрофа, затронувшая сотни космических кораблей и станций, неизвестно, но Степ не унывал, рано или поздно правда откроется. Некоторые выводы он уже сделал, по крупицам собирая сведения, анализируя их. Взять хотя бы такое наблюдение: хонди превосходят эшрангов по численности, они более воинственны, склонны к агрессии, но подчиняются «птицам» беспрекословно, даже вступают в схватки друг с другом, защищая интересы той или иной группировки эшрангов.

Такое неравенство в отношениях, не обусловленное жизненными интересами хонди, позволяло сделать предположение о сложившейся задолго до роковых событий иерархии. Цивилизация разумных насекомых в прошлом служила эшрангам.

О ц’остах Степ только слышал, лично с морфами он никогда не сталкивался, не знал их природы, не мог с уверенностью судить о способностях.