Юрий Иванович - Обладатель

Его размышления, на ответы и на ответные реплики – нисколько не влияли. Твёрдая уверенность, что его в любом случае отсюда выпрут и ночевать не позволят, наполняла сознание бесшабашностью, лёгкостью и весёлым умиротворением. Поэтому общался он скорее бездумно, чем с каким-то подспудным напряжением. И кажется это произвело на мамочку вполне благоприятное впечатление. Если не сказать, что к концу этакого интенсивного теста представленного ей мужчины, она даже испытывала к нему нечто вроде симпатии и явной благожелательности. Только и допив порцию своего супруга, не прикоснувшись к чашечке дочери, она вдруг спохватилась и встала первой:

– Что-то мы засиделись! Карл – прощаемся! Спасибо за угощение. Да свидания!

С этими словами она взяла мужа под левый локоть с таким видом, словно иначе и передвигаться не сможет, чем при его поддержке, и двинулась к двери:

– Ох! Я так сегодня устала…

Такое утверждение ну никак не вязались с её бравым видом и блестящими от задора глазами. Чувствовалось, что будь компания иная, она бы и до утра просидела, попивая коньяк и болтая безостановочно. Бедный швед, по отчеству Гансович, делал вид, что всё идет, как спланировал он. Правая рука у него было дёрнулась для рукопожатия, но он удержался и только отряхнул несуществующие крошки на брюках. Зато попытался оставить последнее слово за собой. Так сказать, вместо прощания:

– Надеюсь, что мы ещё встретимся.

Что это многозначительное изречение могло означать, мозгов догадаться не хватило. То ли "Чтоб я тебя здесь больше не видел!" То ли "Попробуй утром не сделай мне кофе по своему рецепту!" Но именно эта фраза окончательно определила Загралову его дальнейшую линию поведения.

Закрывшая за родителями дверь Ольга, облегчённо и шумно вздохнула, подхватила полотенце с вешалки и, подойдя к Ивану вплотную, игриво заглянула ему в глаза:

– Ты как?

– Фатально! – выдал он с самым мрачным и убитым видом, на который только был способен. – После такого нервного стресса, меня можно сразу уносить на кладбище.

Девушка не на шутку взволновалась:

– Что случилось? Отец тебе угрожал?

– Хуже… У меня полное нервное расстройство… И я никак не ожидал, что здесь кто-то будет, а твои родители живут за стенкой…

Кажется, она начала понимать в чём дело:

– Не переживай, всё будет хорошо…

– Да я и не переживаю. Просто знаю себя и уверен, чем всё закончится.

Естественно, что Ольга от такого заявления стала сердиться, и повела себя как собственница. Ткнула ему полотенце в руки и приказным тоном распорядилась:

– Отправляйся в ванну! Потом разберёмся, что к чему и сам увидишь, как неуместны твои опасения.

Загралову ничего не оставалось делать, как отправиться в ванную, пока та наполнялась раздеться, а потом усесться в бурлящие, пенящиеся струи. При этом он пытался отыскать в себе хоть какие-то искорки возвращающегося мужского вожделения и …не находил. Вроде, как и тяга к Ольге была, вроде, как и нравилась она ему очень сильно, а вот не мог морально ожить и всё тут. Причём беседа с отцом и матерью мадмуазель Фаншель совсем никоим образом не касались негатива. Скорей Иван даже получил толику удовольствия от такого общения, остроту переживаний и некую тягу к продолжению начавшегося диалога. К тому же сказывалось непомерное количество выпитого кофе: коньяк коньяком, а уснуть и в самом деле будет очень сложно сегодня. Бодрость – зашкаливала.

А вот никакого шанса, что сексом себе удастся заработать спокойную ночь в чужом доме, не предвиделось.

В том, что Ольга Фаншель будет делать всё по-своему, а не станет ждать милостей от мужчины, сомневаться не приходилось, Как Загралов и предвидел, она заявилась в ванную уже на пятой минуте его попыток замаскироваться под лохматую мочалку, выставив только голову из пенящихся бурунов воды. Правда явилась она якобы не обнажённая, прикрытая по грудь простыней, и с таким видом, словно зашла не в тот вагон поезда.

Заметив некоторую неуверенность у неё на лице, а потом и мастерски разыгранное смущение, Загралов поспешил подыграть:

– Ах! Какой я невнимательный! Забыл закрыться изнутри!

– А здесь нет внутренней защёлки, – хищно улыбнулась красавица, усаживаясь на край ванны

– Ха-ха! С моими талантами я и на голом пляже соображу, как закрыться и чем! – что подобной защёлки не было в квартире Ильи Степановича Резвуна, он упоминать не стал, а пошёл дальше напропалую с оказанием помощи девушке, с которой пока даже поцеловаться ни разу не удосужился: – А чего ты сидишь и мёрзнешь? Ныряй сюда ко мне! Скажу по секрету: водичка тёплая и бархатная!.. Красота!.. Слов нет, одни завывания! У-у-у!

Ольга томно рассмеялась:

– Неужели? А я почему-то решила, что ты в ледяной воде купаться станешь. Ты ведь такой бесшабашный.

– Мм? Я? Это тебе показалось. Я ничем не выделяющийся из толпы неудачник, никогда не занимавшийся спортом и даже ни разу не испытавший что такое обливание холодной водой, а уж тем более окунание в прорубь.

– Ты это к чему рассказываешь? – она смотрела на него с явным непониманием и с некоей настороженностью. – Меня это начинает напрягать. Та первый мужчина, который во время общения со мной умудрился ни разу не похвастаться. Мало того, теперь ты ещё и пытаешься нивелировать сложившееся о тебе мнение.

Ивану к тому времени уже надоело вести беспредметные разговоры, и самым обыденным голосом предложил:

– Ладно, заходи ко мне, пока у меня ещё есть желание потереть тебе спинку.

– Только одно желание? – самоуверенно улыбнулась Ольга, вставая и отпуская обвивавшее её полотенце. – Неужели ты настолько ограничен в фантазиях?

Было на что посмотреть, чем полюбоваться и даже надолго замереть на вздохе. Лично созерцать такое дивное и манящее тело, Загралову в своей жизни ещё ни разу не доводилось. Хотя долгое время он восхищался своей женой и считал, что лучшей женщины ему никогда не понадобится. До женитьбы он имел всего лишь две любовницы, да ещё с одной как-то согрешил совершенно в несуразной обстановке два года назад, и всего один только раз. В то же время нельзя было бы утверждать, что он совершенно не разбирался в женских телах как таковых, или не умел их правильно оценить. Благо почитывал трактаты на эти темы, проглядывал довольно часто и интенсивно различные журналы, порнофильмы. Да и предавшая его супруга в последние годы иначе, чем без эротического фильма на экране к исполнению своих интимных обязанностей не приступала.

Так что при взгляде на тело молодой и жутко красивой актрисы, захотелось заорать "Не может быть! Неужели мне так повезло?! И …не повезло!.."

Мало того, может и совсем не к месту, но вспомнился древний советский фильм, который очень любили его родители. Там герои утверждали: "Нет ни одного мужчины, который ушёл бы от такой женщины! Даже если он примерный семьянин!" Ну или что-то в этом роде.