Юрий Иванович - Обладатель

– Это он специалист, вот пусть и готовит!

А в Загралова словно бес вселился:

– Любой каприз, для очаровательной богини! А под это благоденствие, рикошетом попадают и все её близкие, знакомые и родственники. Тем более что мне не трудно, и даже приятно похвастаться своими умениями. Поэтому попробуем ещё один, весьма и весьма экзотический способ. Приступим!

Немец в тапочках уселся к боковой стойке, создающей границу между комнатой-салоном и кухней, и, задавая уточняющие вопросы, подавая свои реплики, а то и размешивая их смешными цитатами, довольно живо включился в процесс обсуждения на тему "Как лучше". Ну а гость, радуясь поводу не идти в ванную или не ложиться в постель, священнодействовал над турками.

После первой порции, сделали вторую, но уже иным способом. Вторая – тоже пошла на ура. Правда хозяйка квартиры не слишком-то уже нахваливала, а скорей раздражалась всё больше и больше присутствием отца. Но как-то пока сдерживалась и помалкивала. А папочка словно и не замечал недовольства дочери, всё больше раскрепощался и входил во вкус беседы.

Наконец Ольга не выдержала:

– А не слишком ли много кофе на ночь? Папа, тебя касается. В твоём возрасте такие дозы – гарантия бессонницы.

– Ну не надо меня хоронить преждевременно, – обиделся Карл. – Тем более я знаю отличный способ депрессанта: на ночь два стакана молока выпить, и спишь как младенец. Или есть иные способы?

Это он уже спрашивал у Ивана. И тот пожал плечами:

– Да хоть самый распространенный, с коньяком! – тут же спохватился и уточнил, – Если здоровье позволяет. Я, к примеру, очень люблю делать карехийё, так даже после пятикратной дозы никто не жаловался, что ему плохо спалось в последствии.

Немец-коллекционер отрицательно мотнул головой:

– Да пил я этот карехийё в Испании, бурда несусветная!

– Где пил? – тут же уточнил Иван.

– На побережье, возле Барселоны.

– Ха! Да там никто толком этот напиток готовить не умеет. Мне дед рассказывал, что к чему, и почему там гонят брак. Убеждал: в той местности вообще карехийё в рот брать не следует. Умеют его правильно делать только в сотне кафе, большинство из которых вокруг Мадрида, да в Мексике. И меня научил…

– Так делай! – развёл рукам Карл Гансович.

– Давай коньяк! – тем же тоном потребовал Загралов от Ольги. Но та ехидно рассмеялась ему в глаза:

– А нет у меня! Вчера последнюю бутылку допила! – глядя ему в глаза, вспомнила, где ночевала и смутилась: – А!.. Ну да… Позавчера, то есть…

Её отец сразу всё понял. Как и то, где пропадала его дочь в предыдущую ночь и с кем. И в его тоне неожиданно прорезалась сталь:

– Ольга! Сходи к нам и принеси бутылку коньяка из моего бара.

Чувствовалось по внешнему виду и блестящим глазам девушки, что она очень хочет и возмутиться и поругаться с отцом. И будь она с ним наедине, скорей всего попыталась бы вытолкать из квартиры. Но сыграли роль совершенное воспитание, вбитое в подсознание уважение к родителю, тон просьбы, ну и присутствие желаемого на эту ночь мужчины, как тешил себя сам, тот мужчина.

Тем более на прекрасном личике вдруг мелькнуло озарение, видимо пришла догадка как избавиться от надоедливого отца и вообще ничего не принести. Скорей всего в соседней квартире имелся некто являющийся союзником в решении данных вопросов. И многозначительно, а то и угрожающе хмыкнув, Ольга отправилась в квартиру к родителям со словами:

– Хорошо, хорошо! Сейчас принесу! Сейчас, сейчас…!

Не обращая на это никакого внимания, и дождавшись щелчка закрывшейся двери, Карл Гансович сразу убрал радушную улыбку с лица и стал настолько строгим и даже суровым, что не оставалось сомнений: дочку такого даже никакие знаменитые режиссёры не посмеют тискать по углам или затаскивать в постель при обещании новых ролей. И заговорил он резко, отрывисто:

– Ты кто такой? И как относишься к моей дочери?

Честно говоря, Иван ожидал, что его сейчас схватят за шкирку, дадут куртку в зубы, ботинки в руки и отправят куда подальше. И очень даже в душе на это надеялся. Но видя, что ожидания не сбываются, решил вести себя если не спесиво, то несколько надменно:

– На ваш первый вопрос я ответил со всей обстоятельностью. Так что теперь моя очередь спрашивать: скажите, а вы немец? У вас такое странное имя и отчество…, или это псевдоним?

Глаза собеседника полыхнули гневом и нешуточной угрозой:

– Меня знает пол Москвы!

– Извините, мне, наверное, не повезло поселиться во второй половине нашей столицы! – при этом Загралов сделал должное ударение, намекая, что он-то местный, тогда как сидящий перед ним фриц в тапочках – явный лимитчик.

– Мой отец, Ганс Фаншель, как и его отец, родился в Москве! – нахмуренные брови Карла почти сошлись над переносицей. – А я сам здесь живу с пятимесячного возраста. По национальности мы шведы. А теперь отвечай на мой второй вопрос!

После чего стало понятно, что если гость будет хамить и дерзить, то сейчас начнётся драка. Точнее сказать, издевательское избиение более слабого противника. Поэтому пришлось отвечать как можно более нейтральным тоном:

– К Ольге я отношусь более чем отлично. Особенно за её умение готовить. Потому что до вчерашнего дня не представлял даже, что есть такая артистка кино. Да и к данному моменту не удосужился просмотреть ни единого кадра с её участием…

– А где вы вчера были и чем занимались?! – и более массивное тело подалось вперёд, мышцы не его предплечьях вздулись от сдерживаемого напряжения.

"Свернёт голову или сразу глаз выбьет с первого удара? – мелькнула интересная мысль. – Вроде как некрасиво лезть ему в интимную жизнь, пусть даже и родной дочери… Ха! А ведь интимной жизни-то и не было! Так чего мне скрывать?"

И Загралов решил сказать всё: как было:

– Познакомились мы вчера у моего приятеля. Я у него временно проживаю. Вкусно поужинали, потанцевали и отправились спать. Ольге досталась моя спальня, а я прекрасно выспался на диване в гостиной. Вот…, пожалуй и всё. А что Вас, Карл Гансович ещё интересует?

После чего сам, глядя прямо в колючие глаза, подался вперёд корпусом. Потому как решил, что если между головами будет всего двадцать сантиметров то сильного удара не получится. Кажется, грозный папочка решил то же самое, кисло улыбнулся и открыл рот для конкретной угрозы:

– Если ты мою дочь обидишь…

Договорить он не успел. В наэлектризованную атмосферу вернулась хозяйка квартиры. С бутылкой коньяка в руке и с плещущимся беспокойством в глазах. Быстро переводя взгляд с одного мужчины на другого, она почти подбежала к разделяющей стойке и поставила коньяк между ними. А потом пальчиком постучала по напряжённому плечу отца:

– А где мама? Ты меня специально отослал, зная, что я её не приведу?