Алексей Удалов - Дар страны Мидос

Не будь такой необходимости, требующей сжать страну в кулак — во имя всего человечества — мы бы остановили тоталитарный накат в СССР. Но твоим соотечественникам выпала участь собственными жизнями, героизмом и лишениями спасать всех остальных.

И когда ноэлиты констатировали факт, что Гитлер себя исчерпал, война заканчивается, проект провален — они, видимо, и остановились на кандидатуре еще сравнительно молодого и замазанного с ног до головы кровью Мюллера. В той суматохе весны 1945 года мы не уследили за ним — ноэлиты грамотно увели. Мы потом искали его, но безрезультатно, решили, что его труп сгорел где-то в Берлине в последние дни войны. Оказалось, видишь, — скрылся на закрытом для нас острове. У каждой разведки, к сожалению, бывают провалы…

— А почему именно Мюллер? Он сказал мне, что ему не совсем нравится то, что он делает.

— Я обязательно поручу перерыть архивы интелло-систем, возможно, найдется где-то процесс его вербовки — операторы и тогда, и позже могли не наткнутся на эту точку… Но, вряд ли он повторяет Гитлера. Не та мотивация. Учитывая личность Мюллера, и исходя из того, что он тебе сказал о своем отношении к проекту, уже сейчас могу предположить: его поймали как раз на обратном мотиве. Если Гитлера они привлекли идеей уничтожать и подавлять, то Мюллера — спасти человечество.

— Не понял…

— Думаю, Мюллер по сей час верит, что он спасает человечество. А ваш Брэд, который рвется в новые господа, совсем не знает истинных планов своего шефа.

— Выходит, превратить людей в дебилов — это значит спасти их?

— Нет, конечно, это значит погубить их. Но Мюллер не знает целей ноэлитов. Они филигранно доказали ему, что белое — это черное, а черное — это белое.

— Как…

— Мир, знаешь ли, не так просто устроен, как кажется.

— Это я уже понял.

— Ну вот и хорошо. Я думаю, урок истории мы на сегодня закончим, — Фет улыбнулся.

— Но скажите — почему ноэлиты так хотят уничтожить нас?

— Скажем так: они считают, что вы очень виноваты перед ними в одном вопросе. И, уничтожив вас, они коренным образом изменят свою жизнь к лучшему. Все, Макар, больше об этом не спрашивай. Вам это знать не надо — будет медвежья услуга.

У Ланы по графику стояла вечерняя смена на ее «наблюдательном посту». Она обмолвилась об этом вскользь, добавив, что пока ее освободили от работы.

— У меня теперь более важная миссия — сопровождать нашего дорогого гостя, — шутливо сказала она.

Макар рассудил по-другому.

— Лана, а, может, совместим полезное с интересным? Возьми меня на свою работу. Посмотреть бы отсюда туда…

Девушка помедлила, пожала плечами.

— Ну давай. Никто, наверное, возражать не будет.

Они шли по гигантской улице, чистой и пустой, по огромным плитам мимо грандиозных зданий. Вернее, как вошли в тень одного из зданий, так еще из нее и не вышли. Это Макар попросил прогуляться пешком — прочувствовать как следует масштабы этого города. Они шли одни. Мидяне в центре города пешком не ходят. Пешком ходят там, где живут, а здесь — деловой район — люди порхают, как бабочки.

— У нас в запасе еще три часа, — объявила девушка. — Что будем делать? Может показать тебе наше кино?

— Давай.

— Тогда полетели к тебе. Сейчас вызову левиус.

Кино — кином, пришло в голову Макару, когда они вознеслись над стаями горожан, но есть вещи поинтереснее.

— Лана, — спросил он, входя в пирамиду, — а трудно летать на ваших поясах?

Девушка живо посмотрела на него.

— Ладно, кино потом посмотрим.

Получить из панели новый пояс оказалось делом одного хрона.

— Все, что от тебя требуется, — учила дарийка, — водить пальцами по сенсорным датчикам на поясе. Левой рукой — полет в вертикальной плоскости, правой — в горизонтальной. Скорость зависит от того, как далеко ты заведешь палец к краю датчика. Сначала нужно включить антигравитацию, нажав вот на эту кнопку… Взлетев, ты не сможешь упасть. Выключить пояс можно, только снова приземлившись, если специально не сломать его. Столкнуться с чем-то ты тоже не сможешь — есть локационная защита. Так что — дерзай!

Она обхватила поясом его талию, и кожаный ремешок плотно защелкнулся на животе.

Они стояли на газоне возле пирамиды. Лана выжидательно смотрела. Макар, глядя на блестящие на солнце пряжки и кнопки пояса, собирался с духом, как перед прыжком в воду с вышки.

— Ну давай, смелей, включай пояс!

Выдохнув, Макар включил…

Абсолютно ничего не произошло. То есть, как стоял, так и стоял. Только тело стало не свое. Как будто он не сам стоит, а кто-то держит его. И руку поднял — резко так получилось, как если б хотел поднять тяжелую гантель, а ее вдруг в руке не оказалось.

Восхищенный, он уставился на Лану.

Она весело наблюдала за его летными поползновениями.

— Тебе надо научиться контролировать движения. В невесомости надо делать все более плавно. Двигай потихоньку левым указательным пальцем вверх по датчику.

Плавно у Макара не получилось. Он неожиданно резко оказался высоко над пирамидой. И все продолжал угрожающе лететь вверх, в пустое небо. Все тело пробила смесь ужаса и экстаза. Животный страх леденил сердце оттого, что это было наяву — под ногами ничего нет, далеко внизу твердая земля — падать на нее хрустяще больно… Об этом говорил разум. С другой стороны, он не чувствовал того, что должно падать. Нечему было падать. Ветер был тяжелее его. Это ощущение невесомости он переживал в детстве во сне — когда, шагнув с высоты, не летел вниз, а долго плыл над землей, иногда поднимаясь еще выше и зная — никогда он не разобьется.

Лана была уже рядом.

— Макар, опусти палец чуть-чуть. Выше лететь нельзя, там трассы левиусов.

Он совсем немного сдвинул палец, и теперь у него получилось аккуратнее.

Он завис в воздухе.

Под ним лежал необъятный земной простор, а он был частицей незримого воздушного океана.

У него вырвался вопль восторга. В такие моменты бытие, или Жизнь, заполняют без остатка, бьются наружу криком счастья, волной, сливающей существо с пространством, вечностью, сутью всего.

Он слегка двинул правым указательным пальцем и полетел вперед. Ветер знобил грудь. Это было новое рождение. Мир стал трехмерным.

«Почему люди не летают, как птицы?» Теперь, в свете происшедших событий, эту фразу можно произнести с обратно-вопросительной интонацией: «Почему' люди не летают, как птицы?» Кто вам сказал? Еще какие кренделя выделывают!..

Втройне счастливо было оттого, что рядом летела и радовалась за него она.

— Вот здесь и находятся наши интелло-системы, — Лана вела его по коридору длинного здания.

Интерьер, в отличие от дворца Верховного Совета, не повторял аскетичную древность, а, напротив, как и жилые пирамиды, являл торжество супертехнологий. Здание имело несколько этажей и просто-таки нескончаемые коридоры. По ним сновали сотни мужчин и женщин. Многие здоровались с Ланой на их языке, а Макара, съедая глазами, приветствовали по-русски. Он раскланивался и улыбался. Приятно быть звездой. Лана, шествуя рядом, светилась от удовольствия.