Роберт Хайнлайн - Антология научно-фантастических рассказов

— Стоила жизни лучшего друга? — потребовал уточнения Малькольм.

Моркс покачал головой. На его лице появилось выражение давней печали, словно в памяти он вновь переживал все еще хранящую в себе боль страницу прошлого.

— Я не знаю, — ответил он. — В самом деле не знаю. Может быть, нет. Я искренне надеюсь, что Гарри Норрис — так звали моего друга — сейчас в десять раз счастливее, чем каждый из присутствующих здесь. Когда я думаю, что мог бы быть с ним, если бы не моя нерешительность… Лучше я расскажу вам эту историю целиком, — добавил он чуть более уверенно. — Тогда вы все поймете.

“Сам я не филателист, — начал он, вежливо кивнув в сторону Малькольма. — Но мой отец собирал марки. Он умер и среди прочего оставил мне свою коллекцию. Коллекция была не особенно значительная: он больше увлекался красотой марок, нежели редкостью или ценностью, и, продав ее, я получил сумму, которой едва хватило на то, чтобы расплатиться за оценку коллекции.

Я даже думал какое-то время сохранить ее, поскольку некоторые марки из коллекции, особенно марки тропических стран, изображающие экзотических птиц и зверей, мне очень нравились. Но в конце концов я продал их все. Кроме одной серии из пяти марок, которые скупщик отказался взять у меня, потому что они якобы поддельные.

Подделки! Если бы он только догадывался!

Но я, разумеется, принял его слова на веру, полагая, что он в этом деле разбирается лучше меня. Кроме того, эти пять марок заметно отличались от всех, что я до того видел, и даже не были помещены отцом в альбом. Они просто лежали в конверте, заложенном в конце книги.

Поддельные или нет, марки были красивые и интересные, все с разными номиналами: десять центов, пятьдесят, один доллар, три доллара и пять. Все негашеные, в отличном состоянии — так, по-моему, говорят, Малькольм? — и самых веселых цветов: ярко-красная с ультрамарином, изумрудная с желтым, оранжевая с лазурью, шоколадная с цветом слоновой кости и черная с золотом.

И все они были большие — раза в четыре больше, чем теперешние авиапочтовые марки, которые вам всем приходилось видеть. Сюжеты на них отличались живостью и достоверностью. Особенно на трехдолларовой с туземной девушкой, несущей на голове корзину с фруктами…

Однако я опережаю события. Короче, решив, что это действительно подделки, я спрятал марки в стол и забыл о них.

Нашел я их снова совершенно случайно, когда копался в столе в поисках конверта, чтобы отправить только что написанное моему лучшему другу Гарри Норрису письмо. В то время Гарри жил в Бостоне.

Так случилось, что единственным конвертом, который я смог отыскать, оказался тот, где хранились марки отца. Я высыпал их на стол, надписал конверт и, запечатав письмо, наконец обратил внимание на эти странные марки.

Я уже сказал, что они были большие и прямоугольные, размером скорее похожие на багажную наклейку, чем на обычную почтовую марку. И вообще выглядели они необычно. По верху на каждой марке шла броская надпись: “Федеральные Штаты Эльдорадо”. По обеим сторонам приблизительно в середине- номинал, а внизу еще одна строчка: “Скоростная почта”.

Будучи незнаком с подобными вещами, я, обнаружив марки в первый раз, решил, что Эльдорадо — это одно из маленьких индийских княжеств или какое-нибудь государство в Центральной Америке. А “Скоростную почту” я счел аналогом нашей авиапочты.

Поскольку номиналы были в долларах и центах, я больше склонялся к Центральной Америке: там множество маленьких государств вроде Сан-Сальвадора или Колумбии, которые я всегда путаю. Но до того момента я об этом особенно не задумывался.

В этот раз, однако, глядя на них, я усомнился, насколько хорошо оценщик знает свое дело. Сделаны они были так хорошо, гравюры выполнены с такой силой, такими яркими и привлекательными красками, что я никогда не решился бы назвать их подделками.

Конечно, сюжеты на них были не совсем обычные. На десятицентовой марке, например, изображался стоящий единорог с поднятой головой. Его спиральный рог целился в небо, грива развевалась по ветру, и вся картина дышала правдоподобием. Глядя на нее, легко было поверить, что художник писал единорога с натуры. Хотя, разумеется, все знают, что единорогов нет.

На пятидесятицентовой марке, держа на весу трезубец, по пенящемуся прибою мчался в упряжке из двух дельфинов Нептун. И все выглядело так же реалистично, как и на первой марке.

Долларовая миниатюра изображала сатира, играющего на дудочке, с греческого стиля храмом в отдалении и тремя фавнами, танцующими на траве. При виде этой картины просто слышалась музыка.

Я ничуть не преувеличиваю. Должен признаться, л был удивлен, что тропическая страна поместила изображение сатира на своей марке, поскольку я полагал, что это монополия греков. Но когда я перевел взгляд на трехдолларовую марку, все вылетело у меня из головы.

Возможно, я даже не смогу передать словами впечатление, произведенное этой маркой на меня, а позже на Гарри Норриса.

В центре ее была девушка. Кажется, я уже об этом говорил. Туземная девушка на фоне тропических цветов, лет, я бы сказал, шестнадцати, только-только расцветающая женской красотой, с потаенной улыбкой, которой ей как-то удавалось передать ощущение одновременно и детской невинности, и унаследованной женской мудрости.

Я понятно говорю? Не очень? Ладно, это не имеет значения… Надо только добавить, что на голове она, как это умеют делать туземцы, держала большое плоское блюдо с горой всевозможных фруктов. Это блюдо и цветы у ног были ее единственными украшениями. Я долго не мог оторвать от нее взгляд, прежде чем перейти к последней марке серии — с номиналом в пять долларов. Эта марка по сравнению с остальными выглядела не столь впечатляюще — на ней изображалась просто карта с несколькими маленькими островами, разбросанными по водному простору, обозначенному аккуратными буквами: “Море Эльдорадо”. Я решил, что эти острова и есть Федеральные Штаты Эльдорадо, а маленькая точка на самом крупном, отмеченная словом “Нирвана”, — столица государства.

Потом у меня возникла идея. Племянник Гарри собирал марки, и я решил шутки ради наклеить на конверт одну из этих эльдорадских подделок — если они действительно подделки — рядом с обычной маркой и посмотреть, пройдет ли марка через почтовое ведомство. Если пройдет, подумал я, в коллекции племянника Гарри появится редкая иностранная марка с американским гашением.

Конечно, глупая идея, но время было позднее, и то, что я нашел марки, меня немного развеселило. Я облизал десятицентовую эльдорадскую марку, прилепил ее в углу конверта и пошел искать обычные марки, чтобы наклеить рядом.

Поиски увели меня в спальню, где я наконец обнаружил нужные марки в бумажнике, оставленном в пиджаке.