Патрик О'Лири - Черное сердце

Она перевернула вторую карту. Король пик. "Вы - важная фигура. Прибыльный пост в вашей компании."

Льстивость, подумал он. Что ж, все это ей могли сказать его итальянский портфель-дипломат, часы Ролекс, кожаное пальто от Винчини. Как жалки эти мошенники. Любители, которые в профессиональном бизнесе не смогут выжить и неделю.

Третья карта. Дама пик. Три подряд, подумал он. Рубеж повторяемости.

"Наличествуют тайны. Вы - как это говорится - вы здесь инкогнито."

"Предполагается, что сказанное произведет на меня впечатление, Стелла?"

Она не отрывала глаза от карт. "Не мое дело - производить впечатление, сэр. По правде говоря, я меньше всего забочусь об этом."

Теперь стало интересно. Поза или высокомерие? Не то, чего ожидаешь в мошеннице низкого разряда. Наверное, она профессионалка. Макушка ее головы была усеяна капельками растаявшего снега, словно она только что зашла внутрь со снегопада. Крошечные бусинки, и в каждой - маленькая радуга.

Из выходных ворот толпой повалили люди, волоча чемоданы на скрипящих колесиках, говоря по мобильникам. "Ты просто не поверишь!" "Твой мерзлый чертов Северо-Восток!" "Я знаю, знаю, но Чарли должен это уладить." "Ты мне нужен, чтобы найти его номер. Пронто!" "Какая у нее температура? Уложи ее в постель."

Желанная пустота была близко.

Четвертая карта. Десятка пик. Ее пухлый палец постучал по карте на поверхности портфеля. Он почувствовал неприятную вибрацию в бедрах. Потом она перевернула пятую. Тройка пик. Она поколебалась и перевернула последнюю. Двойка пик.

Все пики. В порядке уменьшения.

Секунду она смотрела на него, и он увидел, что глаза у нее коричневые, но так близко к черным, как он еще ни у кого не видел. Ее руки собрали все карты и выровняли края. Определенно повторяемость. В нем проснулось любопытство: "Все пики, да?"

Она расстегнула черный кошель на поясе, убирая колоду.

"У вас что, много таких колод?"

Она покачала головой и чуть присвистнула. На него ничего не попало.

"Так. Что же сказали последние карты?"

Она осмотрелась в накопителе, сложив руки на кошельке. "Буря уляжется завтра."

"Такое могла бы сказать мне и она", сказал он, показывая на даму за стойкой с наушниками на голове. В накопителе они остались одни. Дама, да пахнущий пивом мужчина, который, опираясь локтями на стойку, смотрел, как она что-то набирает на клавиатуре, и говорил: "И это вы называете сервисом?!" Она ответила: "Сделайте глубокий вдох, сэр, и медленно выдохните. Проживете дольше."

Он решил, что сегодня ночью напьется. После того, как сделает подтверждающий звонок. Сядет на краю постели перед телевизором и будет пить одну крошечную бутылочку за другой крошечной бутылочкой, как он всегда предпочитает, пока не повалится спиной на тяжелую постель. А утром пробудится в той же позе и не почувствует ног. Ему нравится это. Он будет сидеть и считать кучу пустышек, рассыпанных у ног, пока в нижние конечности не вернется ощущение.

Маленькая пухлая женщина уже стояла, когда он сказал: "Погодите." Он сказал: "Вы не ответили."

Долгую минуту она смотрела на него, потом вздохнула и села. "Моя Нана говорила, что это дар. Но я не знаю."

"Дар?"

"Второе зрение." Печальная-печальная улыбка. "С тех пор, как я была маленькой, я знала, кто из моих друзей честный. Кто умрет. Как они умрут. Это ужасный дар."

"Что же вас испугало?"

Она остро взглянула на него.

"Я торговец, Стелла. Как и вы, я зарабатываю на жизнь, чтением людей." И очень хорошо зарабатываю, мог бы он добавить.

Она снова вздохнула и подняла брови. "Вам не понравится."

Он пожал плечами: "Тогда я просто не стану платить."

Ее печаль озадачивала его, но они оба находились на знакомой почве. Ему надо узнать, ей надо чем-то жить. Как при любых переговорах. Всегда понимаешь, когда находишься в выигрышной позиции. Выбираешь нужный момент и применяешь нужное давление. Все сводится к необходимости.

Она держала руки на коленях, ладонями вверх. Странно беспомощный жест. "Вы близки к получению большой награды. Признание. Я вижу обряд... Речи. Почет. Честь."

Ему не нужна она, чтобы все это знать. Он каталогизировал свою последнюю пробу два часа назад. Она начала наскучивать ему.

"Но это ошибка", сказала она, "это большая ошибка."

Он откинул голову и полюбовался чистым руном ее Полартека.

"Перестаньте", сказала она.

Он встретил ее взгляд.

"Перестаньте меня обнюхивать."

Он улыбнулся. "Когда я проверял в последний раз, оказалось, что мой нос не принимает ничьи указания. И здесь - свободная страна."

Она ухватилась за подлокотники обеими руками и наклонилась к нему. "Это хорошая планета, сэр. У нас имеются свои проблемы. Во многом мы не слишком изменились за последние двенадцать тысяч лет."

Какой сдвиг контекста. Но он и прежде сталкивался с такими гагарами. Может, она давно не ела. Он не чувствовал, чтобы от нее пахло едой.

"Голод. Война. Жадность. Эгоизм. Я не стану спорить с вами."

"А мы и не спорим", ответил он с тонкой улыбкой.

"Но в нас есть искра. Вы ошибетесь, отняв эту искру."

Его рука медленно скользнула в карман плаща, где пальцы уверили его, что прибор еще действует. Нет причин для тревоги. Он имеет дело всего лишь с одним из многих ущербных случаев этой непредсказуемой цивилизации.

"Мы вам не нужны. Есть множество необитаемых планет, где вы могли бы собирать свои пробы."

Выдали волосы?, подумал он. Кожа? Нет, облик совершенен. Как же она могла?..

"Второе зрение", сказала она. "У немногих из нас оно еще осталось. Что-то еще не совсем потеряно. Из того, что когда-то было необходимым для выживания."

Он начал расстегивать свой черный кожаный плащ: "Вы весьма странная женщина. Вам надо повидаться с врачом."

"Есть ведь другие варианты. Так много вариантов. Зачем захватывать эту планету, когда..."

"Моя дорогая леди. Я не имею ни малейшего понятия, о чем вы толкуете."

"Это штука, что у вас в кармане..." Он сжал ее. "Она вас не спасет."

Он услышал хруст и все застыло. Снег перестал падать за черным окном. Длинные ногти у леди за стойкой перестали кликать по ее клавиатуре. Человек у стойки перестал пахнуть ячменем и овсом.

Но маленькая пухлая женщина продолжала дышать. И говорить.

"Моя карточка", сказала она. "Вы до нее дотронулись. Часть меня на вас. Мы оба не застынем."

Его колени явственно хрустнули, когда он встал и пошел из зоны ожидания. Объявленный рейс был бы приемлемой тактикой, но ему было стыдно играть так прямолинейно. Он побывал на тридцати заданиях, но еще никто не был так близок к тому, чтобы увидеть его. Он отметил волну усталости в нескольких ключевых суставах и произвел необходимые исправления.

Размеренные шаги несли его по залу ожидания, подошвы чавкали по грязному кафелю. Он прибавил шагу, приближаясь к маленькой женщине-филиппинке в поддельной белой рясе монахини, что держала белую кружку с красным крестом, ее золотистые пухлые щеки застыли в улыбке, которую она берегла для жертвователей.