Брайан Олдисс - Седая Борода

Пилбим осклабился и взглянул на Тимберлейна сквозь облако табачного дыма.

— А вы не такой.

— Кое в чем да. Я стараюсь забыть, что наших ребят завтра будут отпевать, а Чарли старается это помнить.

— У нас будут хоронить моего напарника и шофера. Мне придется задержаться с отъездом.

Уезжаете?

— Возвращаюсь в Штаты. Доберусь на машине до Кохимы, а там сяду в самолет — и домой, в Вашингтон. Тут моя работа закончена.

— Что у вас за работа, Джек, если не секрет?

— Сейчас я в специальном подразделении Поиска Детей, набираю людей для нового международного проекта. — Он умолк и более пристально посмотрел на Тимберлейна. — Олджи, что, если мы выйдем и подышим свежим воздухом Ассама?

— Я не против.

Снаружи температура резко упала: гарнизон находился на высоте почти десять тысяч футов над уровнем моря. Они инстинктивно ускорили шаг. Пилбим выбросил окурок манильской сигары и втоптал его в землю. Луна висела низко на брюхе неба, словно неопустившееся яичко. Голос единственной ночной птицы подчеркивал безмолвие остальной части мироздания.

— Жаль, из-за этой Катастрофы теперь и в космос почти невозможно полететь, — сказал Пилбим. — Наверно, где-нибудь среди звезд есть лекарство от нашего земного безумия. Мой старик очень надеялся на космос, интересовался всякой литературой. По натуре он оптимист был, поэтому так тяжело воспринял крах. Я рассказывал вашему другу Чарли: мой отец покончил с собой месяц назад. Мне все никак к этому не привыкнуть.

— Смерть отца всегда трудно пережить. Будто теряешь часть самого себя. И так обидно, когда это близкий человек и он еще полон сил.

— Похоже, вы кое-что об этом знаете.

— Да, кое-что. Мой отец тоже совершил самоубийство — как тысячи других людей. Я был тогда ребенком. Не знаю, лучше это или хуже… Вы были в хороших отношениях с отцом?

— Нет. Может, оттого мне так скверно. Я мог сблизиться с ним, но не захотел… Ладно, к черту все это!

Ветер, дувший с более высоких горных склонов, нарастал. Англичанин и американец шагали засунув руки в карманы.

Пилбим молча вспоминал, как отец поощрял его идеализм.

— «Не связывайся с аудиобизнесом, сынок, — говорил он. — Я обойдусь и без тебя. Вступай в Поиск Детей, если хочешь».

Пилбим вступил в эту организацию в шестнадцать лет, когда она только начинала разворачиваться. Самым большим достижением Поиска Детей было устройство трех Детских Центров, в окрестностях Вашингтона, Карачи и Сингапура. Туда с согласия родителей доставляли всех детей, родившихся после Катастрофы, чтобы научить их жить со своими аномалиями и в пораженном кризисом обществе.

Эксперимент проходил не очень удачно. Детей не хватало — одно время на каждого ребенка приходилось по три психиатра. Но все-таки люди прилагали силы и надеялись улучшить ситуацию. Пилбим работал в Карачи и был почти счастлив. Потом дети стали предметом международного спора. В конце концов разразилась война. Когда она достигла самого напряженного момента, Центры в Сингапуре и в Карачи были уничтожены бомбами с орбитальных автоматических станций. Пилбим спасся, получив лишь легкое ранение в ногу, и вернулся в Вашингтон — там он узнал о смерти отца.

После минутного молчания Пилбим сказал:

— Я позвал вас сюда не для того, чтобы предаваться воспоминаниям. Я хочу вам кое-что предложить. Есть одна работа. Настоящая работа, на всю жизнь. Если вы согласитесь, я берусь уладить все дела с вашим командиром.

— Эй, не так быстро! — запротестовал Тимберлейн, разводя руки. — Мне не нужна работа. Я и так работаю — разыскиваю и спасаю детей в этих горах.

— Это настоящая работа — не то, что быть нянькой с пулеметом. Самое ответственное дело, какое только можно вообразить. У меня неплохая интуиция, и я уверен, вы подойдете. Можно устроить так, что завтра вы полетите со мной в Штаты.

— О нет, у меня в Англии осталась одна девушка, и через две недели я должен туда вернуться. Так что не выйдет, спасибо, конечно, за предложение.

Пилбим остановился и повернулся к Тимберлейну.

— Мы доставим вашу девушку в Вашингтон. Деньги — не проблема, можете мне поверить. Послушайте, по крайней мере, в чем суть. Видите ли, с точки зрения социологии и экономики мы живем в очень интересное время, если отнестись к нему беспристрастно. Поэтому одна исследовательская группа заручилась поддержкой корпораций и правительства и взялась изучать и регистрировать все происходящее. Вы вряд ли слышали об этой группе, она образовалась недавно и неизвестна даже прессе. Называется: «Документация Всеобщей Современной Истории — ДВСИ». Нам нужны люди во всех странах. Зайдите к нам и познакомьтесь с Биллом Дайсоном — он руководит проектом в Юго-Восточной Азии, — а потом мы сообщим вам подробности.

— Это же сумасшествие. Я не могу. Вы что, доставите ко мне Марту из Англии?

— А почему бы и нет? Вы знаете, к чему идет Англия с этим новым правительством и военными законами. Вам обоим лучше будет пожить немного в Америке, и вы тем временем пройдете там подготовку. Это серьезный довод, не так ли? — Заметив выражение лица Тимберлейна, он добавил: — Необязательно принимать решение сию секунду.

— Я не могу… А сколько времени мне можно подумать?

Пилбим взглянул на свои часы и почесал в затылке.

— Скажем, до тех пор, пока мы не пропустим еще по одному стаканчику.

Тимберлейн в смущении поднялся по трапу и обернулся, чтобы помахать рукой. Они в последний раз взглянули друг на друга, и Олджи скрылся в салоне самолета.

Реактивная машина оторвалась от взлетной полосы лиловато-синим вечером и по гигантской параболе устремилась к противоположному концу Земли. Западный край планеты заливали солнечные лучи, а далеко внизу тьма смешалась с сиянием множества огней.

Джек Пилбим, Олджи Тимберлейн и Билл Дайсон сидели рядом и говорили сначала очень мало. Дайсон, плотный, коренастый и плешивый, с неизменной добродушной улыбкой, казался полной противоположностью высокому худощавому Пилбиму. Один держался легко и расслабленно, другой пребывал в постоянном напряжении. Дайсон, хотя был от силы лет на десять старше Тимберлейна, производил впечатление зрелого, едва ли не пожилого человека.

— Наша задача, мистер Тимберлейн, быть профессиональными пессимистами, — говорил он. — Думая о будущем, мы не можем позволить себе никаких эмоций. Вам, по-видимому, придется столкнуться с суровыми фактами: если в генетической системе человека повреждены важнейшие элементы, остальная часть системы не сможет их восстановить. И в таком случае молодые люди, вроде вас и этого разгильдяя Пилбима, окажутся последним поколением. Вот почему вы нам нужны: вы опишете предсмертные судороги рода людского.