Анна Голоусикова - Мастер своего дела (сборник)

— Это ищейка, — угрюмо пояснил рыжему один из его товарищей. Седая борода до пояса, жуткий синий колпак на голове. — Уходить надо.

Если губители собираются в группу, то это уже не рядовые маньяки. Это, считай, организованные террористы. Сознательно портящие жизнь простым пользователям. Я слышал истории о том, как с группировками губителей сталкивались другие эксперты. И ни одна из развязок мне не понравилась. Оставалось надеяться, что эти просто залетные. Если мне посчастливилось оказаться в мире, где бандиты основали базу и место для встреч, — то моя песня спета.

Чертова ловушка! Не будь ее — спеленал бы всех троих в момент. И не пикнул бы ни один. Кто слил информацию о последней разработке отдела, а? Неужели кто-то из наших?

— Уходить? И бросить все? — обиженно протянул рыжий. — Ты с ума сошел?

Я промолчал. Все-таки база. Черт. Сейчас мне лучше никого не злить. И так уже по уши в навозе.

— Его машина наверняка где-то неподалеку. Какой-нибудь фургон, чтобы его гроб перевозить. Типа твоего, Саш, — заговорил третий. Серолицый и невзрачный мужчина в просторном балахоне.

— И?.. — Седобородый хмуро посмотрел на меня.

— Что «и»? Мы тут наследили так, что он нас вычислит рано или поздно. У нас в принципе нет выбора, — зло произнес «балахон».

— Но мы же ничего плохого здесь не делаем! — неуверенно улыбнулся рыжий.

— У них свое мнение на этот счет, — фыркнул серолицый. — Караульте его. Я скоро буду.

Он исчез, и мне стало совсем не по себе. Судя по всему, он выгрузился из сферы…

— А куда он? — растерянно спросил шут. Улыбка с его лица исчезла.

Седовласый промолчал.

— Гэндальф? Ну куда он?

— Отстань, Петюня… — отмахнулся тот и подошел ближе к ловушке. Глаза его смотрели грустно и очень нехорошо.

— Что вы собираетесь делать? — спросил я.

— Бороться, — тускло сообщил он.

Я удивленно моргнул.

— Гэндальф, что вы задумали? — шут занервничал. Видимо, тоже почувствовал во взгляде приятеля недоброе.

— Он нас сдаст, если выберется. Он работает на них, Петюня. На пожирателей жизни.

— Ну так давай сожжем его батискаф и свалим. Велико дело. Найдем другое место.

— Не вариант, — не согласился с ним Гэндальф-Саша. — Это почти уникальная сфера. Хозяин — астроном в башне и не высовывается оттуда никогда. Звезды читает. Другие-то нет-нет да лазают по миру своему, детали сравнивают и меняют. Тебе хочется опять в подземельях прятаться и каждую минуту ждать, что хозяин тревогу поднимает?

— Ну а что ты предлагаешь?!

— Уничтожить. Как идеологического врага.

— Чего? — опешил я.

— Ты работаешь на пожирателей жизни. На кукловодов. Запихали людей по сферам своим — и жируют. А ты, ищейка, следишь, чтобы стадо послушно торчало в стойлах-конструктах и давало молоко, — зло сказал Саша.

— А ты сейчас разве не в сфере сидишь? — не выдержал я.

Седобородый кивнул:

— В ней. Но я здесь сижу, чтобы людям жизнь дарить. Чтобы они не кактусами на подоконнике торчали, едва с работы придут, а жили. Любили. Общались. Петюня, ты же это хорошо понимаешь, да?

Шут грустно кивнул.

— Не вижу разницы, — сказал я.

— Еще бы ты ее видел, ищейка.

Появился третий, холодно глянул в мою сторону.

— Машину его засек. Скоро подъеду и разберусь. — После этих слов он сразу исчез.

Ах ты… У меня на голове зашевелились волосы. Что значит «разберусь»? Проклятье. И Игнат в пляжной сфере торчит!

— Выпустите меня! — рявкнул я. Бросился вперед и наткнулся на край ловушки, которая хлестанула меня болевым импульсом по нервам. — Черт! Выпустите!

— Ага, запрыгала рыбешка на сковородке, — хрюкнул Саша. — Почуял запах гари, да?

— Саша. — Шуту явно было не до смеха. — Ну вас на хрен, что за ерунда? Я не подписывался на такое.

— Рано или поздно это бы случилось, Петюня. Рано или поздно пришлось бы тебе начать настоящую войну с ними. — Гэндальф остановился напротив меня. — Вот он, твой враг. Вот шавка, загоняющая примитивных людишек в миры нехитрых фантазий. Где все должно быть попроще и попонятнее. Где они не пустое место. Но ведь в реальности они становятся еще более пустым местом, Петюня.

— Саша!

— Что? Думаешь, наша миссия — только мечтателям реальную жизнь показывать? Она много шире, поверь мне. Мы на войне, Петюня! И мы должны в ней победить.

— Одно дело — придурков на землю возвращать, а другое дело — убивать людей, — неожиданно серьезно произнес шут. — Ты грань вообще видишь?

— На войне всегда есть потери, Петюня. Не разочаровывай меня. — Саша-Гэдальф не сводил с меня пристального взгляда, и я увидел, как его уголки губ возбужденно подергиваются.

— Так не пойдет, — сказал шут. — Давай поговорим, а? Только чтобы он не слышал.

Седобородый неохотно отвернулся от меня.

— Ну давай поговорим.

Губители отошли на несколько метров, и у них начался нешуточный спор. Петюня атаковал, потрясал руками, нервно подпрыгивал на месте, а Гэндальф лишь коротко мотал головой. Я же, седея с каждой минутой, всё ждал, когда мое сознание померкнет. Ждал, когда их третий подельник доберется до машины, прикончит Игната, а затем и меня.

Беседа закончилась неожиданно. Гэндальф сказал Петюне что-то резкое и, развернувшись, зашагал ко мне. Полы его мантии развевались за ним, как призрачные крылья. А мимо все шли и шли улыбающиеся боты.

Шут растерянно посмотрел на меня, потом на товарища и плаксиво скривил губы. А затем поник головой и побрел следом за Гэндальфом.

— Что, ищейка, Борг не добрался до тебя еще? — сказал мне Саша, остановившись у ловушки. — Дышишь еще?

Сердце билось как безумное. Мне конец. Меня больше не будет.

И тут шут, нагнавший приятеля, выхватил из воздуха широкий меч и одним махом срубил колдуну голову.

Саша, очнувшийся в своем саркофаге, наверняка удивился не меньше меня.

— Беги, ищейка. Ты мне враг, но не так с тобой бороться надо. — Петюня отключил ловушку, и я тут же набросил на него свой куб. Шут оторопело и обиженно раскрыл рот, но у меня не было времени что-либо объяснять. Его третий товарищ вот-вот мог появиться у моей машины.

Выход из сферы. Вселенский пылесос мгновенно засосал мое сознание в тело. Так, сколько у меня времени? Пребольно ударившись грудью о консоль, я выкарабкался из саркофага и забарабанил в перегородку, отделяющую кабину от кузова.

— Игнат! Игнат!

В прошлом месяце ему выдали лицензию и пистолет. Как раз для таких, более чем невероятных, случаев. Но сквозь узкое окошко я увидел, что водитель бездумно улыбается своему придуманному миру. Своим гребаным тропикам.