Анна Голоусикова - Мастер своего дела (сборник)

— Не он один, — проворчал Грицко. — Почему медвежата, кстати?

— Ну, я все время думал о бедных детишках, и мне пришли в голову медвежата. Прошу прощения, если мой трюк причинил вам неудобство.

— Неудобство?! — вскричал капитан. — Да нас чуть на куски не порезали!

— Чтобы спасти детей, я уничтожил бы вас без малейших терзаний, — отбросив ироничный тон, заверил Дерек. — Но в данном случае это не решало проблемы. Во-первых, сектанты могли нанять кого-то еще или потребовать от компании выполнить контракт и прислать нового специалиста. А во-вторых, я подозреваю, что у них есть план «Б», так сказать.

— Вот как?

— Часть прибыли община потратила на закупку азотных удобрений.

— И что с того? — удивился Грицко.

— Но ведь на Сакраменто нет сельского хозяйства! Там даже репей не растет.

— Зато удобрения легко превратить во взрывчатку, — догадался Роман.

— Верно, — кивнул утопянин. — Да и в шахтах наверняка остались кое-какие запасы. Если контракт с «Полюсом» почему-либо сорвется, боюсь, они просто разнесут поселок.

— И что вы собираетесь делать? — спросила Йота.

— Убедить вас помочь мне, — тихо произнес Дерек. — Другого-то выхода нет. Как вы понимаете, даже убивать вас бессмысленно. Нитрат аммония я тем более не уговорю сотрудничать.

— Я собираюсь выполнить контракт, — твердо заявила Йота.

— И вы вот так вот запросто, без содрогания умертвите детей? — возмутился Грицко. — И кто-то еще удивляется, что я недолюбливаю геноптов!

— Да, меня такой сделали!

— Ерунда! — возразил Дерек. — Генетическая оптимизация не способна лишить сострадания. Млекопитающим вообще свойственна забота о детях. Вы же не превратились в медузу, судя хотя бы по взорам нашего капитана.

На посадочной площадке их встретил парень. Худой, грязный и запакованный в мешковину, точно труп каторжанина. В определенном смысле он таковым и являлся. Каторжанином то есть. А вскоре собирался стать и трупом.

— Прошу, госпожа, для вас приготовлен шатер, — сказал он Йоте. — Остальные не должны покидать территорию посадочной зоны.

— Но ведь она крохотная, — возразил Грицко. — Тут и ступить некуда.

— Вот и не надо ступать.

— Мы хотели бы выпить, перекусить.

— Трактиров не держим, а съестного у нас осталось на пару стандартных суток. Придется потерпеть.

— Что-то не заладилось с выпивкой в этом рейсе, — огорчился Грицко.

Йота вышла на связь через час.

— Все плохо, — сказала она. — Аферой не пахнет. Они действительно решили расстаться с жизнью. Дайте мне хоть какую-нибудь зацепку.

— Боюсь, вам придется самой ее поискать, — ответил Дерек. — А мне нужно как-то проникнуть в шахту и обезвредить взрывчатку. Но нас тут стерегут.

— Я подумаю, — пообещала Йота.

— Не выключайте трансляцию, — посоветовал ей Роман. — Если что, мы постараемся помочь.

— Занятно. — Дерек задумался. — На протяжении всей истории человек пытался подавить звериные инстинкты посредством культуры. Ей же предстоит совершить нечто противоположное.

— Не нахожу в этом ничего занятного, — холодно заметил Роман.

Спустя еще час или два они увидели на экране шатер и седого старика в хламиде.

— Мне никогда не приходилось работать с толпой, — послышался голос Йоты. — Каков сценарий?

— Вечером люди соберутся здесь на лужайке и начнут петь молитвы.

Йота огляделась вокруг, и они увидели то, что жрец называл «лужайкой». Ничего похожего на траву здесь не росло. Все пространство сплошь покрывали плоские камни, лежащие так плотно, будто кто-то нарочно замостил ими площадь. Скорее всего, это было пересохшее русло древней реки.

— В полночь вы покинете шатер и выполните оговоренную работу, — продолжил старик. — Ночи у нас длинные, времени хватит.

— Слишком много людей, — сказала она. — Без инструментов не обойтись.

— Инструментов?

— Не беспокойтесь, я все привезла с собой. Каждый ребенок получит игрушечного медвежонка и явится на церемонию с ним.

— У нас запрещена собственность, — возразил старик. — Игрушки тоже запрещены.

— Это необходимо для работы. В контракте оговорено, что я имею право использовать стимуляторы.

— Но игрушки…

— Это и есть стимуляторы, — отрезала Йота. — Так что будьте любезны, распорядитесь доставить груз с корабля.

Старик ушел.

— Забирайтесь в контейнер, Дерек, — сообщила девушка. — Вас доставят до места с комфортом.

Йота укрепила камеру с передатчиком на одной из опор шатра, так, чтобы мониторы корабля давали панораму лужайки. Затем она шагнула к толпе. Отблески ритуальных костров словно сорвали и без того жалкие лоскуты ее прозрачной церемониальной накидки.

— Ты мечтал увидеть ее в комбинезоне? — сказал командиру Грицко. — Этот наряд куда откровенней.

Роману сейчас было не до прелестей пассажирки.

— Дерек, что у вас? — вызвал он. — Йота уже начинает.

— Ничего, — отозвался тот сквозь треск помех. — Штольни забиты взрывчаткой, но никаких проводов или детонаторов я не нашел.

— Наши сканеры обнаружили датчики давления под посадочной лыжей. Это то, что вы ищете? Если так, то, едва мы взлетим, здесь все превратится в вулкан.

— А корабль?

— Скорость при отрыве невелика. Нас захлестнет ударной волной и обломками.

Площадка была заполнена людьми до краев. Утомленные, но улыбающиеся мужчины и женщины сидели и пели, слегка покачиваясь в такт молитве. Дети прижимали к груди медвежат.

— Что она делает?! — воскликнул Грицко.

— Выполняет контракт.

— Проклятье! Мы должны помешать!

— Как? — капитан активировал связь. — Девочка! Слушай! Они собираются нас уничтожить. Это явное нарушение контракта. Так что ты имеешь полное право его разорвать.

Но Йота уже не могла его слышать — она отошла далеко от шатра и к тому же погрузилась в транс.

— Чертова генопта! Дура синтетическая! — ругался Грицко, наблюдая, как от ее легких прикосновений люди валились набок с блаженными улыбками на лицах.

Последним умер старик.

— Я чувствую, что вы не зовете смерть, — обратилась к нему Йота. — И не вправе вас убивать. Но вы указали неверный путь людям. И потому ваша смерть будет на моей совести.

Дождавшись понимания в глазах старика, она воткнула в него нож. Чуть ниже солнечного сплетения.

Рассвет явил подлинные масштабы трагедии. Тысячи тел покрывали площадку. Мертвые лица улыбались вожделенному небу, на котором только-только разгоралась заря. Грицко исцарапал ногтями пластик панели, но заставил себя досмотреть представление до конца. И в финале был вознагражден за терпение. Он увидел чудо.