Брайан Олдисс - Слюнное дерево

Его "дом", как он гордо именовал свое убогое жилище, стоял за огородом, возле свинарника, обитатели которого убаюкивали Грабби своим хрюканьем.

- Представляете, мистер Грендон, у нас еще никогда не было такой росы, - сказал он, явно предполагая, что Грегори уже сделал это наблюдение утром; от Грабби никогда не доводилось слышать что-либо оригинальное.

- Тяжелая, как осенняя роса, - хмуро добавил фермер, словно это что-то объясняло.

Наступила тишина, прерываемая лишь громким чавканьем Грабби; все сидящие за столом, были заняты пережевыванием рагу из кролика с печеных яблоками.

- Это не простая роса, вот в чем дело, - наконец сказал Грабби.

- От нее воняло поганками, - добавил Некланд. - Или стоячей водой из пруда.

Несколько минут все молча ели.

- Я читал о необычной росе, - сказал Грегори. - И вы, наверное, слышали о необычных дождях, когда с неба падают лягушки. Я даже читал о градинах с живыми лягушками или жабами внутри.

- Вы могли читать о многих невероятных вещах, мистер Грегори, сказал Некланд. - Но сейчас мы говорим именно об этой росе, которая выпала именно на этой ферме именно этим утром. Впрочем, лягушек там не было.

- Ну, она уже сошла, так что не понимаю, что вас беспокоит, заметила Нэнси.

- У нас, мисс Нэнси, никогда не было такой росы, - сказал Грабби.

- Мне пришлось перестирывать белье, - сказала миссис Грендон. - Я оставила его на ночь на улице, а утром от него страшно воняло.

- Вероятно, это связано с прудом, - предположил Грегори. - Какие-то необычные испарения...

Некланд фыркнул. Сидевший во главе стола фермер оторвался от еды и ткнул вилкой в сторону Грегори.

- Возможно, вы и правы. Дело в том, что эта роса выпала только на нашей ферме. В ярде от ворот дорога была сухая. Совершенно сухая.

- Верно, хозяин, - согласился Некланд. - Наше поле оказалось сплошь мокрым, а папоротник за изгородью совершенно сухой. Странно все это.

- Что бы там ни говорили, такой росы у нас никогда еще не было, повторил Грабби, как бы подытоживая все сказанное.

Рядом с гостиной располагалась комната поменьше. Хотя у них был общий камин - поскольку весь дом имел одну центральную дымовую трубу, сложенную из кирпича, - в этой комнате огонь разжигали редко. Это была Лучшая Комната. Здесь Джозеф Грендон уединялся, чтобы заняться бухгалтерией. Для других целей комната использовалась редко.

После обеда Грендон отправился в Лучшую Комнату, и Грегори последовал за ним. Тут фермер держал свою скромную библиотеку - книги Карлайла, Эйнсуорта, Раскина и Литтона, а также экземпляр "Машины времени" с дружеским посвящением, который Грегори подарил ему на Рождество. Но особую гордость хозяина комнаты составляли чучела животных, некоторые - в стеклянных ящиках.

Эти животные, видимо, подверглись насилию со стороны неумелого таксидермиста, поскольку таких поз они никогда не смогли бы принять при жизни, даже если предположить, что у этих животных имелись дополнительные суставы. В некоторых из чучел случайно можно было узнать сов, собак, лисиц, кошек, коз и телят. Лишь чучела рыб в какой-то степени напоминали свои живые прототипы, но вся чешуя давно осыпалась, подобно осенним листьям.

Грегори с некоторым содроганием разглядывал этих чудовищ, в создании которых больше чувствовалась рука человека, чем Бога. Их было так много, что часть пришлось перенести в гостиную; количество и внешний вид уродцев производили отталкивающее впечатление.

Тем не менее, глядя на угрюмо сгорбившегося над гроссбухом Грендона, Грегори сказал, желая подбодрить фермера:

- Джозеф, вам надо побольше заниматься таксидермией.

- Угу, - ответил тот, не поднимая головы.

- Это хобби, вероятно, доставляет вам удовольствие?

- Угу. - Фермер взглянул на него и, помолчав, добавил: - Вы молоды, вам знакомы лишь приятные стороны жизни. Вы невежественны, мистер Грегори, несмотря на университетское образование. Вам не понять, что с возрастом человек утрачивает свои способности, и в конце концов остается одно лишь упорство.

- Но...

- Я больше никогда не смогу заниматься чучелами. У меня просто нет времени! У меня действительно нет времени ни на что, кроме этой старой фермы.

- Но это же неправда! Вы...

- А я говорю, правда - я не бросаю слов на ветер. Я провожу время в вашем обществе; я могу даже сказать, что вы мне приятны; но вы для меня пустое место. - Он в упор взглянул на Грегори, опустил глаза и с грустью добавил: - И Марджори теперь для меня пустое место, хотя до того, как мы поженились, это было не так. У меня - ферма, и мы с ней составляем одно целое.

Он замолчал, будто не в силах найти подходящие слова, а чучела беспомощно глядели на него стеклянными глазами.

- Конечно, это тяжкий труд, - сказал Грегори.

- Вы не понимаете. Никто не понимает. Эта земля бесплодна. С каждым годом урожай все меньше и меньше. В земле не больше жизни, чем во всех этих чучелах. И я тоже бесплоден - год от года у меня все меньше средст в... - Фермер вдруг встал, будто рассердившись на самого себя. Отправляйтесь-ка лучше домой, мистер Грегори.

- Джо, простите меня, ради Бога. Если я могу чем-нибудь помочь...

- Не надо лишних слов. Поезжайте домой, сегодня такой прекрасный вечер. - Он выглянул во двор. - Будем надеяться, что этой ночью вонючая роса не выпадет.

Странная роса больше не выпадала. Разговоры о ней прекратились, и, несмотря на то, что на ферме было мало свежих тем для обсуждения, о росе забыли через несколько дней. Февраль выдался не лучше и не хуже, чем в любом другом году; закончился он сильными ливнями и ураганом. Наступил март, и вместе с ним прохладная весна. Животные на ферме начали приносить потомство.

Количество этого потомства, казалось, опровергало все рассуждения фермера о бесплодности его земли.

- Никогда не видел ничего подобного! - сказал Грендон Грегори. Тот тоже никогда не видел неразговорчивого фермера столь возбужденным. Фермер взял молодого человека за руку и повел в сарай.

Там лежала коза по кличке Трикс. Возле ее бока толкались трое коричневых с белыми пятнами козлят, а четвертый стоял чуть в стороне, покачиваясь на тонких ножках.

- Четверо сразу! Вы когда-нибудь слышали, чтобы коза родила четверых козлят? Напишите об этом в лондонские газеты, Грегори! Но сначала загляните в свинарник!

Из свинарника раздавался визг - более громкий, чем обычно. Грегори почудилось в этих звуках что-то зловещее, истерическое - может быть, это каким-то образом было связано с настроением самого Грендона.

Грендон держал свиней смешанных кровей, с преобладанием крупной черной породы. Обычно они приносили по десятку поросят. Сейчас же у каждой было не меньше четырнадцати; возле одной громадной черной свиньи возились целых восемнадцать. Шум стоял неимоверный, и, глядя на это буйство новой жизни, Грегори подумал, что воспринимать обильный приплод как нечто сверхъестественное глупо - ведь он совсем не разбирался в сельском хозяйстве...