Андрэ Олдмен - Змеиный камень

Она явилась сюда в сопровождении своей старой няньки и блестяще разыграла последнюю сцену задуманного ею спектакля. Страстные объятия молодого пылкого киммерийца, змея, лишенная яда, которую она заранее спрятала в складках одежды... Оставалось только проглотить лист дерева акчар, сок коего дарит некое подобие смерти, чтобы оказаться в самом холодном месте дома, где, согласно всем предписаниям, и должен храниться Змеиный Камень Тонкий расчет и бесстрашный танец на лезвии ножа... О Индра, что за женщиа!

Шейх Чилли умолк и впервые за многие годы сделал глоток вина.

- Одного не понимаю, - сказал Конан, последовав этому доброму примеру, - как она выбралась из подвала?

- Исчезновение Ахбеса все объясняет, - рассеянно отвечал Чилли, - думаю, она его подкупила.

- Прямо не женщина, а демон какой-то, - проворчал варвар, - не проще ли было дать хромому денег, чтобы он сам вынес камень?

- Может быть и проще, - задумчиво молвил Шейх Чилли, - но, сдается мне, Фитис немало времени провела за вендийской игрой, двигая фигуры по черным и белым клеткам. А в игре сей ценится не только победа, но и изящество комбинаций...

Стук в дверь прервал его слова. Вошел слуга и доложил, что хозяина желают видеть. Следом появилась высокая старуха в черном.

- Госпожа передает приветы почтенному обществу, - сказала она не слишком любезно, - и просит в знак уважения принять подарки.

- Где она? - вскричал Шейх, вскакивая.

- Во дворце наместника, - был ответ, - готовится к свадьбе. Подарки во дворе.

Шейх Чилли, Ловкач Ши и Конан-киммериец спустились вниз.

Вдоль ограды аккуратно стояли кувшины, горшки, блюда, супницы, котлы, сковороды, курильницы, жаровни, бочонки - вся посуда и утварь из лавки Шелама.

А в тени под навесом лежали на траве огромные псы в железных масках и шипастых бронях и стоял великолепный конь с железными когтями на копытах и белой отметиной на задней ноге. ¤ *

В тот вечер Шейх Чилли записал в "Книге тысячи песчинок":

" Напрасно мужчины гордятся красотой и мудростью; в сердцах у женщин с изогнутыми бровями всесильный бог любви делает, что хочет. Когда сердце, как соломенная хижина, сгорает в огне любви, какой человек, как бы он ни был мудр, поймет замысел женщины? Это столь же невозможно, как старику подняться на горные пики, а ветреному юноше удержать богатство."

Конан ничего не ведал о сем изречении, и все же оно оказалось пророческим. Деньги легко пришли к варвару, сделав его богачом, и так же легко растаяли без следа.

Но это уже другая история.