Уолтер Йон Уильямс - «Если», 2002 № 07

Доверие.

Какая крепкая связь.

Какая хрупкая связь.

Три дня спустя корабль улетел, унося в своем чреве почти всех друзей Уинстона Чалмерса. Он сидел в темном кабинете, притворяясь, будто коррелирует погодные модели с запусками ракет, и молчаливо благодарил Бога за то, что больше не увидит Луизу.

Изоляция все же имела кое-какие преимущества, например, невозможность предательства со стороны коллег, которым он и раньше не доверял, или абсолютная свобода действий, без оглядки на людей, чью репутацию приходилось учитывать.

Чалмерс проводил все свободные часы, корпя над техническими текстами, медленно, кропотливо переводя каждое слово, почти незаметно продвигаясь вперед. При наличии нужной программы реле спутниковой связи можно было бы придать гораздо большую мощность сигнала. Если он сумеет передать на Алалу хотя бы одно сообщение, Шанти Кахру потерпит полный крах. Правда, это будет стоить ему карьеры, но Чалмерс считал потерю сравнительно небольшой.

За три недели он продвинулся примерно на четверть пути. Восемь часов спустя, отработав смену в аналитическом центре, он остался ни с чем. Его персональные файлы были взломаны, программа стерта.

Чалмерс всю ночь прометался в панике, ожидая, что стальная рука аз-Захира вот-вот схватит его за шиворот и потащит к Кахру. Но этого так и не случилось. С аз-Захиром они столкнулись в коридоре несколько дней спустя, и Чалмерсу показалось, что в глазах шефа безопасности блеснули понимающие искорки. Только и всего.

Он окончательно пал духом. Кахру настолько убеждена в успехе, что сочла возможным оставить его проступок без взыскания. Это само по себе было хуже любого наказания.

Работа для него стала убежищем, единственной целью, и поэтому Чалмерс полностью сосредоточился на деле, намеренно обуздывая свое творческое воображение. По его мнению, аз-Захир наслаждался делом рук своих, направляя спутники прямо в раскаленное жерло алаланских солнц, бросая их туда, словно горсть бусин, ссыпавшихся с порванной нитки.

Изображение космодрома с его стартовыми площадками день ото дня становилось все более расплывчатым. Чалмерс лишился возможности прогнозировать новые запуски хотя бы за день, если не считать того случая, когда Испытанные объявили о старте заранее. Два других он пропустил и узнал обо всем только тогда, когда наблюдатели в зале мониторинга проследили их орбиту. Оказалось, что они запущены с дальнего от луны полушария. Кахру все-таки высказалась по этому поводу, но ограничилась невнятным упреком. Очевидно, даже она понимала невозможность точных исследований в подобных условиях. Сотрудники отдела Гуманитарных Наук начали жаловаться, что их не обеспечивают работой. И поскольку до отлета оставалось еще несколько долгих месяцев, Чалмерс сдался и перевел отдел на односменные дежурства. Но и остальное время он не бездельничал, выразив желание работать в команде техников. Аз-Захир было запретил, но Кахру, выдержав недолгую осаду и прочитав целую кипу вежливых, сдержанных заявлений, сдалась и отменила распоряжение шефа безопасности.

— Она заявила, что каждая лишняя пара рабочих рук не помешает, — прорычал аз-Захир Чалмерсу, втолкнув его в свой кабинет. — Но не надейтесь, что получите легкую работу или что я не стану следить за вами в оба глаза!

— Учту, — мягко ответил Чалмерс. Он знал, что Кахру согласится. Самым трудным было выдержать ехидную улыбку аз-Захира, очевидно, в данную минуту перебиравшего способы отомстить за все оскорбления, нанесенные Чалмерсом в последние годы.

Первую неделю он разбирал то, что шеф называл «системой стоков», а техники — гораздо более красочными именами. Чалмерс предположил, что органичнее всего он вольется в коллектив, если будет хвататься за любую работу без жалоб и нытья. Однако скоро обнаружилось, что с жалобами дело пойдет куда лучше, если эти самые жалобы будут направлены в адрес определенных людей и преподнесены с соответствующим грубоватым юморком.

Но и без этого ему удалось завоевать симпатии техников.

— Почему бы нет? — объяснял Элайен Нейдел. — Каждый ученый на этой базе считает должным требовать чего-то от нас, так что крупно повезет, если раз в день услышишь «спасибо». Вы делаете самую грязную работу и ничем не гнушаетесь. Симпатии? Да мы готовы сделать вас бригадиром. Передайте-ка этот отрезок трубы.

— Возьмите… И спасибо.

— За что?

Чалмерс криво усмехнулся.

— За все прошлые случаи, когда я забывал это сказать.

Не успел он оглянуться, как недели сократились до дней. Все больше ученых присоединялось к техникам, правда, уже не добровольно, а по приказу свыше. Аз-Захир, верный своему слову, действительно не спускал с них глаз, но тут начался рамадан, и ревнителю безопасности не всегда удавалось сохранить бдительность.

Последний транспортный корабль, теперь уже эвакуационный, прибыл два дня назад, и Кахру приказала за неделю разобрать оставшиеся сооружения, для чего был задействован весь персонал, если не считать нескольких сотрудников отдела Гуманитарных Наук, которым было велено продолжать наблюдение за планетой до последнего момента. Момент этот должен был наступить, когда последний блок сенсоров, расположенный над левой стороной луны, прекратит свое существование.

Чалмерс сидел в зале мониторинга, куда последнее время почти переселился, в обществе трех подчиненных. Один слушал радиопередачи алалан, двое других следили за их спутниками. Чалмерс взял на себя задачу наблюдать за планетой: по крайней мере, модели погоды могут скрасить скуку. На экране быстро проплывали облака, освещаемые стрелами молний. Жаль, что сезон бурь помешал новым запускам!

Очередная молния расколола небо, и прошло несколько мгновений, прежде чем Чалмерс сообразил: что-то неладно! Вспышка длилась гораздо дольше, чем обычно, и, вместо того, чтобы бесследно исчезнуть, продолжала упрямо висеть над планетой.

Это не молния! Это запуск ракеты!

Огромный газовый хвост расцвел на поверхности планеты, вдоль светящейся дорожки мнимой вспышки. Чалмерс ошеломленно вытаращил глаза при виде все удлиняющегося золотистого пера. Неужели это…

Он нервно сглотнул и огляделся. Никто не смотрел на его экран, никто, похоже, ничего не заметил. Очень осторожно, чтобы не привлечь внимания посторонних, Чалмерс сфокусировал видеокамеру на выбросе отработанных газов. В фокус вплыла многоступенчатая ракета самоуничтожающегося типа, из тех, что обычно выводят на орбиту спутник. Чалмерс задействовал компьютерную программу, определяющую траекторию ракеты, и на экране появилась голубая линия, бегущая от поверхности планеты до поверхности луны.