Наталья Ручей - Песочный принц в каменном городе

Вдвоем мы пытались вытянуть Ольгу из затяжной депрессии и по утрам подкрашивали ее синяк моей пудрой. Дешево и сердито. Директриса, подумав, что мы окончательно раскаялись, успокоилась и перестала придумывать нелепые задания. Меня даже пригласили в кабинет и снова провели долгую беседу о будущем, потом мы съездили в другие ее магазины, где меня представляли как надежду торгового бизнеса, и милые девочки ошарашено взирали на новую протеже. Вечера были свободны, но теперь уже я сама оттягивала момент встречи с Артемом. Пропустила несколько занятий, а в эту пятницу твердо решила идти. И настроение подходящее. Я его просто обниму и все, сама, первая. А потом увижу его глаза… И все будет ясно. Скучал? Ждал? Безразлично? Не верю. Все будет прекрасно. Все было бы прекрасно уже сейчас, если бы хорошее настроение не портило заплаканное лицо Ольги. Конец смены, а она скрылась в кладовой, просидела с пол часа, вернулась с салфеткой и принялась демонстративно размазывать дешевый макияж. Я вопросительно уставилась на Оксану. – Недостача у нас, – подтвердила она, покосившись на дверь директрисы, – большая. Она опять посмотрела на дверь, потом на Ольгу и с подозрением на меня. – Девятьсот гривен. Опять? Да сколько можно? Это же две зарплаты! Что делать? Конечно, с нас высчитают, а жить как? – С меня высчитывать не будут, – отрезала Оксана, холодно наблюдая за страданиями Ольги. – С тебя тоже. Я почувствовала комок в горле. Не знаю, кто вор, но я так же не без греха. Стащила когда-то с кассы две гривны. Потом, правда, вернула, и все же… не хорошо на душе было, скверно. И Ольга как овца побитая. Подошла, заглянула мне в глаза, словно ждала этого признания. Я отвернулась. – Оксан, а почему крайняя Ольга? Кто решил? – Директриса, – по слогам, как недоумку, пояснила Оксана. Ольга всхлипнула и снова спряталась в кладовой. И даже если вина не ее, ничего не докажешь. К примеру, о тех двух гривнах, что я брала в долг, никто не знал. А если брал кто-то еще? И не считал обязательным возвращать? А если сама директриса, у которой была привычка потребовать срочно деньги из черной кассы и даже не дать тебе времени пересчитать наличку? Я постучала к ней в кабинет. – Заходи, Наталья, – она приветливо махнула рукой. – Кофе вкусный. Будешь? И вафли есть, твои любимые. Садись. Ну, что там? Хнычет? Пускай. Она мне за все заплатит. Прямо под носом… – Алла Борисовна, почему вы решили, что это именно Ольга? Алла Борисовна удивленно заморгала ресницами. – Нас же трое. – Наташа, иди работай. Тебя это заботить не должно. И все же в ее взгляде мелькнуло сомнение. – Видеокамер нет, – сказала я, – деньги в кладовой, взять мог любой из нас. В том числе и ты, подумал я, но вслух не сказала. Директриса улыбнулась, словно догадавшись о моих мыслях, и выдала версию: – До Ольги у нас краж не было. Это она. Оксана работает у меня четыре года, я ей полностью доверяю, а Ольга пришла последней. Вот как. Пришла последней – достаточное доказательство, чтобы тебя обвинили в воровстве и угрожали расправой, если деньги чудесным образом не вернутся. – Я хочу уволиться. – Что? – Алла Борисовна, я не верю, что это Ольга. А если это она, то меня не устраивает обвинение только на том основании, что человек пришел в магазин последним, что он здесь работает меньше других. Меньше всех здесь работаю я. Ольга – год, а я – четыре месяца. После ее увольнения, если произойдет еще одна недостача, последней буду точно я. Я увольняюсь. – Ты делаешь ошибку. Директриса была так ошарашена, что поднялась, преодолела отделявшее нас расстояние и внимательно всматривалась в мое лицо. – Наташа, ты делаешь ошибку. Не принимай необдуманных решений. Иди. Иди работай. Она специально разыграла перед тобой представление, но меня не проведешь. Говорит: денег нет. У меня есть люди, которые заставят заплатить. Она заплатит мне за все, и даже больше. За все. Я найду способы. Надо признать, Алла Борисовна умела убеждать. Или гипнотизировать. Я вышла из ее кабинета, потерянно осмотрелась по сторонам. Зачем я устраивала бурю в стакане воды? Пустяк, да и только. – Мне жить не на что, – услышала рядом слова Ольги. Она сидела с очередной салфеткой рядом с по-прежнему равнодушной Оксаной. Не хочу быть на ее месте. Я вернулась в кабинет директрисы, бросила на стол фартук и вышла из магазина. На душе стало легче, вроде бы и не было никогда истории с двумя гривнами, не было унижения перед покупателями в магазине «Персик», не было ночных смен по отмыву сарделек. Чистый лист. Ровное дыхание. Прилив сил на задуманное. Я пришла на курсы, но Артема у входа не было. Он опаздывал. Или решил не приходить вовсе? Быть может, родители передумали на счет необходимости изучения языков? Кстати, папу его я так и не видела. И мама Артема о нем не упоминала. Тогда мне и в голову не могло прийти, что папы попросту не было, и что мой мальчик умеет и любит врать. Делать больно – легко. Вот пришел все-таки. Не один. С Наташкой-худышкой. Бросил мне «привет» и отвернулся к ней. Я почувствовала головокружение – быть может, упало давление, быть может, я даже в цвете лица изменилась, как говорят в Одессе – без разницы. Дешевая пудра – спасение от унижения. Представление набирало силу. Вот он склонился к острому ушку Наташки, что-то шепчет. Она хихикнула, покосилась в мою сторону и согласно кивнула. Мерзко. Канадец объявил перерыв – все вышли на улицу. Замешкавшись, я вышла тоже. Передо мной привычный барьер из спин, дым, смех и голос Артема: – А, может, потом в киношку рванем? – С тобой? – томный голос Наташки. – Вдвоем? Мурлык, хочу! Мурлык? Новое прозвище моего мальчика? Он бросил взгляд в мою сторону. – Мурлык – будет. Бросил сигарету и увел Наташку обратно на занятия. Группа потянулась следом за ними. Я осталась одна, в окружении затухающих окурков, в снегу, и чувствовала, как холод сквозь потертые ботинки пробирается в душу. Глава № 8 Я брела по ночному городу. Фонари, снег, фонари. Холод. Ночной город прекрасен. Я люблю его так же, как Артема, потому ли, что он причиняет идентичную боль? Вопреки? Я остановилась. Люблю? Артема? Пусть отмоется… Слова мамы Артема потушили возрождавшееся чувство к ее сыну. Показалось. Ничего не было. Если кто-то или что-то могло так же унять голод, я бы так и осталась ни с чем, вся в розовых соплях наивности и мыслями об Артеме, но пришлось встать, забыть все, что мешало сосредоточиться и искать работу. Плюс: мой диплом пару раз попросили для посмотреть, минус: после нескольких вопросов о менеджменте, возвращали обратно и обещали позвонить. Обещаний не выполняли. Через две недели я совсем упала духом, еще раз попросила в долг у родителей, еще раз потратила все деньги, еще раз скупила пачку газет с объявлениями. И благодаря одному из них узнала, что Черноморка – не конец географии, а центр вселенной по сравнению с Еврейским кладбищем и переулком Чапаева, куда меня пригласили на собеседование.Читать дальше