Наталья Ручей - Песочный принц в каменном городе

База дальнобойщиков, гостиница дальнобойщиков, второй этаж, а там две комнаты с претензией на офис. Директор, пригласивший на встречу, не вызвал доверия. Слишком обходительный, слишком прищуривается, рассматривая меня, и бородка у него слишком стильная. Все слишком, даже тот простой, что он задал в качестве экзамена: – Включить компьютер сможешь? Я включила. – Принята. От счастья я едва не бросилась ему на грудь. Только обручальное кольцо у него на пальце и сдержало. – Пойдем знакомиться с коллективом, – сказал директор. Для знакомства пришлось спуститься на улицу к курившей симпатичной блондинке. – Лена… Она окинула нас упрекающим взглядом – мол, чего прервали? Директор как-то виновато посмотрел на нее, потом на меня. – Вот. Наташа. Хочет у нас работать. Компьютером владеет, но 1-С не знает. Я напряглась. По всему выходило, Лена здесь за главную, а директор для прикрытия, и от этой Лены зависело, как долго мне еще голодать. Молчание тянулось очень долго, как по мне – бесконечно, вдруг Лена приветливо улыбнулась. – Ничего. Научу. Таким образом, это был второй человек в очереди на мои поцелуи. Знакомство с коллективом продолжилось. Мы снова зашли в офис – пусть так, офис, польстим этой общаге. В одной из комнат сидели двое: женщина лет пятидесяти и молодая девушка лет двадцати. Красивая и тоже блондинка. В Одессе вообще много блондинок, как я успела заметить. – И как тебя зовут? – спросила блондинка. Тон капризный, но ссориться в первый день не хотелось – Наталья. – Наталья? Брови девушки недовольно поползли вверх. – Тяжелый характер. Прямо в точку, но, по всей видимости, и у тебя не простой. – Здесь есть одно правило, – продолжила девушка, – все мальчики наши. Все хорошие мальчики. Мои и Ленкины. Я поторопилась отмахнуться – мне сейчас не до них. – Наташа, – представилась девушка. – А это, – рука плавно указала на рядом сидящую женщину, – Андреевна. Теперь понятно, почему она знала о моем характере. Действительно, двум Наташам на одной территории тесновато. Я часто сталкивалась с Наташами – иногда от столкновения искры летели. Да и вот, из последнего – ту, что увела у меня Артема, тоже Наташей зовут. Но Лена мне понравилась – объясняла доходчиво и быстро. Я решила, что мы обязательно подружимся, ведь нас в офисе всего четверо – директор, Андреевна, ваяя Наташа и Лена, и мы примерно одного возраста. Директора и Андреевну вычеркиваем – не та весовая категория, а с девчонками, была уверена, сойдемся быстро. И ошибалась. С ними мне предстояло пройти и через бойкот, и через предательство, и через угрозы. Но пока я радовалась, что работаю не за прилавком, а в офисе, и хотя должность звучала малопривлекательно: «оператор ПК», и работала я до позднего вечера, здесь мог быть карьерный рост. И новые отношения. Я старалась забыть Артема. Ребята, которые так же числились в нашей компании, но работали на складе, говорят, были симпатичными. И слухи подтвердились. Как-то в кабинет, который мне делили с Ленкой, заглянули двое привлекательных парней, бросили пару шуток и ушли. – Вот запомни, – Наташка зашла в кабинет, – это и есть наши мальчики. И они, как мы договаривались, заняты. Я кивнула. Пусть так. В сравнении с Артемом они все равно проигрывали. Только работа. И я с головой ушла в нее и попытки обрести первых друзей в Одессе, не смотря на игнорирование коллектива. Я слышала, делались ставки, сколько я продержусь. Не огорчать же их – держалась, работала, молчала, злилась, отбивалась от шуток в свой адрес и все меньше и меньше делала ошибок в накладных. И все бы хорошо, жить можно, если бы день не сменялся вечером, когда предстояло идти к троллейбусной остановке вдоль кладбища, и вечера – ночью и сном в обнимку с ножом. Когда люди спорят: есть ли Рай, Ад и так далее, мне становится смешно. Есть. И Адом для меня стала та осень в Одессе. На улице становилось все холоднее, соседи никуда переезжать не собирались, а бабка не спешила ко мне с обогревателем. Новая порция снега с неба – транспорт задерживался, ломался, отказывался выходить из депо, стены в съемной лачуге покрылись моросью, от одежды стал исходить неприятный запах, я забиралась в ледяную постель, предварительно надев двое гамаш, двое носков, варежки, укутавшись в дубленку-подделку и приказывала себе спать. Просыпалась в пять утра, смотрела на звезды с неприязнью, стучала зубами от холода, надевала затхлую одежду и в шесть выезжала на первых трамваях. Конечно, если имели честь приходить. Дорога с пересадкой занимала два часа – это если повезет, и трамвай не сломается, а иногда приходилось сидеть в пустом обледенелом транспорте и ждать, когда дадут ток. Накладные, десять вечера, дальнобойщики, сальные ухмылки – и опять Ад. У Данте говорилось о девяти кругах, я прошла девяносто – три месяца, вплоть до Нового Года. На работе со мной, по-прежнему, никто не общался, я была в вакууме, но странно, ни разу не подумала о том, чтобы уехать домой, туда, где тепло и где тебя всегда ждут… Я похудела, прическа из модной снова превратилась в хвост, одежда поизносилась и болталась, иногда я слышала насмешки по этому поводу или мне так казалось – не скажу точно. Денег катастрофически не хватало, квартплату в очередной раз подняли сразу вдвое, тазик лопнул, одежда отсырела, я простыла, кашель разрывал легкие, а за стенкой слышалось ворчание: – Меньше курить будешь, курва! Видимо, мой кашель был слышен и в соседнем флигеле, потому как однажды в дверях возникла улыбчивая бабка с самодельным обогревателем, впихнула его у изголовья, и дав наставления по эксплуатации, удалилась. Благодаря обогревателю, за два дня я отогрелась, температура чуть спала – снова на работу. И снова столкнулась в дверях с одной из теток. – Похолодало, правда? – спросила она. И даже улыбнулась. – А бабушка наша отказывается включать отопление, – продолжила тетка. – Говорит: дорого, рано еще. Терпите или переезжайте. Я снова не отреагировала. Не нравятся мне резкие перемены. Не верю в них. – А у тебя в комнате тепло? Я молча прошла мимо, и этого мне не простили. Вечером, едва я переступила порог холодной комнаты, ворвалась бабка, гневно сверкнула глазами и унеслась с обогревателем. На кухне послышался дружный смех. В том, чьих это рук дело, сомневаться не приходилось. Простуда усилилась, кашель тоже, я практически не могла спать – задыхалась, скандалы за стеной и в мой адрес слышались уже отчетливей. Иногда под дверью обнаруживала цыганскую иглу или пучок седых волос. Иногда выходить из комнаты не хотелось, вставать не хотелось. Но мой Ангел-хранитель не отступал – прибавил злости. И пусть кто угодно скажет мне, что грешно и так далее, но только благодаря ей, злости, я поднималась с постели из инея, шла на работу, бежала мимо кладбища, возвращалась к полуночи, кашляя, задыхаясь, стирала одежду в холодной воде и… Дышала.Читать дальше