Юрий Леж - Искажение[СИ, роман в двух книгах]

— Оружие — на предохранитель! На ремень! — привычно скомандовал сержант и перешел на более простой, не командный уже тон: — Двигаем к вездеходу, ребята, да пошустрей, смена уже заждалась…

Несмотря на собственную же команду поторапливаться, возле небольшой калитки в заборе, ведущей наружу, сержант остановился, внимательно оглядывая прилегающий к караулке участок пустыни на небольшом обзорном экране, подвешенном у калитки на простом гвозде и принимающим изображение с четырех камер внешнего обзора. Лишь убедившись в безопасности дальнейшего передвижения, Тимохин нажал на кнопку, одновременно открывающую замок в калитке и включающую сигнальные лампочки в караульном помещении и на внешней стороне забора. Последняя служила сигналом для водителя вездехода, который, заметив мигание лампы, должен был подать машину прямо к калитке, загораживая корпусом обзор возможным наблюдателям… да и вообще — на всякий случай.

В длинной, приземистой машине с широкими, специально для пустыни приспособленными гусеницами по табелю размещалось двадцать человек со всем снаряжением, потому пятеро караульных чувствовали себя в десантном отсеке вольготно, как на полковом плацу. Но только внутри вездехода, да и остальных армейских боевых машин, бойцы начинали понимать, почему же в мотопехоту в военкоматах отбирают сильных, выносливых, но — непременно невысоких ребят. Пожалуй, в отсеке "дядя Степа" двухметрового рост просто бы не поместился, ну, или сидел, зажав собственную голову между колен.

Перед тем, как захлопнуть дверцу десантного отсека, сержант Тимохин внимательно оглядел бойцов и спросил:

— Воду с собой все взяли?

Бойцы, уже скорчившиеся на металлических лавках вдоль бортов вездехода, дружно похлопали по подвешенным к ремням флягам и закивали, понимая, что отвечать по уставу в такой ситуации вовсе необязательно.

— Ну, и хорошо, — кивнул сержант. — Оно, конечно, сейчас не лето, от жары не помрете без воды, но все-таки здесь — пустыня…

Лязгнула, закрываясь, дверь десантного отсека, бойцы еще немного поерзали задницами на жестких дюралевых сиденьях, устраиваясь поудобнее, и через полминуты вездеход резво покатился по песку. Ехать было недалеко, да еще и по гладкому песку пустыни, без предательских выбоин и колдобин, потому никто не стал вставлять штурмгеверы в специальные зажимы, расположенные на стенках отсека рядом с каждым сидением, а просто упер приклад в слегка дребезжащий пол, зажал его ступнями и, придерживая оружие за ствол, откинулся на стенку.

"Секрет", в котором должен был нести службу Кудряшов, находился дальше всех остальных постов от караулки, поэтому Николаю последние минуты поездки пришлось провести в обществе уже сменившихся товарищей по взводу. Все они отчаянно зевали, иной раз клацая зубами, и терли слипающиеся глаза, ведь им довелось провести на постах самые неприятные предрассветные и первые часы после восхода солнца. Сменившиеся часовые уже не держали в руках оружие, старательно пристроив штурмгеверы в зажимы, и старались не поджимать ноги, а напротив, вытягивать их на всю длину отсека. Ведь половине из них пришлось пролежать часы дежурства в тесных "секретах", и теперь они старались сразу же дать отдых затекшим и уставшим конечностям.

Когда вездеход в очередной раз остановился, приглушив двигатель, Николай попросил товарищей пропустить его ближе к выходу, наступало его время нести службу. В просторном для пяти человек салоне десантного отсека выполнить просьбу Кудряшова не составляло особого труда, ведь это не борт БМП, куда обычно набивалось по десять-двенадцать человек с полной выкладкой при восьмиместной вместимости. Но и там солдаты ухитрялись и рассказывать по пути анекдоты, и перепихиваться локтями, и даже ссориться и ругаться, хотя такое происходило не часто, взвод был дружным, сплоченным не только службой, но и общими идеалами и планами на будущее.

— Рядовой Кудряшов! На выход, — скомандовал сержант, распахивая дверь отсека. — Вещички, вещички не забываем…

На стандартную остроту сержанта никто не обратил внимания, да и он сам не ждал ни усмешек, ни даже ворчания на то, что присказка надоела. Едва Коля оказался на песке, старательно оправляя камуфляжный комбинезон, как сержант двинулся в сторону от старого, явно заброшенного мазара, к последнему в их зоне ответственности "секрету". Идущему следом Кудряшову сержант через плечо негромко сказал:

— На склеп этот посматривай, тут пару дней назад археологи какие-то работали, наши, конечно, но… на время стрельб их попросили перерыв сделать, так ведь — ученые ж, мало ли, какие у них мысли. Так что смотри, вдруг кто из них тут окажется, забудет про стрельбы или смелость свою показать захочет. За ними, конечно, присматривают и вряд ли из города выпустят, но… всяко бывает. Так что б нам крайними не оказаться.

— Присмотрю, товарищ сержант, — послушно ответил Кудряшов.

— Про шпионов особо не думай, лейтенант это для перестраховки сказал, — продолжил инструктаж Тимохин, замедляя шаг. — Тут все в округе аппаратурой нашпиговано, как на научном стенде. Комар не пролетит с "той стороны"…

Возле небольшого, с полметра в высоту, барханчика их уже ждал сменяющийся. Без присмотра офицеров смена караула редко когда происходила по букве устава, вот и сейчас рядовой Самойлов, прослуживший уже два года, заметив подходящих Тимохина и Кудряшова, выбрался на поверхность из маленького прикрытого маскировочной сетью окопчика, в котором коротал время.

— Как тут обстановочка? — поинтересовался у него сержант. — Ничего новенького?

— Мишени вот там, — Самойлов показал рукой на отдаленные холмы, — ставили, значит, скоро начнут.

— Понятно, — Тимохин пригладил усы и скомандовал: — Рядовой Кудряшов! На пост…

Коля послушно спрыгнул в окопчик, укрепленный по стенкам такими драгоценными в пустыне досками, и глянул на небольшой пульт от разнообразных датчиков, установленных по периметру зоны ответственности его поста. Инфракрасные, ультразвуковые, шумовые, объемные… Совсем скоро от них не будет никакого толку, в пустыню выйдут на боевые стрельбы танки. А вот детекторы движения, нацеленные от танковой площадки и перископные камеры наблюдения очень даже помогут спокойно нести службу.

— Слышь, Кудряш, — позвал Самойлов, — я там, в нужнике, лопатку воткнул, смотри, не гадь где придется…

На дне окопа в углу торчала малая саперная лопатка. "А я-то и не сообразил, зачем она здесь", — подумал Николай.

— А что — терпежу уже нет? — язвительно спросил сержант на открытое признание такого вопиющего нарушения устава караульной службы.

— Терпеж есть, только вот если не будет у кого, так зачем весь окоп обгаживать? — рассудительно сказал Самойлов. — Пусть в одном углу и отмечаются, нам же самим тут еще почти три дня сидеть, да и после нас люди придут…