Андрей Егоров - Когда закончилась нефть

Дракон медленно и потому долго ехал вдоль берега, и я уже было решил, что он так и дальше будет осторожничать, как всегда они, по рассказам, делают на чужой территории, но тут из-за горизонта показался второй его собрат, а потом третий и четверти, и все они вдруг быстро развернулись и поперли прямо на нас с Горемыкой. Стал слышен сухой кашель, доносящийся из самой утробы паскудных тварей, а потом порыв ветра донес до меня зловоние их богомерзких туш.

Я сжал винтовку в потных руках и крикнул Горемыке, как кричали в былинах, записанных на скрижалях в Храме Исторической Правды, наши славные герои:

— Вставай, Семен, на бой! Отступать нам некуда, позади — Деревня!

Горемыка никак не отозвался, и мне пришлось свеситься с ветки и тыкать его винтовочным дулом, чтоб разбудить.

Когда мне это удалось, и Семен, падла, продрал очи, Смрадных драконов уже след простыл — только тяжелый дух от них остался.

— Драконы?! Куда ушли, не видел, Стрелок? Не к нам ли, не в Деревню? — тревожным шепотом озаботился Горемыка, поднимая ко мне бледное лицо, и я понял, что он тоже напугался.

Я осмотрел сверху лесную опушку от края до края, но нигде поблизости не нашел драконьих следов или хотя бы примятой травы.

— Похоже, развернулись и ушли. Нет следов рядом, да и не пахнет больше, — сообщил я ему, попутно принюхиваясь по ветру.

— Ушли, собаки басурманские! Наверно, нас испугались. Точно так, нас увидали, и все, поняли, что не пройдут они здесь! — закричал Горемыка, грозно вскинув костлявые кулаки по направлению к берегу.

Я спрыгнул со своей ветки и побежал к реке. Я хотел разглядеть врага прежде, чем он окончательно сбежит.

Лесная опушка встретила меня плотной завесой цветочных запахов, но ближе к берегу я даже на бегу почувствовал чужой, резкий запах драконьих туш. Я повернул вслед этому запаху и минут через пять выскочил на прибрежную дюну, на которой драконьи следы были видны совершенно отчетливо.

Драконы ушли на юг, к москалям, и на несколько мгновений мне стало жутко — так жутко, что я даже сделал несколько шагов назад. Москали, как всем известно, много страшнее хохлованов. Если хохлованы могут просто убить да и съесть человека, то москали сначала выедают живому человеку мозг.

Но потом я вспомнил, как немного осталось нас, чистых, беспримесных русаков, как отважны были наши деды и отцы, сражавшиеся с разной сволочью за национальный суверенитет и единое экономическое пространство, и устыдился.

— Пресвятая Нанотехнология, спаси нас! — услышал я бормотание Горемыки за спиной.

Бежал, значит, следом, не сдрейфил.

Собственный позорный страх показался мне еще более постыдным и я, сам себе удивляясь, вдруг решительно сказал, указывая на следы:

— Пойдем за драконами, Семен. Нельзя упускать такой случай. Они ведь сейчас удерут — поминай как звали. А завалим хотя бы одного — навечно героями станем! Песню про нас напишут, как про Панфила Матросова…

Семен вытаращил на меня свои погрустневшие глазки и задумчиво поправил дубину за поясом:

— Четыре дракона, Стрелок! Хоть режь меня, не пойду. И вообще, мне на пост возвращаться надо.

Я вскипел от нахлынувшей ярости, вскинул винтовку на уровень глаз и спустил предохранитель:

— Ты пойдешь со мной убивать драконов, Семен Горемыка!

Семен коротко всхлипнул и кивнул. Он меня знает — я своего всегда добиваюсь. В свое время Семен в этом убедился, когда однажды в мое дежурство вдруг заартачился, отказываясь чистить общественный нужник. Был, помнится, бит кроваво, потом ходил жаловаться старосте, но на разборе в Каноничном трибунале батюшки приняли мою сторону и еще Горемыке плетей всыпали.

Я показал ему дулом винтовки направление пути, и он послушно побрел по тропе из двойных драконьих следов, спотыкаясь через каждые пять шагов и едва слышно постанывая от жалости к себе.

Мы прошли около часа в сгущающихся сумерках, и лес закончился там, где ему и полагалось заканчиваться — у Пулковской пустоши. Бетонные поля от горизонта до горизонта поросли серой жилистой травой; такого же цвета было сейчас и небо. Наступали времена Полярных Знамений Величия Земли Русской, превращающих ночь в день на страх всем врагам.

На сером безрадостном фоне высветилась россыпь огоньков, и мы с Горемыкой хором крикнули:

— Вот они!

Правда, Горемыка тут же сел на бетонку, наотрез отказываясь двигаться дальше, а меня, напротив, буквально распирало от желания бежать вперед, догонять ненавистного врага и поражать его меткими выстрелами.

Я, не глядя, крепко ухватил ворот горемыкинского камзола и потащил упирающегося воина за собой. Горемыка скулил, но, проехав пару метров по бетону мордой вниз, все-таки привстал и потом уже семенил на своих ногах, лишь направляемый моей твердой рукой.

Я и сам не осознавал поначалу, зачем тащу с собой этого труса, но потом в самой глубине моего сознания явилось понимание: мне был нужен свидетель моего героизма. Кто расскажет современникам и потомкам о подвиге Стрелка из Деревни, в одиночку завалившего сразу четырех драконов?

Мы почти пробежали два бетонных поля подряд, когда огни, исходящие от драконов, вдруг замерли на месте. Тогда я сжалился над Горемыкой и велел ему залечь на поле, направив Наблюдателя на обереге на меня.

Семен аж завизжал от радости, что ему не придется погибать в пасти драконов, а доведется лишь посмотреть, как это получится у меня.

А я пошел на свой подвиг, расправив плечи и небрежно помахивая винтовкой, как будто мне было совсем не страшно. Да и не было мне страшно, если честно — так, чуть холодило грудь предчувствие бесшабашной драки, в которой я, наверное, выйду победителем. Люблю я подраться, а уж за Родину сам бог велел буцкаться как следует.

Огни драконов вдруг разделились: большая часть быстро понеслась вперед, к серому горизонту, а несколько маленьких огоньков замерли через поле от меня.

Я облегченно выдохнул: конечно, я был готов и к битве со всеми драконами сразу, но победить для начала хотя бы одного отставшего от стада дракона тоже было бы неплохо.

Я принюхался и стал заходить на отставшего дракона крутом, против ветра. На самом краю поля мне пришлось лечь, и дальше я уже только полз, стараясь потише дышать и не стучать винтовкой по бетону.

Отставший дракон стоял посреди поля с поджатой лапой, а вокруг суетились два демона. Демонов я сразу узнал по картинкам из Большой Православной Энциклопедии — там им отводилась целая глава. Главная опасность демонов, как объясняли наши ученые, это общая аморальность их поступков и бесчеловечность мотивов. Демоны ловко сбивают простых людей с толку, особенно если у этих людей короткий горизонт целеполагания, а у общества в целом отсутствует стратегия инновационного развития.