Николай Бодров - Пришельцы. Выпуск 2

Кирилл хотел было уточнить, где это «там», но вдруг услышал, как Борис Борисыч обратился к Анжеле:

— Анжела, извините, пожалуйста. Не могли бы вы передать салфетку?

Так мужья со своими женами не разговаривают. И даже если поругаются. Нет здесь никакой семейной ссоры, а что здесь есть — совершенно непонятно.

— Мама, вон она! — неожиданно закричала Катя, показывая рукой в сторону озера.

— Что ж ты так кричишь? — Анжела замерла с салфеткой в руке. — Кого ты увидела?

— Да бабочку, ту самую! — Катя слезла со скамейки и чуть ли не бегом устремилась к живой изгороди. Шарик медленно поднялся с травы и поплелся следом, свесив из пасти длинный лоскут розового языка.

— Ммм… Анжела, — пробормотал Борис Борисыч, пытаясь обратить на себя внимание.

— Ах, да! — Анжела отдала салфетку и принялась накладывать в свою вазочку очередную порцию варенья.

Александра Владимировна собрала со стола ненужную посуду и понесла в дом. Продолжить разговор о небесных теплицах не получилось. Ладно, подумал Кирилл, как-нибудь вернемся к этой теме. И вообще надо меньше тратить времени на разговоры: печатная машинка с заправленным листом бумаги ждет продолжения работы.

— Посмотрите, какая красивая! — Катя стояла у стола, вытянув вперед руку. На маленькой розовой ладошке совершенно спокойно сидела огромная бабочка. Ее сложенные крылья вздымались кверху черным бархатистым гребнем. Кирилл удивился, что маленькая девочка не побоялась держать в руке пусть бабочку, но все-таки многоногое, мохнатое чудовище, да еще таких жутких размеров. Сам-то он в раннем детстве боялся всяких многоножек, особенно пауков.

Анжела вполне равнодушно посмотрела на Катину находку и, переведя взгляд в недоступную даль, механическим движением поднесла чашку ко рту. Борис Борисыч более заинтересованно посмотрел на бабочку, но ничего не сказал.

— Судя по всему, ты будешь энтомологом, — Кирилл наклонился в сторону Кати, чтобы лучше рассмотреть насекомое. — Она, наверное, спит?

— Нет, она только что летала, — возразила Катя и поднесла руку поближе к лицу, чтобы лучше было видно. Крылья у бабочки едва заметно вибрировали.

— А ты знаешь, кто такие энтомологи?

— Знаю, они насекомых изучают.

— Ребенок умен не по годам! — громко произнес Кирилл, больше обращаясь к Анжеле, но та без всяких эмоций продолжала пить чай и рассматривать нечто недоступное простым смертным. Кирилл снова повернулся к Кате.

— А как ты ее поймала? — спросил он.

— Никак. Я протянула руку, и она ко мне приземлилась.

Подошедший Шарик шумно вздохнул, сунулся кожаным носом в Катину руку. Внезапно бабочка вздрогнула, и детская ладошка скрылась под черным покрывалом распахнувшихся крыльев. Пес невольно отскочил в сторону, недовольно ворча, уселся на траву, с равнодушным видом вывалил из пасти розовый язык и принялся поглядывать на всех, забавно двигая бровями.

— А ведь на крыльях твоей бабочки что-то написано, — сказал Кирилл. Он наклонился поближе, чтобы рассмотреть золотистый рисунок, четко выделяющийся на черном фоне. Но бабочка неожиданно сорвалась с руки, черным порхающим листочком понеслась в сторону озера; вмиг она превратилась в маленькую точку и исчезла.

— Ну вот, улетела, — сказал Кирилл. — Я и прочитать-то ничего не успел.

— Тогда я еще раз тебе ее принесу, — серьезно сказала Катя. Она пошла к столу и села возле матери.

Вернувшаяся из дома хозяйка принялась собирать оставшуюся посуду, давая этим понять, что ужин закончен. Кирилл быстрее допил свой остывший чай. От предложенной помощи Александра Владимировна отказалась и сама понесла притихший самовар. Остальные тоже стали собираться.

— Приятно было познакомиться, — Борис Борисыч неловко поклонился и, придерживая под мышкой невидимый портфель, направился к дому. Он поднялся на крыльцо и скрылся за дверью. Анжела повела Катю по деревянной лестнице на второй этаж.

Как все просто, подумал Кирилл, все они здесь такие же гости, как и я. И приехали, может быть, только вчера. Говорила же хозяйка при первой встрече, что у нее все комнаты заняты. Один я, что ли, такой — жаждущий уединения. И честно надо самому себе признаться, что ищу не одиночества, а новых знакомств и впечатлений. Вот она — журналистская привычка! Нет, надо категорически от этого отказываться. Привязать к столу себя надо, к пишущей машинке кандалами приковать. Все! С этого момента только писательская работа! И ничего более!

Кирилл решительно зашагал в сторону флигеля. Шарик немного проводил его взглядом, а потом поплелся следом.

Во флигеле было сумрачно и жарко; Кирилл оставил дверь открытой. Усевшись за стол, он придвинул к себе печатную машинку и замер. Глаза бесцельно блуждали по заправленному в каретку листу, читая и перечитывая название будущего произведения: «Повелительница дождя… Повелительница дождя… Пов…» Ну, была же хорошая идея! Древний мир, жрецы, таинственный храм или святилище. Кирилл увидел, что указательный палец лежит на клавише с литерой «ка», и отдернул руку. Не может начинаться произведение с предложения: «Когда-то давным-давно…». То есть может, конечно, но не «Повелительница дождя». Видимо, не получится просидеть здесь затворником: завтра надо сделать вылазку, исследовать окрестности, сходить в поселок, поговорить с местными жителями. Может, сохранились какие-нибудь здешние легенды, предания, так сказать, старины глубокой. Глядишь, и натолкнешься на сюжет более интересный, чем избитые истории о священных тайнах и их хранителях.

Сумрак во флигеле сгустился; буквы на бумаге едва угадывались. Кирилл стал обшаривать стены в поиске выключателя, но быстро убедился, что электричества здесь и в помине не было. Ну что ж, хотел вырваться из цивилизации, вот и вырвался. Нет света, зато незримые линии электромагнитных полей не пронизывают тело, не раскачивают молекулы и атомы. Чистый воздух наполнен запахом чистых озер, ароматом цветов и травы. Вот только жарко почти так же, как в городе. Кирилл покосился на открытую дверь и замер. В нижнем углу дверного проема лежала непроницаемым черным пятном тьма. И эта тьма шевельнулась. У Кирилла сразу пересохло в горле. Он сделал крадущийся шаг в сторону, надеясь получше рассмотреть, что же там прячется, и прячется ли вообще. Да тень это, тень, подумал он и тут же убедился, что даже если и тень, то от живого существа.

— Шарик, Шарик! — тихо, с надеждой в голосе, позвал он. Форма черного пятна изменилась, и Кирилл, наконец, разглядел пса, который стоял на пороге.

— Ты ко мне в гости пришел? Ну, заходи!

Шарик махнул пару раз хвостом, повернулся и исчез. Было слышно, как он шел, постукивая когтями по каменным плиткам дорожки.