Николай Бодров - Пришельцы. Выпуск 2

— Вот и я думаю, — проговорил Борис Борисыч, — что же произошло? Точнее, не что, а почему?

Он перестал мотаться из стороны в сторону и подошел к своим удочкам.

— Можно предположить, что долго копившаяся энергия наконец высвободилась, и за довольно короткое время.

— И что?

Борис Борисыч пожал плечами:

— Не знаю, буду наблюдать.

Он принялся снимать удочки с рогулек, сматывать провода.

— А вам не кажется, что все это искусственно создано? — спросил Кирилл.

— Что именно?

— Ну, не озера, конечно, а коса между ними. Может, это дамба?

— У вас тоже появилась эта мысль? — Борис Борисыч оторвался от своего занятия и посмотрел на Кирилла.

— Уж очень она подозрительно прямая, — Кирилл махнул рукой вдоль косы.

Борис Борисыч еле заметно усмехнулся.

— То, что она такая прямая, — не самое интересное, — сказал он. — А вот почему она проницаема для воды и непроницаема для растворенной в ней соли? Вот что интересно!

— Поясните, я не понял.

— Все просто, — сказал Борис Борисыч. — Эта межозерная коса, или дамба, — как хотите, — действует по принципу особого фильтра. Она пропускает через себя только воду, а все, что в ней растворено, задерживает. Понимаете? Правда, это только мои предположения, но все говорит за это. И я боюсь подумать, что произойдет, если эта дамба по каким-то причинам разрушится.

— А что произойдет?

— Не знаю! Но, во всяком случае, этот природный генератор перестанет работать. И последствия такого события совершенно непредсказуемы. Понимаете?

— Да, — проговорил Кирилл. — Теперь понимаю. И даже очень понимаю. Наверное, таких вот генераторов действительно немного на земле осталось. А, может быть, этот — единственный.

Борис Борисыч только вздохнул и принялся дальше сматывать провода. Вдруг он замер и поднял на Кирилла восторженно-удивленный взгляд.

— Нет! Вы понимаете, как нам повезло?!

Кирилл согласно кивнул: да, мол, понимаю. Потом глянул на свои водонепроницаемые часы.

— О! А мы ведь на завтрак опаздываем: уже без четверти восемь.

— Да-да, конечно! Идите, — Борис Борисыч принялся укладывать скрученные жгутом провода в чемоданчик. — Идите-идите, я догоню.

— Ну, хорошо! — Кирилл хотел было уже войти в воду, но вдруг передумал и пошел к берегу по косе. Пройдя треть пути, он обернулся и крикнул:

— Борис Борисыч, а что если ничего не произойдет?!

— Что?! — маленькая фигурка в сером костюме выпрямилась.

Кирилл сложил ладони рупором:

— Вдруг ничего не произойдет?!

— Что?! — Борис Борисыч приложил руку к уху в надежде хоть что-то расслышать.

— Ладно, — уже сам себе сказал Кирилл и махнул рукой, — за завтраком спрошу.

Он повернулся и пошел дальше. Дойдя до одежды, быстро оделся, потом посмотрел в сторону косы. Борис Борисыч с удочками на плече и чемоданчиком в руке быстро шагал к берегу. А у дома Александра Владимировна уже накрывала на стол. Самовар поблескивал медным боком и от этого казался до невозможности раскаленным. Кирилл решил перед завтраком забежать к себе и, чтобы не попадаться на глаза хозяйке, прошел еще немного вдоль берега, затем, обойдя живую изгородь, свернул в сторону сада.

Все уже собрались, когда он подошел к столу с большим апельсином в руке. Громко поздоровался:

— Доброе утро всем! — сел на свое место, протянул апельсин Кате. — Угощайся! — вопросительно посмотрел на Анжелу, которая улыбнулась и слегка кивнула.

— Спасибо, — сказала Катя, положив апельсин возле своей тарелки. — Я его потом съем. И с мамой обязательно поделюсь.

Хозяйка поставила перед Кириллом тарелку с неизменной утренней кашей.

— Александра Владимировна, все хотел у вас спросить, а как называется эта каша?

— Пшеничная, — коротко ответила хозяйка.

— Ясно, — сказал Кирилл и взялся за ложку.

Завтрак проходил в привычном молчании. Только Борис Борисыч время от времени выходил из своего обычного отрешенного состояния, посматривал то на небо, то, наклонившись ближе к столу, чтобы Анжела и Катя не заслоняли вид, глядел в сторону озера. Раньше Кирилла это бы только позабавило, но сейчас он и сам был готов начать озираться по сторонам. Кто знает, куда ушла, по словам Борис Борисыча, вся накопленная озерами энергия? И чем она проявится? То ли громом среди ясного неба, а точнее, молнией (Кирилл вслед за Борис Борисычем посмотрел на абсолютно безоблачное небо), то ли огромной волной цунами (он бросил взгляд на поверхность озер). Катя даже перестала есть, удивленно наблюдая, как два взрослых человека ведут какую-то не очень понятную, но забавную игру в гляделки. Перехватив ее взгляд, Кирилл улыбнулся и стал рассматривать исключительно свою тарелку.

— Александра Владимировна, — через некоторое время спросил он. — А в вашей местности не происходили какие-нибудь необычные явления?

— Какие явления? — хозяйка нахмурила брови.

— Ну, не знаю, — Кирилл ковырнул ложкой остатки каши. — Ураганные ветры, землетрясения, наводнения? Или просто — северные сияния, двойные радуги?

— На моей памяти ничего такого не происходило, — сказала Александра Владимировна. — Хотите еще каши?

— Нет, спасибо, — Кирилл отрицательно мотнул головой.

— А вы?

Борис Борисыч оторвался от созерцания озера, выпрямился на своем месте и тоже отрицательно мотнул головой.

— Тогда Шарику отдам, — проговорила хозяйка, накрывая кастрюлю крышкой.

Кирилл поискал глазами Шарика, но тот, видимо, решил в этот раз не присутствовать.

За чаем Борис Борисыч несколько успокоился, но погрузился в глубокую задумчивость. А на Кирилла вдруг напала необычайная сонливость; он мечтал только о том, как доберется до флигеля и завалится спать. Как всегда быстрее всех выпив свой чай, Катя вышла из-за стола, сказала вежливо: «Спасибо!», и, надев панамку, отправилась по своим делам. На этот раз она не пошла к озеру или в сад, а направилась к дому. Вид у нее был сонный, хотя с утра выглядела вполне бодрой и веселой. Кирилл провожал Катю взглядом, пока она медленно поднималась по лестнице на второй этаж, потом повернулся к Анжеле. Он хотел ей что-то сказать, даже губы его шевельнулись, но фраза не сложилась, и пришлось только смущенно улыбнуться.

— Что? — тихо спросила Анжела, улыбаясь в ответ.

Кирилл смутился еще больше и только отрицательно покачал головой, но потом все же сказал:

— Утро сегодня хорошее — тихое, спокойное. Но день будет, как всегда, жарким.

Анжела сделала такое движение, словно говорила: «А, понятно». Она продолжала смотреть на Кирилла, повергая его в еще большее смущение.

— Кирилл Иванович, хотите еще чаю? — хозяйка протянула руку, готовая взять опустевшую чашку.

— Да, конечно! — с жаром сказал Кирилл.