Роберт Шекли - Новые Миры Роберта Шекли. Том 1

— В век физики Гейдельберга недоверие — не самая лучшая реакция. С того дня когда я прочитал в «Сайнтифик америкен», что позитрон есть не что иное, как электрон, путешествующий во времени в обратном направлении, я без труда верю во что угодно.

— Надо будет запомнить ваши слова и включить их в нашу рекламу. А теперь дайте мне ваш адрес. Я с вами свяжусь.

Три дня спустя Магджинн позвонил в дверь квартирки Силверсмита на Перри-стрит (пятый этаж без лифта). Он сгибался под тяжестью большого упаковочного ящика и был весь мокрый от пота. Его твидовый пиджак вонял перетрудившимся верблюдом.

— Ну и денек! — выдохнул он. — Обегал весь Лонг-Айленд, пока не отыскал для вас подходящий аппарат. Куда поставить?

— Да хоть сюда. А как насчет магнитофона?

— Занесу сегодня, только попозже. Вы уже обдумали второе желание?

— «Феррари». Красный.

— Слышу — значит повинуюсь. Кстати, все это не показалось вам чем-то фантастическим?

— Подобными штучками занимается феноменология. Или, как говорят буддисты, «мир таков, какой он есть». Вы сможете достать мне не очень устаревшую модель?

— Полагаю, сумею раздобыть совсем новую. С турбонаддувом и приборной панелью из настоящего каштана.

— Гм, теперь меня начинаете удивлять вы, — заметил Силверсмит. — Но где я стану держать машину?

— Это уж ваши проблемы. Скоро увидимся. Силверсмит рассеянно махнул ему вслед и принялся распаковывать ящик.

Выполняя третье желание Силверсмита, Магджинн отыскал ему просторную трехкомнатную меблированную квартиру в Пэтчен-Плейс всего за сто два доллара в месяц. После чего пообещал выполнить еще пять желаний в качестве премии.

— Вы и в самом деле их выполните? — не поверил Силверсмит. — У вашей компании не начнутся проблемы?

— На этот счет не волнуйтесь. Знаете, ваши желания весьма хороши. У вас запросы крупные, но без излишеств; они становятся для нас вызовом, но не повергают в изумление. Некоторые попросту перегибают палку — требуют дворцы, рабов и гаремы из претенденток на звание «Мисс Америка».

— Полагаю, такие желания высказывать бессмысленно, — осторожно произнес Силверсмит.

— Почему же, я смогу выполнить и их, но они только навлекут неприятности на пожелавшего. Представьте сами — выстроишь какому-нибудь придурку копию царского летнего дворца на десятиакровом участке неподалеку от Нью-Йорка, и на него тут саранчой слетаются налоговые инспекторы. Обычно парню бывает весьма трудно объяснить, как он ухитрился накопить на такие хоромы, работая младшим клерком за сто двадцать пять долларов в неделю. Тогда налоговые чиновники начинают делать собственные предположения.

— Какие, например?

— Скажем, что он один из главарей мафии и знает, где зарыт труп судьи Кратера.

— Но они же ничего не могут доказать.

— Возможно. Но кому захочется провести остаток жизни, исполняя главную роль в любительских фильмах ФБР?

— Да, не очень-то приятная перспектива для ценителя уединения, — согласился Силверсмит и пересмотрел кое-какие из своих планов.

— Вы оказались хорошим клиентом, объявил Магджинн две недели спустя. — Сегодня вы получаете премию — сорокафутовую яхту с полной экипировкой. Где вы хотите на ней плавать?

— Поставьте ее в док возле моей виллы в Нассау, — ответил Силверсмит. — Ах да — спасибо.

— Вам еще один подарок от фирмы, — сказал Магджинн через три дня. — Десять дополнительных желаний. Как всегда, без всяких обязательств с вашей стороны.

— С этими новыми получается уже восемнадцать неиспользованных желаний, — подсчитал Силверсмит. — Может, перебросите часть другому достойному клиенту?

— Не будьте смешным, — возразил Магджинн. — Мы вами очень довольны.

— Во всем этом есть какая-то хитрость, верно? — спросил Силверсмит, теребя парчовый шарф.

Разговор происходил месяц и четырнадцать желаний спустя. Силверсмит и Магджинн сидели в креслах на широкой лужайке поместья Силверсмита во французской Ривьере. Тихо играл невидимый струнный квартет. Силверсмит потягивал «негрони». Магджинн, всклокоченный более обычного, большими глотками поглощал виски с содовой.

— Что ж, если желаете, можете назвать тайный смысл происходящего и хитростью, — признал Магджинн. — Но это совсем не то, что вы думаете.

— А что же?

— Сами знаете, что я не могу вам ничего сказать.

— Может, все кончится тем, что я потеряю душу и попаду в ад?

Магджинн расхохотался:

— Уж этого вам следует опасаться меньше всего. А теперь прошу меня извинить. У меня назначена встреча в Дамаске — нужно оценить заказанного вами арабского жеребца. Кстати, на этой неделе вам предоставлено еще пять премиальных желаний.

Два месяца спустя Силверсмит, отпустив танцовщиц, лежал в одиночестве на кровати императорских размеров в своих римских восемнадцатикомнатных апартаментах и предавался унылым размышлениям. У него в запасе имелось еще двадцать семь желаний, но пожелать еще хоть что-нибудь он был просто не в силах. И, следовательно, не ощущал себя счастливым.

Силверсмит вздохнул и протянул руку к стакану с сельтерской, постоянно стоявшему рядом с кроватью на ночном столике. Стакан оказался пуст.

— Десять слуг, а не могут вовремя наполнить стакан, — процедил он.

Поднявшись, он прошел по комнате и нажал кнопку звонка, затем вновь улегся на кровать и засек время. Его «ролекс» в корпусе из цельного куска янтаря отсчитал три минуты тридцать восемь секунд, прежде чем в комнату торопливо вошел второй помощник дворецкого.

Силверсмит указал на стакан. Глаза слуги выпучились, челюсть отвисла.

— Пустой! — воскликнул он. — Но ведь я особо приказывал помощнице горничной, чтобы…

— Меня не интересуют оправдания, — оборвал его Силверсмит. — Или кое-кто сейчас поторопится, или полетят чьи-то головы.

— Да, сэр! — выдохнул слуга. Он подбежал к вмонтированному в стену рядом с кроватью холодильнику, открыл его и достал бутылку с сельтерской. Поставил бутылку на поднос, взял снежно-белое льняное полотенце, сложил его вдоль и повесил на руку. Выбрал в холодильнике охлажденный стакан, проверил, чистый ли, заменил на другой и вытер ободок полотенцем.

— Да пошевеливайся же, — не выдержал Силверсмит. Слуга торопливо обернул бутылку полотенцем и наполнил стакан сельтерской, причем столь умело, что не пролил ни капли. Поставив бутылку обратно в холодильник, он подал стакан Силверсмиту. На все процедуры ушло двенадцать минут и сорок три секунды.

Силверсмит лежал, потягивая сельтерскую, и мрачно размышлял о невозможности счастья и иллюзорности удовлетворения. Хотя к его услугам была вся роскошь мира — или именно из-за этого, — он уже несколько недель маялся от скуки. Ему казалось чертовски несправедливой ситуация, когда человек может получить что угодно, но не в состоянии наслаждаться тем, что имеет.