Михаил Ахманов - Консул Тревельян

«Надо же, музей! Великая Пустота! Никогда бы не подумал! – пробормотал дед. Потом шепнул: – Малыш, встань у скамейки. Хочу на Линду посмотреть и ребятишек… Все так и было… Только не помню я, в каком году…»

Не торопились, смотрели долго – здесь, на островах, в другом часовом поясе, еще не наступил полдень. Затем дед распорядился идти в дом. Комната слева от холла когда-то была гостиной, и на ее стенах сверкали в прозрачных футлярах ордена. Великое множество наград, след промелькнувшей жизни Командора… Орден «Пояс Ориона» с кометами, два «Меча Ганнибала» – им награждали полководцев, «Орден Фронтира» трех степеней, «Орден Провала», орден «За спасение соратника на поле боя», три медали «За личное мужество», медаль «За штурм Тхара», медаль «Голубая Зона»… Еще восемь почетных знаков ранений, знак отличия десантников «Триарий», знак отличия пилотов «Лимб», который выдавался за пятьсот прыжков… Много наград, но не все – Тревельян знал, что часть их не сохранилась.

«В мой кабинет, голубь сизый, – велел Командор. – Второй этаж, под башней».

Кабинет был просторен, едва ли не в треть этажа. Стены и потолок обшиты потемневшим от времени дубом, под окнами – огромный стол, а при нем кресло, в котором Ивар опознал старинный пилотский ложемент. У стола – терминал древнего компьютера, рядом – шкафы с книгами и сотней модулей-термосов; в них, при абсолютном нуле, хранились магнитные записи. Стена напротив шкафов была увешана оружием, какого Тревельян в жизни не видел и даже представить не мог, что где-то, кроме гигантских земных музеев, еще сохранились подобные редкости. Тут были дамасская сабля, испанская шпага, меч устрашающего вида, метательные ножи фейдао и кодзука, китайский палаш дан-гайн, секиры, копья и арбалеты. Рядом висело огнестрельное оружие: пара мушкетов, фузея с толстым стволом, винтовки, автоматы и пистолеты от кремневых до многозарядных.

«Моя коллекция, – с гордостью молвил Командор. – По завещанию, все отошло Линде. Ничего не продано, не потеряно, все сохранилось… Вот женщина! Зря я с ней расстался! Зря!»

– Теперь поздно сожалеть, – произнес Ивар и ткнул пальцем в один из стволов. – Это что такое?

«Русский автомат «калаш», а справа от него – американская винтовка «М16». Ты выше взгляни, выше! Вот жемчужина коллекции! Винтовка Мосина [51], подлинный экземпляр 1891 года! Я раздобыл ее на Марсе, у одного старика – он держал бар в предгорьях Фарсиды. Папаша Эмиль его звали… Пил у него ром из тхарского пьяного гриба, увидел и выменял на свою форму полного коммодора… китель с серебряными «спиралями», штаны с лампасами, фуражку, сапоги… Ей, малыш, больше тысячи лет!»

– Она стреляет? – полюбопытствовал Тревельян.

«Пять веков назад стреляла. Хочешь попробовать? Обоймы – в нижнем ящике стола».

Секунду Ивар колебался, потом покачал головой.

– Соблазнительно, но нельзя нарушать порядок. Все же здесь военная база.

«Законсервированная, – уточнил дед. – Ладно, не будем ворон пугать… Тебе куда нужно добраться?»

– В штаб базы. В бывший штаб.

«Выйди из дома, стань к морю спиной и увидишь, как над лесом игла поблескивает, а на ней – набалдашник вроде тарелки. Это штаб и есть. Но пешим ходом не добраться, до него километров двадцать пять».

– Я и не собираюсь пешим, – сказал Тревельян, спускаясь вниз по скрипучей деревянной лестнице. Он постоял недолго у скамейки, поглядел на деда и его семью, затем переместился к огромной игле бывшего штаба. Вокруг царили безлюдье и тишина, ветер с моря гнал сухие листья по песчаным дорожкам, солнце отражалось в хрустальных стенах здания мириадом ярких отблесков. Игла была высотой метров шестьсот, и, вероятно, под ней имелся не один вместительный бункер.

«Куда мне?..» – подумал Тревельян, включая наручный браслет. Связное устройство молчало, но через минуту из-под сводов арки на первом этаже выпорхнула Алиса Виктория. Вид у нее был очень рассерженный.

– Консул! Во имя Владык Пустоты! Что же вы творите, консул! Почему связь отключена?

– Я находился в месте, где меня нельзя беспокоить. Ни меня, ни моего спутника.

Глаза Алисы метнули молнию.

– Спутника?.. Спутницу, вы хотите сказать! Женщину! Не та ли блондинка-кни’лина опять к вам прилипла? И чем вы занимались?

Ивар перехватил контейнер левой рукой и прикоснулся к виску.

– Здесь памятный кристалл с личностью моего далекого предка. Он был великим воином, Алиса… Он погиб в битве с дроми шесть веков назад, сгорел на мостике своего крейсера… Здесь стоит его дом. – Тревельян вытянул руку в сторону морского берега. – Дом, в котором он когда-то жил и где теперь собраны его ордена, его оружие, его записи… Дом, хранящий память о его семье… нашей семье… Мы там были. – Сделав паузу, Ивар произнес: – Я отключил браслет. Сказано в книге Йездана Сероокого: не тревожь старца, когда ему снятся сны о прошедшей юности.

Сердитое выражение на лице девушки сменилось растерянностью.

– Простите, Ивар… я не знала… я думала, вы сейчас над океаном, в трех часах лета от островов… Думала, что вы не успеете к сроку, и Судья будет недовольна…

– Я тебя прощаю, – сказал Тревельян, – прощаю, ибо ты впервые назвала меня по имени. А Судья… с ней мы как-нибудь договоримся. – Он ткнул в клавишу браслета. – Без десяти час… Если лифты в этом небоскребе быстрые, мы появимся точно в срок.

Они вошли в огромный вестибюль, украшенный голограммами боевых кораблей, потом в залитую голубоватым сиянием шахту. Поток воздуха подхватил их, понес вверх, развевая пряди каштановых волос Алисы. Тревельян смотрел на девушку, и вдруг вспомнились ему Снежная Пасть, Жанна Брингар и параприм Нишикуандра. Что сказал четырехрукий о прекрасной терукси?.. Красивая, но не для тебя… не в этой жизни… И тогда он спросил: а что для меня? Что? Будто наяву, послышался Ивару басистый голос Нишикуандры: то, что ждет тебя в грядущем, что неизбежно и неминуемо! На этот счет не беспокойся, свое получишь. Что суждено, то суждено! Тревельян не мог оторвать глаз от девушки. Его сердце вдруг гулко стукнуло и будто бы на миг остановилось. Прав Нишикуандра: что суждено, то суждено! И не нужно спорить с судьбой, это плохо кончается!

Лифт мчался наверх. За прозрачными стенами стремительно мелькали пустынные залы и безлюдные коридоры.

– Как вы сюда добрались? – спросила Алиса. – Вызвали свой орбитальный челнок?.. В ковер-самолет мне как-то не верится.

– Правильно, что не верится, – согласился Тревельян. – Зачем мне ковер? Кто нынче летает на этих скопищах пыли и блох? Лично у меня сапоги-скороходы.

Мягкий порыв искусственного ветра вытолкнул его и Алису в обширное круглое помещение с множеством мониторов и мерцающих экранов. Тарелка наверху иглы, координирующий центр, догадался Тревельян. Здесь их поджидали двое: высокая худощавая женщина в длинном, почти до пят, фиолетовом платье и мужчина в мундире офицера Флота, но без знаков различия. Ивар положил контейнер в ближайшее кресло, пригладил волосы, одернул френч с золотистой эмблемой и представился: