Михаил Ахманов - Консул Тревельян

– А вот это нам ни к чему, – заметил Светлая Вода. – Крови меж нами быть не должно, кровь – такая занятная субстанция, что вопиет к мщению и новой крови… Сейчас я с ними пообщаюсь. – Он склонился к шарику вокодера и пропел на торговом жаргоне: – Нападение не нужно/бессмысленно, наше оружие мощнее, чем у вас. Предлагаю говорить/беседовать/спорить. К вам отправляется посланец.

– Корабль с существом/посланцем будет уничтожен, – донеслось в ответ. – Уничтожен/взорван/сожжен/распылен.

– Кто сказал, что ему нужен корабль? Уверен, ничего не придется взрывать/распылять, – молвил Вождь Светлая Вода и протянул Тревельяну обруч с передатчиком дальней связи. – Надень, Ивар. Будет любопытно взглянуть на этих упрямцев. Надо же, какие несговорчивые!

Присоски обруча легли на лоб и затылок. Он выглядел, как украшение, – золотая диадема с узором из сверкающих камней. Тревельян помотал головой и убедился, что передатчик держится прочно.

– Вы должны подняться? Разблокировать кокон? – спросил первый помощник Ибис.

– Спасибо, коммандер. Нет необходимости. – Он улыбнулся Лайтвотеру, закрыл глаза и в последний миг услышал:

– Я жду, Ивар. Да хранят тебя Владыки Пустоты!

Свет, тьма и снова свет…

Он находился в огромном сферическом помещении, где, казалось, не было ничего, ни пультов с мигающими огнями, ни мониторов и экранов, ни иных устройств, привычных на космическом корабле. Он словно бы повис у верхнего полюса сферы, но гравитация здесь была нормальной, и под ногами ощущалась твердая опора. Приглядевшись, Тревельян сообразил, что площадка внизу прозрачна и что в этом отсеке – рубке?.. центре управления?.. – разбросано множество других площадок, где призрачными тенями маячат хрустальные колонны и что-то еще, изогнутое, свернутое, скрученное подобно ленте Мебиуса. Вид непривычный, решил он, но все же не корабль сильмарри, а нечто более подходящее для гуманоидов. Сами гуманоиды тоже присутствовали – десятка три созданий в ярких просторных одеждах возились у колонн и перекрученных структур.

Ивар глубоко вдохнул воздух, отметил, он свеж и пахнет чем-то незнакомым, но приятным, и двинулся к краю площадки. Странно, но его шаги отозвались грохотом в гигантском зале, десятки лиц повернулись к нему, десятки взглядов будто бы прожгли его насквозь. Миг, и перед ним возникла женщина – тонкая, стройная, точно статуэтка Говорильника. Впрочем, не такая юная и беспечная, как воплощенный лльяно образ – у этой дамы были резкие черты, морщинки у губ и глаза разъяренной тигрицы. Она пропела короткую фразу и тут же перешла на торговый жаргон:

– Кто ты и как сюда попал?

– Посланец, я – посланец, – молвил Тревельян. – Вам сообщили, что я приду.

– Но твой корабль… небольшой корабль/судно для перемещения в пустоте… Где он?

– Нет корабля. Я был там, – Тревельян махнул рукой, – а теперь я здесь. Но если хотите что-то взорвать/распылить, я пошлю сигнал, и к вам отправят зонд. Автоматическое устройство без пилота.

Лицо женщины окаменело, глаза расширились, лоб прорезала морщинка. Ивар ощутил ее гнев, ее изумление и испуг. Чувства казались сильными, яркими, и он воспринимал их без труда – вероятно, нильхази были очень эмоциональными существами.

– Не двигайся, чужак, пальцем не шевели! – выкрикнула она.

– Услышал/понял. – Тревельян прижал ладони к обручу передатчика и замер в неподвижности. Потом осведомился: – Дышать можно?

– Можно оглянуться. Делай/поступай, как я говорю!

Он повернулся. Сзади стояли четверо мужчин-нильхази, и каждый держал на сгибе локтя серебристую трубку с изогнутой рукоятью. Все невысокие, стройные, светловолосые… Что-то в этих людях чудилось знакомое – в их изящных фигурах, в певучем голосе женщины и в том, как держали оружие мужчины. Наверняка излучатели, подумал Тревельян. Плохо, но еще не смертельно.

Опустив руки, он взглянул в лицо женщины. У нее были серые глаза. Серые, глубокие, безжалостные.

– У меня нет оружия, и я не желаю причинить/доставить вам неприятности. Я, Ивар Тревельян, хочу говорить с теми, кто имеет власть на корабле. Я пришел/явился сюда, потому что сам обладаю властью среди моего народа. Это первая причина, но есть и вторая. Я тот, кто встречался с лльяно, вашим посланником, и выслушал его слова.

– Я, Ун-Синити, обладаю здесь властью, и теперь я знаю, что твой народ был извещен/предупрежден, – промолвила женщина. – Но планету, принадлежащую нам, вы не покинули.

Тревельян пожал плечами.

– Это не просто. На планете сотни миллионов жителей, и не все умеют, как я, свободно перемещаться в пустоте. Чтобы вывезти их, нужно время. И нужны доказательства, что этот мир в самом деле принадлежит нильхази. Слов/утверждений недостаточно.

Кажется, Ун-Синити так не считала. Внезапно Ивар ощутил ее ярость; она уже не испытывала ни страха, ни удивления, лишь затуманивший разум гнев. На мгновение ему почудилось, что сейчас она взмахнет рукой, и в спину вонзятся раскаленные лучи. Прыгнуть?.. Места в этой огромной сфере было предостаточно… Никто не поймает человека, которому открыт портал даскинов…

Он решил не поддаваться малодушию. Вождь Светлая Вода не увидит, как он мечется здесь, играя с нильхази в пятнашки! Кроме того, преследователи могли перестрелять друг друга, а это было совсем ни к чему. Кровь не должна пролиться!

«Миролюбивый ты мой… – пробормотал дед. – Знаешь, что я тебе посоветую?.. Эта баба – стерва и нормального обхождения не понимает. Покажи-ка ей зубы, малыш! А лучше покажи клыки!»

– Не делай того, о чем пожалеешь, Ун-Синити, – сказал Тревельян. – Меня нелегко убить, но если это случится, придут другие, не такие терпеливые, как я. Хочешь на них посмотреть?

Ментальным усилием он активировал нужный канал связного устройства. Изображение возникло прямо в воздухе, у верхнего купола сферы – огромный экран, соединивший корабль нильхази с «Эскалибуром», с палубой десанта – в ракурсе передачи она казалась широким и бесконечно длинным тоннелем. Там, шеренга за шеренгой, стояли бойцы в бронированных скафандрах – каждый с метателем плазмы на плече, с лазерными резаками, пристегнутыми к поясу. Свет играл в пластинах шлемов, делая лица почти невидимыми; мелькали то сурово стиснутые губы, то настороженные глаза под резким росчерком бровей. В тяжелом вооружении люди выглядели исполинами; чудилось, что эта армия гигантов сейчас хлынет с экрана, затопит зал и, сметая все на своем пути, ринется на палубы и в отсеки корабля.

Вероятно, реакции нильхази были подобны привычным для Тревельяна: он видел, как побледнела Ун-Синити, как померк яростный блеск ее глаз. Сферическая рубка заполнялась народом, мужчины и женщины в ярких одеждах замерли, в молчании глядя на экран, но Ивар ощущал их эмоции – страх, накрывший толпу мрачной тенью. Страх и удивление – впервые нильхази встретили расу, которая не уступала им в могуществе.