Михаил Ахманов - Консул Тревельян

«Не о том заботишься, парень! Разберемся как-нибудь с музеем, что-нибудь придумаем… может, не придется его переносить… Ты соображай, как с девушкой своей помириться! Хорошая малышка… Опять же, с Тхара, как первая моя жена… Что ты ей скажешь? Что?»

«Скажу, что спасал Гондвану от космических агрессоров».

«Без нее? Ну, она тебе пропишет!»

«Пропишет, – согласился Тревельян. – Может, обидится и уйдет… Что поделаешь! Как сказано в книге Йездана Сероокого, у нас есть только то, что мы теряем».

«Там еще и другое сказано, – напомнил дед. – Сказано у твоего Йездана: храни, что имеешь».

Тревельян лишь вздохнул. Это было неоспоримой истиной.

– Благодарю за помощь, Ивар, – раздался голос Кро Лайтвотера. – Возвращайся в Брасерию. Надеюсь, мы еще встретимся.

– Встретимся непременно, Вождь.

Свет, тьма и голубые вечерние сумерки…

В Книге Начала и Конца Йездана Сероокого, пророка кни’лина, сказано: та женщина хороша, которая ни в чем не упрекает своего мужчину. Была ли Алиса Виктория знакома с этим изречением или нет, Тревельян не ведал, но поступила она именно так: ни слова упрека он не услышал. Вернувшись в свой серебряный замок, он застал Алису на веранде, где она вела ученую дискуссию с трафором. Предметом спора было понятие личного пространства у кни’лина, то есть промежутка в несколько шагов, куда не имеет права вторгаться другой индивидуум – никто, кроме слуг, медиков и очень близких лиц. Трафор утверждал, что этот обычай, называемый коно, закрепился в генетике кланов ни и похарас, сделавшись, по сути, непререкаемым психофизиологическим велением. Алиса возражала, полагая, что обычай, сложившийся в одной социальной формации, теряет силу в другой, где таких запретов нет. Вот, например, некая Ифта Кии – не только волосы отрастила, но еще и вешалась на шею консулу…

Прошел вечер, прошла ночь. Утром, едва Ивар и Алиса сели завтракать под сенью деревьев хтаа, явился гость, зубастый и лохматый. От угощения отказался, устроился в траве, извлек ножик и деревяшку и начал с усердием строгать. Потом заметил:

– Тут все теплый… лес теплый, земля, трава… Много мяса. Приятственно! Мой тут остаться. Когда нильхази прилететь, мой просить такой награда.

– Они уже прилетели, – сказал Тревельян. Алиса бросила на него удивленный взгляд, но промолчала.

Говорильник тоже вроде бы удивился.

– Они прилететь? И ты еще живьем?

– Живее некуда. Вчера я побывал на их корабле.

Алиса едва не подавилась булочкой.

– Оченно странно, – буркнул Говорильник, продолжая резать и строгать. – Ты, главный-важный, просить у нильхази пощада? Так есть?

– Нет. Я беседовал с женщиной по имени Ун-Синити. Приятная дама, старшая на их корабле… Мы обсуждали некоторые аспекты космического права.

– Оууу! – провыл в изумлении Говорильник, отложив на секунду нож. – Оууаоуоу!

– Ох! – сказала Алиса.

– После нашей беседы, – промолвил Тревельян, искоса поглядывая на свою подругу, – Ун-Синити согласилась встретиться с Судьей. Я убедил ее, что наш спор разрешится по справедливости. Но Судье необязательно об этом знать… я имею в виду мою встречу с нильхази.

– Ты делать великий дело. – Лльяно вновь принялся за работу. – Мой народ назвать бы тебя волшебный Уговоритель-Заклинатель.

– Так есть, – согласился Тревельян. – Иначе какой же я главный-важный?

Некоторое время они молчали. Ивар прихлебывал кофе, лльяно трудился над своей деревяшкой, Алиса Виктория нервно теребила край скатерти. Вид у нее был озадаченный: долг повелевал сообщить Судье ценную информацию, любовь шептала, что делать этого не стоит. Явное противоречие интересов, подумал Тревельян, отодвинул чашку и поцеловал подругу в губы. Веский аргумент! Глубоко вздохнув, Алиса промолвила:

– Я ей не скажу. Но чтобы это было в первый и последний раз!

Тревельян обнял ее плечи.

– Девочка моя, этого я не в силах обещать. Фонд, конечно, не Секретная Служба, но и у нас бывают миссии, о которых я даже во сне не проболтаюсь.

Алиса пристально уставилась на него.

– А если проболтаешься? Я имею в виду во сне?

– Подушке ведомы все тайны мужа и жены… Так сказал Йездан, мудрец кни’лина, и он был прав. Я вижу только один выход: ты должна сменить мундир. Знаешь, я как раз подыскиваю секретаршу.

– Секретаршу! Фи! – Алиса поморщилась.

– Консулу положена секретарша. Это очень ответственная должность, – объяснил Тревельян. – Кстати, весь опыт нашей цивилизации доказывает, что лучшие секретарши получаются из жен. Главная задача на таком посту – контролировать шефа, а кто справится с этим лучше супруги? Она всегда рядом… а у тебя еще и бластер под рукой…

Алиса снова вздохнула.

– Ты недаром стал консулом. Ты и правда волшебный Уговоритель-Заклинатель!

– Работа такая. Думаешь, просто общаться с дикарями Раваны? Или с шестиногими архами? Скажешь не то и не так, и тут же схарчат… Воистину язык – друг мой, а слово – броня и оружие!

Выслушав его, Алиса принялась с задумчивым видом загибать пальцы, шепча про себя: «Первое… второе… третье… и это тоже обязательно… и еще…»

– Что ты подсчитываешь, ласточка моя? – спросил Тревельян.

– Вспоминаю мамин совет. Она говорила: когда влюбленный мужчина захочет на тебе жениться, выдвигай условия. Выдвигай непременно, даже если будешь любить его больше жизни.

– Твоя матушка – мудрая женщина.

– Мудрая, с соколиным глазом и крепкой рукой, – сказала Алиса. – Она научила меня стрелять. Даже каменные дьяволы удирают от нее, поджавши хвост… Так вот, консул, первое: наша постель лишь для двоих, и эти двое сейчас здесь. – Заметив, что Ивар колеблется, она добавила: – Ты уж извини, что я такая старомодная. Тхар – это не Земля и не Гондвана.

– Договоримся, что это условие касается только гуманоидов, – сказал Тревельян. – Если я стану дроми, архом или… – Тут он бросил взгляд на лльяно, который сосредоточенно орудовал ножом.

– А такое возможно?

– Вполне. Видишь ли, появляются все новые методы исследования… Как-нибудь я расскажу тебе о них… Ну, что у нас второе?

Но тут их разговор прервало жужжание авиетки. Темно-синий аппарат приземлился у фонтана, сложил крылья, и из кабины вылез Борхадш Келдаим, распорядитель Брасерии. Сразу было заметно, что он в растрепанных чувствах – руки дрожат, ноги заплетаются, и в глазах тревожный блеск.

– Приветствую достойного консула и вас, прекрасная девица с серыми очами… – Его взгляд наткнулся на лльяно. – Вас тоже, шерстяное с зубами… Консул, вы уже слышали новости?

– Смотря какие, друг мой, – молвил Тревельян. – Только что я предложил руку и сердце прекрасной девице с серыми очами… Это новость?