Владимир Петров-Одинец - Нечаянный колдун

Не исключено, что эти геофизические условия и обломки метеорита, в том числе, позволяют примитивным манипуляторам-шаманам добиваться столь высокой эффективности при эмоциональном уплотнении магического поля. Аналогичное поле, возникающее при некоторых экспериментах, фиксируется и в нашей лаборатории, находящейся на противоположной стороне того же отрога упомянутого водораздела хребта Западный Саян.

Поскольку хрономагическая зона, по данным нашей лаборатории, проявляет себя отнюдь не постоянно, не исключено, что столь сильное воздействие явилось следствием возросшей активности поля, с одной стороны, и присутствием сильного манипулятора в районе «скита». Проверка, проведенная мною по материалам краевого отделения ФСБ, подтверждает присутствие вблизи от места происшествия Тувинского шамана. Особо стоит подчеркнуть, что детектор магического поля, замаскированный под фотоаппарат «Канон», принадлежал спецагенту ЦРУ США Сэнди Вильямс. Его применение подтвердило высокую плотность поля на месте происшествия, у «скита», в несколько раз превышающую аналогичную в районе лаборатории.

В докладной записке о гибели спасательной экспедиции, что подана мною ХХ.ХХ.ХХ, я подтвердил факты активного применения методик воздействия на психику человека локальных уплотнений хронально-магического поля, генерированных эмоциональными усилиями манипуляторов — шаманов. Наиболее удивительно, что фигурант докладной записки — врач Горлов, показал невероятную (для обычного человека) устойчивость в агрессивной хронально-эмоциональной среде, созданной у «скита», и даже оказался способен сгенерировать локальное явление невидимости. Благодаря этой способности нам удалось выбраться с места происшествия. Взяв на себя ответственность, я доставил врача Горлова в расположение лаборатории.

В настоящее время врач Горлов, по приказу начальника службы охраны объекта Ханова В.И., изолирован и подвергнут допросу. Несмотря на мои указания о высокой ценности и перспективности врача Горлова, как будущего сотрудника, Ханов намерен провести интенсивный допрос с применением волеподавляющих средств.

Считаю целесообразным освободить Горлова Александра Матвеевича из-под ареста и временно ввести в штат лаборатории. С уровнем допуска — для служебного пользования. Вопрос о зачислении его, как постоянного сотрудника или отчислении по непригодности — рассмотреть после возвращения в Москву…»

Взгляд здоровенного охранника неприятно сверлил Матвеича:

— Ну и где? Тот, что ли?

«Неужели пешкодралом столько отмахал? Не верится», — усомнился Горлов, когда вертолёт заложил вираж и начал подниматься. Ему казалось, что они слишком долго летели вдоль хребта, который вёл к скиту. Сверху обломки фюзеляжа казались игрушечными. Виктор Иванович спустился по лестнице на несколько минут, заглянул внутрь, обошел обломки самолёта и поднялся на борт. Записку Матвеича он спрятал, а выброшенный тогда за ненадобностью кроссовок предложил примерить. Ивлев скептически наблюдал за ними:

— Убедились?

— Не вполне. Теперь скит, — спокойно распорядился начальник охраны.

Недавний допрос прокурора сейчас представлялся Горлову дружеской беседой, настолько вымотал его этот мучитель за сутки сидения в изоляторе. Накормив досыта и напоив остуженным морсом, Виктор Иванович начал расспрашивать, зачем Матвеич пошёл с Ивлевым сюда. И так неторопливо, подробно, ставя крестики на листочках, принесенных с собой. Стопка листочков росла, сонливость одолевала и настолько хотелось отделаться от этих нудных расспросов, что Матвеич выложил всё. Даже, как Лену осматривал, когда она ушиблась.

Но этот прилипала не унимался. Сам пил чай или кофе, а Горлову не давал. Морс скоро кончился, жажда не унималась и горло стало похрипывать. Чёрт знает, сколько времени они говорили, но после ухода Виктора Ивановича сон сокрушил врача почти мгновенно. И вот же гад, разбудил, начал снова расспрашивать! Матвеич было отказался, отлаял этого типа, тем же текстом, что и прокурора тогда. А результат получил обратный. Пришлось рассказать, чуть не со всемирного потопа начиная, историю своего знакомства с Ивлевым. Не сидеть же дурак-дураком, молча, если ты привязан к стулу? А потом опять краткий сон, подъём и третья «исповедь». Потом — четвертая. Так прошли сутки. Сил на злость не осталось, только тупая покорность и мечта — дать бы по этой гнусной харе хоть разок. Спас Ивлев. Пришёл, объяснил, что режимный объект, секретность, дескать. А теперь шла проверка Матвеича на искренность.

Минуло несколько минут, они приземлились у скита. Там уже стояла такая же машина. Их ждали. Виктор Иванович спросил, ему кратко ответили. Двое бойцов в касках, в одеждах устрашающего вида, взяли автоматы наизготовку и двинулись впереди. Отбывая положенный срок в армии, Матвеич носил обычную, зеленую общевойсковую форму и обычный автомат. И то было тяжело в маршбросках. На этих парнях висела сбруя или, как она называется, снаряжение? — весом уж никак не меньше десятка килограммов. Всякие там бронежилеты, жилеты с карманами, с подсумками и прочими причиндалами, рюкзак за спиной — и ничего не брякало! Двигались бойцы, вроде, как на полусогнутых, но быстро.

Матвеич оглянулся. Ивлев шел позади Виктора Ивановича, а еще два бойца замыкали цепочку с тыла. Неприятно кольнула мысль, что он уже третий раз входит в скит, и всё время под конвоем. А выходит — свободным. Арнольд погиб, потом прокурор, оба майора, милиционер. И врач Чаркин. Неужели сейчас предстоит погибнуть этим людям, которые делают свою работу, пусть и неприятную для него, Горлова? Передернулся от холодка, пробежавшего вдоль позвоночника. Прислушался к гудению комка в голове — привычное давление не усилилось. И подташнивания нет. Шагнул внутрь большого зала, чтобы там, в полумраке, ответить на вопросы недоверчивого Виктора Ивановича. И убедить его, в конце концов, что всё случившееся в ските — правда!

Тегенюр, третий кам рода, неподвижно сидел на вершине ритуальной сопки. Тайга молчала. Думалось легко. Но думы получались невеселыми. Он остался за старшего. Первый кам, Анатолий, погиб, второй — исчез вместе с охраной. Реликвию рода удалось спасти с помощью тувинского шамана и его людей. Унесли всё, не только богиню, укрыли в надёжном месте. Следы успели замести, преследователей отбили. Жаль, тихо уйти не получилось, промедлили.

Больше двадцати человек заплатили жизнью за сохранение секрета, и оба старших шамана погибли у ойротов. Ответственность, внезапно рухнувшая на плечи двадцатисемилетнего кама, оказалась слишком велика, чтобы постичь ее одномоментно. К ней надо привыкать постепенно, понемногу, чтобы она не сломала спину, не надорвала.