Дэниел Галуи - Слепой мир. Сборник

Я поцеловал ее так, как будто эта минута была последней перед всеобщим депрограммированием.

Счастливая и успокоенная, она сказала:

— Если этот мир просуществует несколько дней, я поднимусь наверх — просто для того, чтобы запрограммировать перенапряжение в модуляторе, потом вернусь, и через несколько секунд подсоединение моей проекции здесь к моему физическому существу там окончательно прервется. Тогда я полностью стану частью твоего симулэлектронного мира.

Я не мог выговорить ни слова. Я сделал все возможное, чтобы убедить ее, но убедила она — меня!

Солнце рассеяло остатки тумана, и теплые лучи коснулись нас.

— Ты не чувствуешь, что он… подсоединяется к тебе? — спросила она.

— Нет. А что?

— Я боюсь, Дуг. Я боюсь, что он хочет доставить себе последнее удовольствие, прежде чем отключить симулятор.

Она дрожала всем телом, и я обнял ее.

— Ты предупредишь меня, когда он подключится к тебе? — спросила она.

— Хорошо. А почему ты хочешь это знать?

— Потому что, может быть, он не останется равнодушным к моему присутствию здесь, особенно если узнает, что я собираюсь здесь остаться.

Я снова начал размышлять о том Дугласе Холе, который жил в Высшем Мире. В определенном смысле мы представляли собой две грани одного существа. Выражение «по своему образу» пришло мне в голову, но я отбросил его ложные теологические противоречия. Он был индивидуумом. И я был индивидуумом. Конечно, у него передо мной была масса преимуществ. Но при ближайшем рассмотрении нас разделял всего лишь симулэлектронный барьер — барьер, который исказил его видение мира, деформировал его разум, дал ему иллюзию величия.

Он убивал и мучил без жалости, он манипулировал единицами с грубым равнодушием. Но был ли он виновен с моральной точки зрения? Да, он отнимал жизни у людей, даже если это были Фуллер и Коллинзворт. Но они же никогда реально не существовали! Их единственная реальность, их существование были даны им Манипулятором и его симулятором.

Но вдруг я взбунтовался. Я не желал искать извинения тому Холу. Он убивал, и убивал жестоко. Он безжалостно расправился с единицами реакции, сумевшими понять, что их мир иллюзорен. И те, кого он убил, были живыми существами, так как осознание себя есть единственная настоящая мера существования!

Я встал и опять подошел к окну, чтобы взглянуть на движущиеся тротуары, черные от пешеходов. Немного наклонившись, я даже мог разглядеть угол здания «Реако». Обстановка там была напряженной. Сотни и тысячи мужчин и женщин заполнили все проходы, с нетерпением ожидая демонстрации, обещанной Сичкином.

— Все еще ничего? — спросила меня Джинкс.

Я покачал головой, не отводя глаз от толпы, которая с каждой минутой становилась все плотнее. Сами эти люди, эти единицы реакции, думал я, сделали неминуемым свое собственное уничтожение, выступив против Манипулятора.

Давление общественности было непроницаемым щитом, защищающим симулятор Фуллера, уничтожение которого в то же время было единственным, что могло спасти этот мир.

Внезапно я выпрямился, словно от удара током, и повернулся к Джинкс.

Она с тревогой схватила меня за руку:

— Дуг! Это он?

— Нет, Джинкс. Но мне кажется, у меня есть план!

— Какой?

— План спасения этого мира.

Она разочарованно улыбнулась.

— Мы ничего не можем сделать.

— Я не уверен. Правда, шансы невелики, но кто знает. Этот мир — симулятор Манипулятора — невозможно спасти, так как его обитатели хотят любой ценой иметь свой собственный симулятор. Верно?

— Да, и он может изменить их убеждения и поведение только путем полного перепрограммирования, а это исключено.

— Он этого не может, но может быть, смогу я. Все эти люди за Сичкина только потому, что думают, будто его симулятор изменит их мир. Но если бы они узнали подлинные намерения Сичкина, если бы они поняли, что он хочет стать их абсолютным хозяином, что он вовсе не собирается использовать Симулакрон-3 для стимулирования социального прогресса, то что они сделали бы?

Я не могу точно сказать, привели ее в замешательство мои аргументы или она собиралась на них ответить своими.

— Это же ясно как день, — продолжал я. — Они бы сами уничтожили симулятор! Их разочарование оказалось бы столь велико, что они сокрушили бы Сичкина! А может, их ярости хватило бы и на его партию!

Но Джинкс не проявляла ни малейшего энтузиазма.

— И это привело бы к невозможности создания другого симулятора. Тогда Манипулятору было бы достаточно переориентировать несколько изолированных единиц, вроде Сичкина, Хэта и Уитни, чтобы навсегда отвратить их от симулэлектроники.

— Но, Дуг, это не избавляет тебя от угрозы, нависшей над тобой. У Манипулятора будет время для того, чтобы заставить тебя вынести…

— Какая разница, что случится со мной? В этом мире живут миллионы людей, которые даже и не подозревают о том, что их ждет!

Впрочем, я понимал ее точку зрения. Моя связь с другими единицами реакции была глубже, чем у нее: я был одной из них.

Она очень серьезно спросила меня:

— И что ты собираешься сделать, чтобы рассказать о намерениях Сичкина? У тебя не так уж много времени.

— Я просто выйду на улицу и буду говорить. Конечно, Манипулятор увидит, что происходит, и поймет, что, возможно, не будет необходимости уничтожать свое творение.

Она с задумчивым видом скрестила руки на груди и прислонилась к стене.

— По всей вероятности, у тебя не будет даже возможности сказать им хоть слово. Вся полиция Сичкина разыскивает тебя. Они будут бить на поражение, как только ты выйдешь.

Я крепко взял ее за руку и повлек к двери. Она безуспешно попыталась остановить меня.

— Но, дорогой, даже если тебе удастся избежать ареста, даже если ты убедишь их, они примут тебя за союзника Сичкина и выльют весь гнев на тебя. Они разорвут тебя в клочки!

Я не слушал ее возражений.

— Пойдем. Ты мне будешь нужна.

Тротуары, движущиеся в направлении «Реако», все еще заполняла толпа. Мне удалось пристроиться на медленной ленте, а Джинкс встала рядом со мной. Потом мы ухитрились просочиться на полосу средней скорости, но экспресс-полоса была абсолютно недосягаема.

Вокруг отовсюду доносились восторженные возгласы, сопровождаемые аплодисментами. Вдали я увидел мощный личный аэрокар Сичкина, поднявшийся со взлетного островка «Реако» и устремившийся в сторону центральной башни.

В толпе, окружающей меня, я не заметил ни одного опрашивающего общественность. Ассоциация не выполняла более своих функций, лишив тем самым симулятор Высшего Мира его системы опроса общественного мнения.

Джинкс сурово смотрела прямо перед собой, безразличная к толпе, которая нас окружала.