Айзек Азимов - Новые Миры Айзека Азимова. Том 5

А это означало, что в дело должен вступить Мультивак.

Проблема в том, что никто по-настоящему не понимает, что такое Мультивак. Он щелкает и гудит в искусственной пещере длиной в три мили, в Колорадо, и на его выводах держится мировая экономика. Никто не знает, хорошо или плохо разбирается в экономических вопросах этот чудовищный компьютер, но ни одно человеческое существо и ни одна группа человеческих существ не рискует брать на себя ответственность за принятие экономических решений, поэтому за них отвечает Мультивак. Он находит собственные просчеты, исправляет свои ошибки, расширяет структуру. Человеческие существа обеспечивают его энергией и запасными деталями, но наступит день, когда Мультивак и это сможет делать сам.

Мы с Жозефиной и являемся связующим звеном между Мультиваком и человеческими существами. Мы корректировали программы, когда требовалось внести какие-нибудь изменения, в случае необходимости вводили новые данные, а если было нужно, интерпретировали полученные результаты.

На самом деле все это можно было делать издалека, но мир хотел жить с иллюзией, что люди контролируют работу гигантского компьютера, поэтому политика требовала, чтобы рядом с Мультиваком находился один человек.

Иными словами, Жозефина Дюрей, которая знает про Мультивак больше, чем кто-либо еще на Земле — впрочем, нельзя сказать, что это очень много. Поскольку человек, попавший в бесконечные коридоры Мультивака, быстро лишится рассудка, если будет долго оставаться там один, я составил ей компанию. Меня зовут Брюс Дюрей, я муж Жозефины, по профессии инженер-электрик, а в результате усилий моей жены — специалист по Мультиваку.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить: мы с Жозефиной не хотели брать на себя ответственность за расшифровку инопланетных сигналов, но только Мультивак мог в них разобраться, если это вообще возможно, а мы являлись единственным связующим звеном между Мультиваком и человеческими существами.

Впервые Мультивак должен был начать решение задачи с пустого места, поскольку в его внутренностях не имелось ничего даже отдаленно похожего на ее условия, и все трудности, с этим связанные, легли на плечи Жозефины, которой я мог лишь помогать.

— Все, что я в состоянии сделать, Брюс, так это посоветовать Мультиваку попытаться проверить все комбинации и осуществить все возможные перестановки, чтобы выявить — если они существуют — повторения или закономерности, — нахмурившись, сказала Жозефина.

Мультивак попытался. По крайней мере мы были вынуждены поверить в то, что он попытался. Но ответ пришел отрицательный. На экране и в распечатках появились одни и те же слова: «Перевод невозможен».

Через три недели Жозефина стала выглядеть на свой возраст. Задумчиво приглаживая рукой волосы, которые от этих попыток почему-то казались еще более растрепанными, она проговорила:

— Мы зашли в тупик. Нужно что-то придумать.

В этот момент мы завтракали, и я, ковыряя вилкой омлет, поинтересовался:

— Верно, только вот что?

— Брюс, я не знаю, что к нам летит, — заявила Жозефина, — но следует признать, что оно находится на более высоком технологическом уровне, чем мы. Этот объект направляется к нам откуда-то издалека; мы туда попасть не можем. Но если бы мы послали ему свои сигналы, он, может быть, смог бы их интерпретировать.

— Возможно, — согласился я с ней.

— Не «возможно», а так оно и есть! — сердито заявила Жозефина. — Что ж, пошлем ему наш сигнал. Он его поймет и отправит нам ответ в таком виде, что мы будем в состоянии его прочитать.

Моя жена позвонила министру экономики, который является нашим начальником. Тот выслушал ее, а потом сказал:

— Я не могу сделать Совету такое предложение. Они и слышать об этом не захотят. Мы не имеем права… нельзя позволить чужому объекту из космоса получить о нас хоть какую-нибудь информацию, пока мы сами не разберемся, что он собой представляет. Он даже не должен знать о нашем существовании.

— Но ведь он же знает о нашем существовании, — серьезно возразила Жозефина. — Он приближается. Какому-то инопланетному разуму, вероятно, известно о нас уже лет сто, с тех самых пор, когда разрозненные радиосигналы полетели в космос в начале двадцатого века.

— Если так, — заявил министр, — зачем посылать еще один?

— Случайные сигналы представляют собой полнейшую бессмыслицу, это всего лишь звуки. Мы должны отправить разумное сообщение, чтобы установить контакт.

— Нет, миссис Дюрей, — возразил он, — Совет ни за что с вами не согласится, и я вам рекомендую больше не выдвигать этого предложения.

И все. Он прервал связь…

— А знаешь, он прав, — глядя на пустой экран, сказал я. — Они не станут даже рассматривать такой вариант, а положение министра в их иерархии сильно пострадает, если он начнет предлагать подобные вещи.

— Они не могут мне помешать, — возмутилась Жозефина. — Я контролирую Мультивак, насколько его вообще можно контролировать, и я поручу ему послать такие сообщения, какие посчитаю нужным.

— Что приведет к нашему увольнению, тюремному заключению, смертной казни…

— Если им удастся узнать, что я это сделала. Мы должны выяснить, о чем говорится в посланиях, которые к нам поступают, а если политики боятся воспользоваться разумной идеей, я не испугаюсь.

Полагаю, мы рисковали судьбой целой планеты, однако планета была где-то далеко от нас и Скалистых гор, так что Жозефина начала штудировать научные статьи из общей энциклопедии. Наука, говорила она, является универсальным языком — чаще всего.

Некоторое время все было спокойно. Мультивак удовлетворенно клацал, но никаких особо впечатляющих результатов не выдавал. А потом, через восемь дней, сообщил нам, что характер поступающих сигналов изменился.

— Объект начал переводить наше сообщение, — сказала Жозефина, — похоже, на английский.

Еще два дня спустя Мультивак наконец выдал: «ОН ПРИБЛИЖАЕТСЯ…» Компьютер повторял это снова и снова, но ведь мы и так знали, что «он» приближается. А потом появилась новая расшифровка: «А ЕСЛИ НЕТ, ВЫ БУДЕТЕ УНИЧТОЖЕНЫ…»

После того как мы пришли в себя, Жозефина проверила правильность полученного послания несколько раз, но Мультивак твердо стоял на своем — повторял одну эту фразу и больше ничего.

— О Господи, — произнес я, — мы должны поставить в известность Совет.

— Нет! — возразила Жозефина. — Не следует этого делать, пока мы не узнаем больше. Они впадут в истерическое состояние, и их действия могут оказаться непредсказуемыми.

— Но и брать на себя ответственность мы не имеем права.

— Мы должны — на некоторое время, — заявила Жозефина.

Какой-то инопланетный объект мчался сквозь Солнечную систему прямо в нашу сторону и должен был приблизиться к Земле через три месяца. Только Мультивак понимал сигналы, которые он посылал, и только Жозефина и я понимали Мультивак, гигантский компьютер, построенный на Земле.