Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 12

— Что-что? — поинтересовался Джеймисон.

— Около ста лет назад, а если точно, то в 1973 году, Национальное агентство аэронавтики запустило в космос орбитальную станцию «Скайлэб». Много раз на ней работали экипажи космонавтов, был сделан ряд важных открытий, включая наблюдения за солнечной короной. Все знали, что рано или поздно станция войдет снова в плотные слои и сгорит, но никто не думал, что пройдет всего шесть лет после запуска, а станция уже разлетится на куски в районе Западной Австралии.

— Доктор Карр, я знаком с историей нашего Управления.

— Тогда вам следует вспомнить, что в литературе тех лет неожиданное вхождение «Скайлэба» в атмосферу связывалось с подогревом верхних слоев атмосферы за счет всплесков мощного ультрафиолетового излучения, наведенного солнечным взрывом. Затем прошло около одиннадцати лет, и — обратите внимание на временной промежуток, доктор Джеймисон! — ваше агентство потеряло контроль над почти девятнадцатью тысячами спутников и космических объектов, отслеживаемых на орбите. И снова странное явление было вызвано подогревом атмосферы и наведенным излучением на низких орбитах. А причина крылась в активности Солнца.

— Правда? — Джеймисон казался скорее удивленным, чем встревоженным. — Солнечные взрывы? Однако последние пятна на Солнце наблюдались в конце девяностых годов двадцатого века.

— Согласна, — кивнула Султана, — однако мистер Моска и я последние два дня наблюдаем на Солнце большое колеблющееся пятно. В прошлом веке давалось весьма убедительное объяснение того, что солнечные пятна вызывают взрывы и электромагнитное возмущение. Возьмите, к примеру, архивы Национального океанического и атмосферного управления; в то время оно руководило Центром космических служб и вело наблюдение за пятнами и солнечной активностью.

— Боюсь, что эти организации давно прекратили существование, — сухо заметил Джеймисон, — хотя ваша точка зрения не лишена интереса. Если я вас правильно понял, доктор Карр, причина катастрофы кроется в мощном выбросе ультрафиолета?

— Излучения на всех частотах, — вмешался По. — Но наибольший поток пришелся на насыщенную энергией часть спектра: гамма-, рентгеновские и ультрафиолетовые лучи. Синхронизованность во времени и физические явления в телекоммуникационной сети, происшедшие сегодня утром, дают основания полагать, что источник бед — один и тот же.

— Я готов поверить в ваш солнечный взрыв, — сказал Джеймисон. — Просто камень с души свалится, если считать, что худшее позади. Разовый энергетический выброс, краткое потепление атмосферы, а затем все возвращается на круги своя. Такая интерпретация означает, что платформы, оставшиеся на орбитах, так и будут летать себе дальше. Взрыв прогремел, и теперь нам надо только подсчитать потери.

— Не совсем так, — возразила Сули, подавшись вперед. — За этим мы и пришли в НАСА. Вообразите случившееся началом бури, а нас — кораблем, попавшим в полосу спокойной воды в центре шторма. Следующей волной станет масса заряженных частиц, извергнутых из хромосферы. Это словно частичка солнечного ветра, только движутся они куда быстрее.

— Как быстро?

— Зависит от ряда факторов, — заметил По.

— От каких?

— От силы последнего взрыва, сэр, — ответил Моска. — Мощность процесса предопределяет скорость ионизированных газов. Наши коллеги в Калтехе сейчас пытаются установить связь между энергией гамма- и альфа-лучей и потенциальной скоростью надвигающегося магнитного шторма. В связи с продолжающимися помехами во всем полушарии твердых доказательств нет, но наши люди трудятся вовсю… — Говоря это, Моска слегка кривил душой. На самом деле согласились помочь лишь его друзья и друзья Сули, верившие в труды доктора Фриде, а университет и институт официально не вмешивались. — Сейчас они записывают и исследуют последствия взрыва на Солнце.

— Ну и когда ваш ионный шторм достигнет Земли?

— В промежутке от двадцати до сорока часов с момента первоначального высвобождения энергии, — ответил По. — Возможно, часов через пятнадцать — тридцать.

— А нельзя сказать более определенно? — настойчиво спросил Джеймисон. — В конце концов, вы хотите, чтобы люди занялись чем-то, что может иметь последствия. Ученые должны по крайней мере стараться быть точными в предсказаниях, это здорово помогает при работе с общественным мнением.

— Мы как раз на подходе к тому, чтобы соотнести время с силой радиации, — врала, не смущаясь, Сули. — В конечном итоге мы сумеем предсказать магнитную бурю с такой же точностью, как метеоцентр предсказывает холодный фронт. Разве что мы выступим как Бюро солнечной погоды.

— Весьма кстати, — резюмировал Джеймисон, и трудно было понять, шутит он или нет. — Особенно если учесть, что мы никогда не имели дела со столь редким феноменом, как солнечный взрыв.

— Но нам придется, — мрачно сказала Султана. — Мы уже успели прочувствовать на своей шкуре электромагнитный импульс, равный взрыву двадцати миллиардов водородных бомб. Приближающийся ионный шторм вызовет магнетически наведенный ток и пиковые скачки напряжения на всей освещенной Солнцем части Земли. На это время операторы транспортных и энергетических предприятий окажутся живыми мишенями, цепи будут нарушены и все сверхточное незащищенное оборудование может оказаться уничтоженным. Доктор Джеймисон, вы должны нам помочь поднять всех на ноги!

— Ну, до того как я соглашусь с вашими заключениями, доктор Карр, — заметил чиновник, — мне, пожалуй, следует узнать немного о вас. Так какую должность вы занимаете в Калтехе?

«О-хо-хо, — сказал себе По. — Вот он, момент истины. А Сули даже нечем подтвердить свою правоту».

— Я получила там свою докторскую степень за труды по солнечной астрономии, — ответила девушка.

— Вы очень молоды. Сколько лет вы ходите в докторах?

— С декабря минувшего года.

— Ясно. А вы, мистер Моска?

— Сейчас работаю над своей диссертацией по различным типам образования звезд.

— Удачи вам, сэр, — склонил голову Джеймисон. — А не посчастливилось ли вам двоим занимать какие-либо места в институтской администрации? Скажем, в деканатах факультетов, или работать над правительственными заданиями?

— Не в настоящее время, — вымученно улыбнулась Султана.

— Так вы просто двое блистательных студентов? Двое молодых людей, которые держат ключ к разгадке тайны века у себя в кармане, не так ли?

— Надеемся, что так, — тихо заметил По.

— Конечно… Скажите, мистер Моска, кто ваш научный руководитель?

По заколебался. Официально его работу курировал доктор Ганнибал Фриде. Однако в настоящее время, когда доктор находился на расстоянии ста пятидесяти миллионов километров от студ городка, ответственность за карьеру молодого ученого была возложена на декана Альберта Уитерса. Так на кого же лучше сослаться? С одним из них нет никаких проблем, что до другого, то вступить с ним в контакт куда сложнее.