Максим Перельман - Переход

— Я вас утомил, простите, — сказал я с сожалением, видя, как она загасила свою сигарету.

— Нет — нет, продолжайте, пожалуйста, мне интересно.

Я ни с кем за всё это время, что прошло после встречи с инопланетянами, не говорил о том, как я находился вне тела. И сейчас мне показалось, что я могу, хотя бы намёками, об этом ей рассказать.

— Я знаю, что тело — это только оболочка, а внутри него находится то самое, что и является настоящим нашим Я. Но тело и это Я связаны друг с другом только при жизни тела.

— Знаете? Откуда? — в её голосе появился неподдельный интерес, — вы что, умирали? Или видели себя вне тела? Или вам кто-то рассказывал?

Она как будто ждала от меня утвердительного ответа.

Я подумал о том, хочется ли мне рассказать ей о моей встрече с инопланетянами? И понял, что не хочется. Что-то насторожило меня в её вопросах. Но и расставаться с ней у меня не было желания.

— Нет, я не умирал, — я усмехнулся, — просто уверен в том, что тело — это только хорошо пригнанная одежда для меня, чтобы я мог выжить в условиях Земли. И, как я уже говорил, это тоже только вопрос веры, и не более того.

— А чем вы занимаетесь, если не секрет?

— Путешествую, живу, гуляю, встречаюсь с людьми, наблюдаю, ищу себе занятие, но пока не нашёл, к сожалению, а может, и к счастью. Наблюдать — это тоже некоторая деятельность. Так что я — созерцатель.

— Понятно. Я тоже люблю поговорить о переселении душ. Так что теперь в вашем теле поселился созерцатель, — она засмеялась, — интересно, кем вы были в прошлой жизни?

Она пытливо посмотрела на меня, и мне стало не по себе от её взгляда. В нём было что-то такое, отчего казалось, что она знает то, чего не знаю я.

— Кем я был в той жизни? Не знаю. Может быть, эта жизнь единственная, а существование прежних жизней только измышления мистиков. А может быть, я был звездочётом в древнем Вавилоне. Знаете, когда много свободного времени и нет никаких забот, приятно думать об отвлечённых материях.

— Но постоянная праздность может и надоесть. Через какое-то время возникнет желание действовать, совершать какую-то работу.

— Возможно, время покажет.

— Как я поняла, вы богаты? Ведь далеко не каждый может позволить себе быть только наблюдателем.

Она улыбнулась, и я подумал, что все странности в моём ощущении её связаны с её намерением казаться мне странной. Обычная дамская игра в загадочность.

— Да, я богат, получил наследство. А чем вы занимаетесь? — спросил я, думая о том, как пригласить её на ужин по прибытии в Венецию.

— Практически тем же, чем и вы, — ответила она с вызовом, — только, в отличие от вас, я уже прошла тот период, когда мне нравилось просто наблюдать.

— То есть у вас есть какая-то деятельность? Работаете? Бизнес? Или что-то ещё?

— Или что-то ещё.

Она как будто задумалась о том, стоит ли мне так много рассказывать о себе и, что-то решив, медленно произнесла:

— Пожалуй, это можно назвать работой, но это не имеет большого значения в моей жизни. Так — занятие для того, чтобы убить время и не скучать.

Она помолчала, потом, резко повернув голову, посмотрела мне в глаза долгим пристальным взглядом и очень серьёзно спросила:

— Я могу вам задать вопрос?

Я погрузился в этот завораживающий взгляд её голубых глаз, как в прохладную озёрную воду. Но, почувствовав какой-то действительный холодок в груди, улыбнулся и молча кивнул.

— Простите, сколько вам лет?

— Уже тридцать семь с половиной.

— Вы выглядите моложе своих лет, я бы дала вам лет тридцать.

И тут я вспомнил, что инопланетянин говорил мне о том, что не я один получил на Земле капсулу, продляющую молодость и жизнь. Так может быть, и она её получила? Мне вдруг показалось, что наш разговор — это уже не просто разговор, что она вовсе не случайно вошла в это купе, что мне пора уже раскрыть свои карты. Даже если мне только кажется, что за её цветущей молодостью скрывается умудрённая летами древность, и я ошибаюсь, то, в крайнем случае, я просто буду выглядеть глупо, но не больше. И я решил её спровоцировать.

— Да, такое бывает, вам это известно.

Она быстро опустила глаза, потом, медленно подняв их, очень пристально посмотрела на меня.

— Что вы имеете в виду?

— Простите, сколько вам лет?

— А как вам кажется?

Мне вдруг сделалось безумно стыдно. В наш век пластической хирургии, силикона, стволовых клеток и чего-то ещё сказать женщине, что мне кажется, будто она намного старше меня, было откровенным хамством. Почувствовав, как я краснею, я пробормотал:

— Вы выглядите лет на двадцать семь, двадцать восемь… но видите ли… вы прекрасно выглядите, но для такого возраста вы как-то… не могу объяснить… но ваш взгляд, ваше поведение, даже движения и вообще всё… простите меня, но у меня такое ощущение, что вы старше. Понимаете?

— И намного старше? — холодно спросила она.

— Да, намного.

Она рассмеялась:

— Не знаю, как и реагировать. Это комплимент или как?

— Да, конечно, комплимент, — облегчённо засмеялся и я, — вы очень молоды, но при этом далеко не каждая женщина способна быть при такой молодости такой мудрой.

— Не каждая? — она опять засмеялась.

— Далеко не каждая, а если честно, так вы первая из всех, кого я встречал.

— Первая? — она продолжала смеяться, — возможно, и не последняя?

— Возможно, — я вдруг почувствовал, насколько я сам глуп. Настолько, что теперь о предложении поужинать вечером не могло быть и речи. Но вместо того, чтобы рассыпаться перед ней в извинениях, я тупо спросил:

— Так сколько вам всё-таки лет?

Она резко перестала смеяться и снова очень пристально посмотрела на меня. И в этом взгляде я вдруг прочитал такую пустоту, такую бездну, что-то невыразимое словами, что-то не просто не женское, а что-то даже не человеческое. То, что хотел я того или нет, повергло меня в страх, который бывает во сне, такой, знаете, неописуемый и непонятно чем мотивированный ужас. Не тот ужас, когда за вами кто-то гонится с топором. А, понимаете, такой ужас, какой бывает только в снах. То есть ужас, которому нет объяснения и который при этом овладевает тобой полностью.

— Мне двадцать девять лет. Вам паспорт показать? — произнеся это, она улыбнулась совсем юной улыбкой. — Что с вами? Вы так побледнели. Вам дурно? Я позвоню, чтобы проводник принёс вам воды…

Её голос звучал так участливо, заботливо и молодо, что я, мгновенно придя в себя, понял, что передо мной сидит обыкновенная девушка, что я ей наскучил своими дурацкими разговорами о человеке, о теле, о душе и вдобавок обидел предположением, что она гораздо старше тех лет, на какие выглядит. Это случилось из-за моего навязчивого желания увидеть в ней что-то особенное. А она обычная женщина, которая едет в Венецию. Мне стало не по себе. «Я, наверное, начинаю сходить с ума, — подумал я, — ищу себе подобных, начинаю высматривать их в совершенно случайных людях, надеясь, что я такой не один. Ну а даже если и не один, что с того? К чему все эти подсознательные поиски, переходящие в навязчивые идеи?»