Эллис Питерс - Проклятье фараона

- Вы связаны с ним грехом и разделите его кару! Мудрец сказал: "Да не позвольте себе гордые и хвалебные речи, ибо боги любят безмолвствующих".

- Мама, прошу тебя... - Мэри снова взяла родительницу за руку. Та повела плечом - и девушка отлетела в сторону.

- Неблагодарная дочь! Ты... твои любовники... Думаешь, я не вижу! Все вижу! Все знаю! Разврат... мерзость... Блуд - это грех не меньший, чем непочтительное отношение к матери. Мудрец сказал: "Войти в женщину, которая тебе не принадлежит, и познать ее - значит нанести оскорбление богам..."

Последнее было явно направлено на Карла и О'Коннелла. Репортер вспыхнул до корней волос. Карл лишь изумленно выпучил глаза.

Бесстыдство обвинения повергло всех в шок. В прежних выходках мадам Беренжери я нет-нет да и ловила некий расчет, но сейчас о притворстве не могло быть и речи. В углах ее рта выступила пена, безумный взгляд обратился на Вандергельта. Тот инстинктивно притянул к себе невесту.

- Прелюбодеяние и блуд! - снова завопила мадам Беренжери. - Вспомните двух братьев, иноземец! Козни женщины заставили Анубиса убить младшего брата. Он спрятал свое сердце в дупле кедра, а царские слуги срубили дерево... Прядь волос выдала женщину... Говорящие звери предупреждали...

Все. Тончайшая нить разума оборвалась. Дальше пойдут сплошные бредни. Пока я раздумывала, поможет ли в таком тяжелом случае хорошая пощечина - мое обычное средство от истерики, - мадам Беренжери прижала ладонь к груди и медленно опустилась на землю.

- Сердце... Помогите...

Мистер Вандергельт извлек из кармана элегантную фляжку, я продемонстрировала ее матроне, но в руки не дала. С помощью чудодейственной фляжки мне удалось почти невозможное: мадам сама поднялась и пошла за мной к коляске, точно осел, перед которым держат морковку. Бедняжка Мэри беззвучно плакала от унижения, но поехать в другой коляске отказалась:

- Это моя мать. Я ее не брошу.

В экипаж вслед за ней не сговариваясь сели Карл и О'Коннелл.

- Леди Баскервиль, - сказала я, - поезжайте в Луксор и ни о чем не волнуйтесь. Мы с Эмерсоном справимся.

- Нет! - пылко возразила леди. - Как я могу вас бросить в такой ситуации? А если у нее сердечный приступ? В доме будет двое больных, и все заботы лягут на ваши плечи?!

- Девочка моя! - одобрительно улыбнулся Вандергельт. - Вы само благородство!

Вернувшись в Баскервиль-холл, я сразу принялась за дело. Артур по-прежнему находился в забытьи, так что можно было заняться мадам Беренжери. У двери в ее спальню я столкнулась с горничной.

- Куда это вы собрались, спрашивается?

- Хозяйка приказала налить свежей воды, госпожа, - испуганно пролепетала та.

Леди Баскервиль склонилась над бесформенной грудой, что возлежала поперек кровати. Грациозная дама в шелках выглядела неуместно у постели больной, но, как ни странно, изящные белые ручки дамы весьма проворно расправили простыню и натянули одеяло до самого двойного подбородка.

- Прошу вас, миссис Эмерсон, взгляните на нее, у вас такой опыт... Если нужно, я немедленно пошлю за доктором Дюбуа.

Я пощупала пульс.

- С доктором можно подождать до утра. С ней все в порядке... Мертвецки пьяна.

Пухлые губки леди Баскервиль сложились в кривоватую улыбку.

- Боюсь, это моя вина, миссис Эмерсон. Как только ее положили на кровать, она сунула руку под матрац и достала бутылку. Сначала я просто окаменела от неожиданности, потом решила, что вырвать бутылку все равно не удастся... Но если честно - мне даже хотелось, чтобы она напилась до бесчувствия. Теперь вы будете меня презирать?

Скорее восхищаться. Первые откровенные слова за все время знакомства. Да и могла ли я презирать леди Баскервиль за то, что она претворила в жизнь мой собственный план?

В гостиную, где собралось все войско под командованием Эмерсона, мы вошли вместе.

- Что вы наделали! Мисс Мэри на грани обморока! - честил О'Коннелл моего мужа. - Ей нужно лечь!

Как человек, сведущий в медицине, я бы с этим диагнозом поспорила. Прекрасные глаза девушки опухли, на платье нельзя было смотреть без слез, но голос ее был тверд:

- Нет, Кевин, не надо меня жалеть. Лучше напомнили бы о дочернем долге. Моя мать - несчастный, истерзанный человек. Больна ли она, безумна или же просто зла на весь мир... не знаю. Да это и не имеет значения. Она - крест мой, и я буду его нести. Леди Баскервиль, завтра же мы уедем. Простите, что не сделала этого раньше.

- Ладно, ладно, - опередил всех Эмерсон. - Мы вам сочувствуем, мисс Мэри, однако сейчас есть проблемы и поважнее. Перед тем как разобрать стену, нужно сделать копию портрета Анубиса. Завтра с рассветом вы должны быть в пещере...

- Что-о-о?! - взвился до потолка О'Коннелл. - Вы шутите, профессор!

- Успокоитесь, Кевин, - бросила девушка. - Я дала слово и сдержу его. Работа - лучшее лекарство от душевных ран.

- Гм... - Эмерсон нацелил палец в подбородок. - Отлично сказано. И к месту. Вам, О'Коннелл, не мешало бы прислушаться. Не припомните - когда вышла ваша последняя статья?

Упав в кресло как куль, ирландец затряс рыжими лохмами.

- Вышвырнут, - с мрачной убежденностью проговорил он. - В гуще событий нет времени о них писать.

- Я вас обрадую. Через двое суток - а может, и раньше - обскачете всех коллег такой статьей, что редактор вас на руках носить будет. Готовьте карман для прибавки к жалованью.

- То есть? - О'Коннелл навострил уши. Куда только девались усталость и пессимизм! Откуда только взялись блокнот и карандаш - боевой репортерский комплект! - Надеетесь открыть усыпальницу?

- Само собой. Но я не об этом. Именно вам, мистер О'Коннелл, выпадет честь сообщить миру имя убийцы лорда Баскервиля.

Глава пятнадцатая

I

Сам бог Амон-Ра позавидовал бы такому эффекту.

- Силы небесные! - вырвалось у Вандергельта. Мэри ойкнула, округлив глаза. Даже у флегматичного немца отвисла челюсть.

- Убийцы?! - переспросил О'Коннелл.

- Ясно же, что его светлость был убит, - разозлился Эмерсон. - Что вытаращились, О'Коннелл? Вы давным-давно догадались, только в газету не рискнули с этим сунуться. Я взялся раскрыть дело и смогу сообщить результат, как только получу последнее доказательство. Завтра к полудню, самое позднее - послезавтра доказательства будут у меня в руках. Да, кстати, Амелия... не пытайся перехватить курьера, все равно из его сообщения ты ничего не поймешь.

- Неужели?

- Так-так... - Смышленая физиономия О'Коннелла скрылась под обличьем коварного ирландского гнома. Репортер нацепил профессиональную маску. Приоткрыть карты не изволите, профессор?

- Еще чего!

- Но сам-то я имею право раскинуть мозгами, верно?

- На свои страх и риск.

- Будьте спокойны, безвременная кончина меня влечет не больше вашего. Гм... как бы это поаккуратнее изложить... Леди и джентльмены, вынужден откланяться, долг зовет!