Андрэ Нортон - Космические бродяги

Она говорила так уверенно, что Нейл не стал спорить, а лег на землю, и в его сознании закружились обрывки истории, рассказанной девушкой. Кимон, герой… Клятва, удерживающая в отдалении безжалостный Белый лес, до тех пор пока ифтов не осталось совсем немного… Слишком слаб ток крови, слишком тяжел груз древней памяти, чтобы выступить против ларшей — только что вышедших из животного состояния и отважных в своем юношеском невежестве, — против их растущей ненависти, страсти, направленной на разрушение того, что они не строили и никогда не смогут построить. Да, память Айяра говорила Нейлу, что Эшла права… Иллиль-Эшла — хранительница Зеркала.

Обнаженный меч лежал на коленях Нейла, здоровая рука сжимала его рукоять. По другую сторону поросшего кустарником оврага иссушенная зноем земля была залита слепящим светом солнца, но здесь, в стволе окаменевшего дерева, можно было смотреть и прислушиваться, чтобы уловить предупреждение. Эшла спала, прижавшись к его ногам. Капли пота блестели на ее лбу. Хотя слепящий глаза свет сюда не проникал, горячий воздух проходил свободно.

Нейл сидел и не отрываясь смотрел вдоль оврага. Когда солнце добралось до пятен растительности, ее толстые мясистые листья раскрылись. На них садились мелкие насекомые и, приклеившись, медленно втягивались в плоскую поверхность.

Лесная страна была окружена поселенцами, которые боялись и ненавидели ее, но она также была домом ифтов и поэтому близка всякой жизни, кроме той, за которой сейчас наблюдал юноша. Ему все здесь казалось мертвым или умирающим. Он не ошибался: жизнь пустоши действительно была совершенно иной и не могла не запугать ее невольного свидетеля.

Айяр дал Нейлу уши охотника и шестое чувство — ощущение лесного жителя. И Нейл заметил движение и осознал его. Регулярное пощелкивание, вначале очень слабое, затем более громкое и опять слабое. Словно кто-то шел по краю оврага, не имея причины подкрадываться… Сторожевой патруль?

До каких пор беглецы будут сидеть в этой яме? Этот временной промежуток мог иметь много значений: до вынужденного боя, до гибели, до прихода значительно превосходящей их силы.

Что, если это было лишь игрой воображения? Однако ощущения говорили обратное. Память Айяра не снабдила Нейла изображением того, кому мог принадлежать этот щелкающий шаг. Звук между тем стал громче и доносился уже с другой стороны оврага. Либо часовой обходил весь овраг, либо их было двое. Разумнее всего было бы выскочить из укрытия, пока здесь только один часовой или хотя бы двое, но беглецы не решались на такой шаг: их ослепит солнце, и они не смогут ни убежать от преследователей, ни сражаться.

Какое-то крылатое создание спланировало вниз и пронеслось прямо над растительностью оврага. Хурурр? Юноша на секунду поверил в это, но надежда обманула его и даже предала: он послал мысль-контакт летящему существу и получил ответ настолько вне его понимания, что тот показался ему чудовищным ударом, швырнувшим его к противоположной стене убежища. Наверняка ему отвечало не летающее существо, а некто с сильным интеллектом, пославший более слабое создание искать его, Нейла.

Кажется, он закричал, но уверенности в этом не было; возможно, Ренфо только внутренне противился этому вторжению чужого сознания. Почему-то он оказался в странном месте, которое вряд ли смог описать словами, и противостоял существу или разуму, не имеющему формы, а только силу и чуждые цели. Для этого «иного» Нейл и его род были ненужной загадкой, так как не соответствовали созданным им образцам. Именно этот факт непохожести юноша воспринял как щит или как оружие, нацеленное прямо в сердце этой поглощающей уверенности.

— Ка-Как! — Вот он, древний боевой клич!

— Нейл!

Его затылок был прижат к окаменевшему дереву. Руки Эшлы лежали на его плечах, светлые глаза смотрели на него так пристально, будто силы этого взгляда хватило бы для того, чтобы вернуть Ренфо оттуда, где он вступил в поединок с врагом.

— Оно движется! Оно знает! — Черты ее лица застыли, посуровели, взгляд, казалось, хотел отыскать в его глазах некую мысль или ощущение, которых в нем не могло быть. Затем девушка чуть заметно кивнула. — Подтверждается древняя истина! Это может убить нас, но не сломить, даже если здесь Нейл-Айяр, а не настоящий Айяр!

Ренфо не вполне осознал свой ответ — слова сами слетели с его губ:

— Возможно, из-за Нейла, а не несмотря на Нейла. Эшла подхватила его смутную мысль:

— Если так, то все в порядке. Проиграв в древнем знании, мы в чем-то все равно выигрываем. Но… Оно знает о нас!

Юноша осторожно пробрался вдоль внутренней части ствола. Эшла предупреждающе подняла руку. И в это мгновение отозвался крылатый разведчик. Это был не зовущий посвист или щелканье клюва кваррина, а долгий дрожащий плач, более подходящий для грозового неба и сильного ветра, чем для залитого солнцем дня. Нейл увидел, как пролетело это создание — ослепительно-белое, неопределенной формы. Только увидел ли? Свет был слишком ярок для его глаз. Может, это проплыло облако…

— Вряд ли это птица, — с сомнением в голосе произнес он.

— Это следящий и ищущий… — Эшла вытерла лоб тыльной стороной руки. — Сам по себе…

— Тихо! — он предупредил беззвучно, одними губами, так как боялся, что часовой сможет расслышать даже шепот.

Щелканье раздавалось с противоположной стороны оврага. Нейл посмотрел в дырку в стволе, прикинул расстояние и высоту растительности, а затем подергал повязку, на которой висела его поврежденная рука. Девушка мимикой изобразила протест, но он показал знаками, что хочет сделать, и она ослабила тугую травяную перевязь, чтобы высвободить его руку. Ренфо начал медленно и осторожно выползать на открытое место, затем нашел удобный для наблюдения пост — пологий бугор, с которого можно было видеть небольшую часть края оврага.

Звук смолк — часовой перешел на дальний склон оврага, — а спустя несколько минут возобновился. Наконец часовой появился в поле зрения, и Нейл, не веря своим глазам, даже покрутил головой, желая избавиться от наваждения: это было не чудовище из прошлого Януса, не чужеземный кошмар, а то, что ему не раз приходилось видеть. А когда растерянность прошла, он осознал, что по крайней мере одна деталь вызывает у него сомнения.

Некто в космическом костюме шел прыгающей походкой человека, одетого в неудобную одежду. Щелкающий звук производили магнитные пластинки на подошвах — обычный атрибут снаряжения астронавта. Костюм был явно тяжелым, объемным, шлем типа «форс-дженал» украшало что-то вроде петушиного гребня. Эта деталь исчезла со шлемов около ста лет назад. Нейл вспомнил дни, когда он свободно расхаживал по отцовскому кораблю, — кстати, уже тогда использовали шлемы «халмейкер», а «форс-дженал» можно было увидеть только в музеях.