Сергей Смирнов - Тот, кто сидит в пруду

Дальнейшее обследование клуба только подтвердило слова учителя. И подтвердило самым ужасным образом. В небольшом зрительном зале явственно наблюдались следы отчаянной борьбы, передний ряд кресел был перевернут, на полу засохла лужица крови, рядом валялся скомканный пиджак с надорванным по шву рукавом, а на сцене наших следопытов ожидало еще более жуткое зрелище: два трупа, завернутые в бордовый бархатный занавес. Оба ученых были убиты выстрелами в затылок.

— Надо бы их… ну, предать земле, что ли, — неуверенно начал Игорь.

— Да-да, ребята, поищите в подсобном помещении лопату, — тяжело вздохнул учитель.

Когда тела учёных выносили во двор, глазастый Игорь заметил в судорожно сжатой руке одного из них, лысоватого старичка лет пятидесяти пяти, клочок бумаги и, преодолевал страх и отвращение, разжал стиснутые в смертельной хватке холодные пальцы. Он протянул клочок бумаги учителю.

— «… проведенные иссле… положить… логический организм… дающий зачатками… в результа…», — прочёл он вслух и надолго задумался, сведя седые брови к переносице.

— Похоже, это страница из научного отчета. Вот только кому он здесь мог потребоваться, тем более добытый столь жестоким способом? На обычный грабеж это явно не похоже… Странно!

Ребята помолчали, хотя у каждого из них были свои предположения на этот счет. Только предположения, не подкрепленные конкретными фактами. Так, интуиция, и не более того. Но и не менее.

Вскоре на заднем дворе клуба выросло два свежих холмика земли.

— Виктор Александрович, а как же письмо вашего друга? — поделился Андрей своими опасениями, переводя дыхание и утирая пот со лба тыльной стороной ладони. — Ведь там тоже содержатся сведения, непосредственно касающиеся секретных разработок, приведших к возникновению Существа. И, понимаете… люди, охотящиеся за этими секретами…

— Да, я понимаю, Андрюша, они не остановятся ни перед чем. Письмо спрятано в надежном месте, и вам не следует знать, где именно.

— Но учитель… — прерывающимся от волнения голосом заметил Игорь, — они ведь будут искать вас. Что мы можем противопоставить им? У нас даже никакого оружия нет, как же мы будем защищаться?

— А вот на этот счёт у меня есть кое-какие предположения. Игорь, не мог бы ты подобрать мне что-то вроде посоха?.. Ноют старые раны, — Папа Карло виновато улыбнулся, указывая на правую ногу.

— Конечно, Виктор Александрович, я мигом, — откликнулся Метис и снова вернулся в клуб. Через пять минут, не позже, он триумфально вышел во двор, хитро ухмыляясь и неся в руках полированное древко.

— Знаете, что это за посох? — интригующе начал он, с трудом сдерживая смех. — Вы только никому не говорите, а то меня из школы исключат, — и он разразился истерическим, каким-то лающим и захлебывающимся хохотом.

— Смех-то хреновый, — одернул его Андрей. — Ну, говори, Метис, что ты натворил?

— Это… это… понимаете ли, — произнес Игорь, отсмеявшись, — древко от переходящего Красного знамени. — И в его бездонных карих глазах заплясали веселые чертенята.

— Так, Мусаев, завтра придете в кабинет директора с родителями! Я повторяю, с родителями! — подхватил абсурдную шутку Андрей. — А, зная горячий нрав вашего достославного папаши, я предполагаю, вам долго потом не придется спокойно сидеть.

— Ребята, ребята, успокойтесь, — проговорил старый учитель, сдерживая невольную улыбку. — Я тоже не особо жалую коммунистов, и добрую шутку способен оценить. Но… — тут он посерьезнел лицом, — хочу вас предостеречь. Нужно всегда оставаться людьми. Ведь экстремальные ситуации невольно подталкивают к вседозволенности, а вседозволенность и безнаказанность развращают душу. Запомните это хорошенько. Но, впрочем, за вас я спокоен, с вами я бы пошел в разведку, — закончил он нравоучительную тираду, снова улыбнувшись.

— Чем, собственно, мы сейчас и занимаемся, — уточнил Андрей.

Но Игорь решил доиграть спектакль до конца. Он бухнулся перед Папой Карло на колени и, почтительно склонив голову, на вытянутых руках преподнес древко.

— О учитель! Позвольте недостойному вашему ученику преподнести вам скромный подарок, вот этот волшебный посох, изготовленный бессонными ночами в тайных мастерских по чертежам и наставлениям древних мастеров магии. И да послужит он добру и справедливости!

Учитель милостиво принял драгоценный дар, и Андрею на миг показалось, что древко переходящего Красного знамени в момент передачи озарилось голубоватым мерцающим сиянием.

— А все же, Виктор Александрович, — разрядил торжественность момента Андрей, — что вы имели в виду, когда говорили о способах нашей защиты? Ведь не посох же!

— По моим прикидкам выходит, что внутрь Сферы попали некоторые военные объекты. Так что нам остается уповать только на помощь нашей доблестной армии. И это предположение мы сегодня проверим. — Он махнул рукой в направлении куполов-радаров.

— А неподалеку есть еще и ракетный дивизион, — вспомнил Андрей. — За двумя рядами колючей проволоки. Мы туда с ребятами прошлой осенью за грибами лазали. Ну и грибов там! Видимо-невидимо!..

— По возможности побываем и там, — заверил его Горелов.

Капитан Воронин получил подтверждение, правда, косвенное, тому, что его сын Андрей жив. Конечно, он до сих пор не верил, что Андрюшенька погиб, но чёрная боль и невероятное отчаяние всё сильнее захлёстывали его. Свободного времени, времени для отдыха и сна у него почти не было, потому что офицеры из части все уезжали, переводились в другие места, а новых на должности взамен выбывших не присылали. Допущенных к дежурству на КП осталось всего несколько человек, среди них заместители командира части, которые считали, что дежурить в условиях наступившей вольницы и бесконтрольности им западло, так что Воронину, оставшемуся к этому времени единственным штатным, приходилось запрягаться через каждые сутки обязательно, а то и на два дежурства подряд. Это была невероятная нагрузка, но объясняли её необходимость «особыми обстоятельствами».

Жена его Нина, мать Андрея и Гришки, от горя почернела и как-то согнулась. В те редкие часы, когда она не была на работе и Воронин был дома, она старалась уйти к соседкам, к подругам, так что они почти не виделись. Зато Гриша в это нелёгкое время не отходил от отца ни на минуту. Даже после бессонного суточного дежурства капитан Воронин не мог сразу уснуть. Он садился на диван, откинувшись на подушки, а сын просил:

— Почитай, пожалуйста, мне книжку, хоть немного… — И подавал уже много раз читанные «Скандинавские сказания». Отец читал минут десять-пятнадцать, а потом умолкал, потому что глаза закрывались, язык заплетался, — и засыпал.