Дмитрий Шмелев - Темпус

— Моей с-спутнице интерес-сно про с-самок.

— Самок? — удивился владелец кафе. — Но бордель дальше по улице…

— З-самок, de - bil . — невольно перейдя на русский, я злобно тыкнул пальцем в неприступную громадину.

— Ах, Баш-ор! — спохватился человек, пытаясь спрятаться от моего гнева за стаканом и сжимая его обеими лапками.

Минутой спустя, поборов страх и собравшись с мыслями, он принялся рассказывать:

— Таинственное место. Началось все еще в давние времена, когда мой прадед только обживался в этих краях. Поначалу это действительно был обычный замок, однако с тех пор…

В ходе повествования выяснилось, что крепость неспроста такая мрачная и неприступная. Название Баш-ор произошло от ругательства на языке кочевых народов — оно было последним словом, слетевшим с языка вождя одного из диких племен. Последним потому, что после этого выкрика голова вождя покатилась отдельно от тела, а в дальнейшем была нанизана на кол перед воротами. В назидание, так сказать — полгода висела, не меньше. С тех пор иначе как Баш-ор это здание и не называли — в переводе "проклятое богами место". Изначально крепость строилась как городская тюрьма, совмещенная с разбойными приказом, пыточной и дознавательной. Затем, когда город разросся и свободного места стало хватать, темницу перенесли в другое место, а замок оккупировал местный орден инквизиции. Надо ли говорить, что пыточная отнюдь не простаивала без дела? С годами, когда на фанатиков пути Божьего наконец-то нашли управу, крепость плотно заняла местная ФСИН, на местном языке КСИН — Королевская Служба Исполнения Наказаний. До сих пор ходят ужасные легенды, какое славное применение нашел главный городской палач той самой пыточной. Предпоследними, сменив опричников, Баш-ор заполонили сотрудники Тайной Канцелярии. Кто это были такие — мало кто знал наверняка, однако кладбище вокруг замка медленно, но верно, продолжало расти. Наконец, сменив серых и немного "украсив" замок (например, убрав ужасные колья для отрубленных голов), крепость населили маги.

Не сдержав интереса, я переспросил и получил утвердительный ответ. Именно маги — не "черные" колдуны, да некромаги, а те самые безобидные старикашки в балахонах, обследовавшие моих девочек, владельцы городской Академии. Баш-ор использовался частично как филиал для практики темных и опасных для города дисциплин, частично — как испытательный полигон при разработке новых боевых заклятий и зелий.

Стараясь удержать на лице безразличную маску, я принялся грязно ругаться про себя. Маги — это плохо. Очень-очень плохо. Маги — это не только ценный мех и вкусное мясо. Маги — это поисковые щупальца света, от одного из которых я удрал незаметным только чудом. Маги — это чертова колдовская сигнализация, способная существенно затруднить мне доступ в замок (один лишь купол в лесу чего стоил!). Маги — это в конце концов… Черт, черт и черт. Если против обычных людей у меня и были шансы, то вот против клятых волшебников…

— А почему господин заинтересовался именно нашей частью города? — закончив рассказ, проявил вкрадчивое любопытство хозяин кафе.

— Туризм и достопримечательности. — слегка улыбнулся я и добавил про себя: А также бывшие низкорослые владельцы банка, упрятанные глубоко в подземелье Баш-ора.

— Но все же? — проявил настойчивость рассказчик. — Ж-жуткие места же. Дамам обычно другие места показывают, покрасивее да повозвышеннее.

Больно ты любопытный для простого трактирщика. И заведение твое — под стать. Как, интересно мне, оно на плаву держится и с чего прибыль имеет? Богатые сюда точно не ходят — окраина все же, не центр. Постоялого двора — нет, только кафешка, времянка. На бедняках наживаться, да объемом брать? Пф! Тогда откуда Валлийское? Уж не с рук ли пресловутой тайной канцелярии ты кормишься, стуча на каждого встречного-приезжего?

— Антуражно — можно спутницу попугать. — понизив голос, я слегка наклонился к человеку и прошептал: — А она потом льнуть к тебе будет. И ночью, от страха, прижиматься, хе-хе. Очень тесно и очень крепко.

Хозяин кафешки запрокинул голову и раскатисто захохотал, прихлопнув рукой по столу. Коварство хитрого дроу его явно позабавило. Ложь. Наглая и намеренная ложь. Голову слегка набок склонил — льстивое выражение интереса к собеседнику, от естественного отличающееся неестественным углом наклона. Чем больше вбок — тем больше фальши, вплоть до показушности. На спинку стула откинулся — с одной стороны для удобства, плечи свои распрямить да расправить, с другой — закрытый жест, жест неприятия и отстранения от происходящего. И плечи, к слову сказать, так и не распрямил — немного сутулится, вперед их подав. Неуверенно себя чувствует — такая осанка и поза отображает слабое, подавленное состояние души. Сидит, лапками своими пухленькими на подлокотники стула опираясь — стремится найти поддержку, высказывает притязание на предмет. Ладошечки закрыл — запястьями вниз, да перпендикулярно друг другу. Очередной негативный жест, а именно несогласия и неприятия происходящего. Один кулак прямо смотрит, мимо меня, как высказывание вежливого внимания, а другой согнут вбок, под девяносто градусов, в сторону подсобной двери. Едва мы отсюда выйдем — туда стучать побежит, гаденыш, как пить дать побежит. И взгляд — вроде бы на мне, как на собеседнике, зафиксирован, но все равно временами блуждает, затравленным тараканом по комнате бегая. И в сторону то и дело убегает, огибая мою персону. Боится, трусит, но все равно по-своему собирается сделать. Ох и пожалеешь ты об этом, человек…

Вежливо закруглив беседу, мы откланялись. Проводив Мари до соседней улицы, в очередную кафешку, я сказал что отлучусь ненадолго. Девушка все поняла, но расспрашивать благоразумно не стала — лишь потребовала денег на очередную порцию пирожков. Заведение было приличным и довольно популярным — хоть какая-то гарантия безопасности. Оставить одну можно.

Едальня радушного рассказчика к моему возвращению щеголяла запертой дверью и задернутыми шторами. Закрыто? Надо же, какая досада! Так даже лучше — случайные свидетели ничего не заметят. Я плотоядно ухмыльнулся — похоже мои подозрения были верны. Ну-ка, где тут у нас черный вход…

— Узнал что-нибудь? — с интересом спросила Мари, добивая десерт.

— Две вещи сразу. — кивнул я.

— Не томи! — возмутилась девушка, обессиленно откидываясь на спинку стула и складывая ладошки на надутом животике. — Ну же, Темпус!

— Первая — это то, что в его кафе хорошая звукоизоляция. — плотоядно улыбнулся я. — Боров визжал так, что даже на другом конце города должно было быть слышно.

— Фууу! — Мари сморщила носик и замахала рукой. — Вечно ты опошл ишь все. А вторая вещь?