Э. Грант - «Если», 2004 № 03

— Семейная традиция, — ответил он немного погодя. — В моей семье второй сын всегда становился воином, поэтому мать прооперировали во время беременности, но… Ты помнишь крушение Линии в пятьдесят восьмом?

— Конечно. Тогда Земля была отрезана от миров на целый месяц. Какой-то «лунатик» ухитрился разом подорвать оба терминала.

— Именно так. Мои родители как раз в это время работали в посольстве на Земле. Когда Линию в конце концов восстановили, у матери уже начались роды.

А кунги верят, вспомнила Кин, что при рождении ребенка его восприимчивый разум захватывает первая же бестелесная душа, которая случайно околачивается поблизости…

— Вышло так, что мой отец не сумел покончить жизнь самоубийством, как хотел, — продолжил Марко очень спокойным голосом. — Ему по-дружески помешал шандский культурный атташе, с которым они обычно вместе обедали. Отец хотел добраться до меня первым, но это не сработало. Тогда мои генетические родители выправили мне земные бумаги и нашли приемных родителей. Это была пожилая пара из Мехико… А потом они покинули Землю и вернулись домой. Все, конец истории.

Амфибия продолжала нестись среди полузатопленных рощиц и флотилий деревенских домов, пока не влетела в целое саргассово море водорослей, которые ее остановили, обвившись вокруг корпуса. Марко крепко выругался и ударил по клавише управления.

— Это отлив, — мрачно констатировал он.

Когда вода опустилась до уровня колес, машина медленно двинулась вперед, то увязая в грязи, то продираясь сквозь спутанные заросли. Нерасторопные рыбы, оставшись без воды, неуклюжими скачками пытались догнать убегающее море. Из фауны Кунга лишь амфибии могли рассчитывать на более или менее продолжительную жизнь.

Наконец под колесами машины обозначился легкий подъем, и растительность изменилась. Здесь вода обычно стояла не дольше чем один час из двадцати. Кунг-лодочник оживился и принялся жестикулировать. По его указаниям Марко выбрал едва заметную, очень кривую дорожку, которая привела их на равнинную территорию, густо заросшую травой, где никогда не случалось потопов. Будь Кунг человеческим миром, здесь не осталось бы ни единого квадратного дюйма, не отведенного под агрокультуры. Но для кунгов это была истинная пустыня, которую они избегали.

Амфибия перевалила через небольшую возвышенность, и перед ними открылась глубокая овальная долина с озером посредине, а в центре озера слегка покачивался на воде космический корабль.

— Дженерал Моторе Нейтрино, — сказал Марко, остановив машину. — Класс земля-земля с приводом на термояде, тормозная универсал-система Веретенников, тридцать четыре отдельных каюты-люкс, предметы роскоши и любое добавочное оборудование по вкусу. — Он вынул трубку, неторопливо набил ее и закурил. — Знаешь, мне однажды повезло слетать на эдаком… Вся эта роскошь — внешнее фуфло и не более, можешь мне поверить. Эти корабли были построены на самый крайний случай, который… который так и не случился.

Издали шедевр Дженерал Моторе напоминал не столько один из самых могучих в Галактике космических кораблей, сколько чрезмерно крупный, но очень симпатичный жареный пончик.

— Значит, на этом корабле можно установить боевое вооружение? — поинтересовалась Кин. — Как насчет плазменной пушки?

— Джжалло! — хрипло гаркнул ворон.

— Не хотелось бы мне оказаться не с того конца плазменной струи. — Марко задумчиво запыхтел трубкой, а кунг-коротышка с ужасом таращился на него. — Только скажи мне, чего ты больше всего боишься, и я перечислю тебе технические характеристики.

Когда они перешли в открытый шлюз корабля, маленький кунг стремительно развернул амфибию и погнал ее к берегу так, что брызги разлетались по всему озеру.

— Похоже, что теперь у нас остается только путь наверх, — заметила Кин. — Интересно, что так испугало нашего извозчика?

— Это был я, — сказал Марко и сделал несколько бесшумных шагов, но вдруг зашипел и принял стойку на полусогнутых.

Навстречу им косолапила огромная массивная фигура. Память эволюционных предков велела Кин немедля убежать и спрятаться на дереве. Когти, зубы и клыки этого чудовища предназначались специально для раздирания мягких тканей жертвы и перемалывания ее костей. Однако расовая память человечества давно уже отстала от реальной жизни, поэтому Кин лишь вежливо улыбнулась.

Если этот шанд выпрямится, прикинула она, его небольшие круглые уши окажутся чуть ниже потолка, а значит, рост его около трех метров. Но его колени согнуты, позвоночник сгорблен, голова опущена. Телосложение этого шанда также типично для его… нет, в данном случае ЕЕ расы. Длинные руки, широкие кисти, мозолистые костяшки пальцев: при необходимости шанды ловко бегают на четвереньках. Лицо интеллигентной медведицы, но это медведица с прекрасным бинокулярным зрением, огромным куполом черепа и несколькими поколениями моржей в эволюционном расовом древе. У шандов два огромных клыка, которыми, как считается, их предки-моржи трудолюбиво выковыривали моллюсков из ложа замерзающих океанов. Ныне клыки столь же бесполезны для шанда, как червеобразный аппендикс для человека, зато на них традиционно вырезают символы, обозначающие общественный статус. Что касается…

— Фы нафонес пфекватити тавафитса? — произнесла шанда укоризненным голосом.

Было что-то очень знакомое в некоторых изображениях на ее клыках. Кин сунула указательные пальцы под верхнюю губу, дабы сымитировать эффект клыков, и испробовала свои знания шанди.

— Я Кин Арад, Твоя-Почти-Родственница-С-Земли, а это кунг Тот-Который-Идет-Далеко. Я приветствую тебя сладким жиром, О-Шанда из региона нижней дельты Морана, если только я не ошибаюсь.

— Прими мои поздравления, — любезно сказала шанда, — ты прекрасно владеешь нашей Речью. Мое полное имя включает пятьдесят шесть слогов, но ты можешь называть меня Сильва. Вы оба тоже собираетесь на Плоский мир? А этот кунг опасен? Мне кажется, он слишком сильно нервничает.

— Думаю, это потому, что он не понимает шанди. С другой стороны, все кунги часто нервничают, должно быть, это имеет какое-то отношение к их приливам и отливам. Правда, этот кунг совсем не с Кунга, он юридический человек с Земли и…

— О чем вы там толкуете? — подозрительно спросил Марко.

В конце концов они пришли к определенному компромиссу. Кин и Марко обращаются к Сильве на общей Речи, которую она понимает, но не может произнести по причине клыков. Поэтому Сильва говорит на шанди, который она может произносить, но Марко шанди не понимает, и Кин переводит его для Марко на общий язык. В процессе такой ретрансляции в конце концов было установлено, что Сильва по профессии социолог, компаративный историк, лингвист и пастух мясного скота.