Александр Громов - «Если», 2004 № 05

— Знаешь, хлопнуть босса — не самый лучший способ отличиться по службе.

— Ладно, Мик! Фрэнки ведь приказал тебе избавиться от меня, так?

— Ничего личного. Бизнес есть бизнес, верно? — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал нервозно. Это оказалось не так уж сложно — учитывая, что я был обеспокоен двумя вещами: во-первых, я не мог понять природу мерцания, а во-вторых, меня пытался завербовать мертвый мафиози.

— О, я все понимаю, поверь, — великодушно улыбнулся Жлоб. —.

Но ты же умный мальчик, Мик! Если ты грохнешь Фрэнки, я обрету свободу. И Фрэнки тоже освободится — начнет новую жизнь. И уж наверняка ему станет намного легче, если я не буду висеть у него на совести тяжелым грузом. Посмотри на это дело с такой точки зрения и увидишь, что, грохнув Фрэнки, ты всем нам окажешь большую услугу.

— Пожалуй, в этом что-то есть…

У пирса плескались волны, и лунный свет отражался в сальном блеске, запятнавшем набережную. Я посмотрел сквозь Жлоба и увидел еще одно мерцание позади него. Я изо всех сил напряг мозги…

Когда я выплыл из своих раздумий, Жлоб стоял на прежнем месте, всем своим видом демонстрируя, что времени у него — целая вечность.

— Ну хорошо, — сказал я. — По рукам!

Может, я и не праведник, но уж, во всяком случае, человек слова. Поэтому в пятницу, ровно в семь, я был у дверей дома библиотекарши.

Оказалось, ее зовут Джуд. Мы провели время на удивление хорошо: вкусно ели, чуть-чуть пили, много болтали, а потом накупили попкорна и отправились в кино. К одиннадцати часам я уже весело насвистывал мотивчик битловской песенки, а Джуд хихикала, как девчонка.

Когда я рассказал ей о своих проблемах, она немедленно предложила подыскать нужную информацию — даже просить не пришлось.

Вот это женщина!

А потом я пошел к Фрэнки и занялся делом. Весть о том, что Фрэнки Морены не стало, мгновенно разлетелась по округе. Все было сделано чики-пики, или, как любят говорить в рекламе, «на высоком профессиональном уровне». Бизнес, он везде бизнес, не так ли?

На следующий день телефон зазвонил ровно в полдень.

— Мик, это ты?

Звонил Жердяй Кейси, друг семьи Фрэнки. Пару раз мне доводилось с ним работать — выбивали из владельцев окрестных баров плату за «крышу». На работе этот парень еще ничего, а так — трусливый, как заяц.

— Здорово, Жердяй, — отвечаю. — Что стряслось?

— Ж-ж-лоб, — говорит Кейси и аж заикается.

— Что Жлоб?

— Зы-зы… Заграбастал территорию Фрэнки.

— Не болтай ерунды! — кричу я, словно ушам своим не верю.

— Я его ви-видел своими г-глазами, Мик! Вышел из ли-лимузина и поднялся в офис Ф-фрэнки. На-нас обставили, приятель.

Он еще что-то лопотал, но я уже не слушал.

— Извини, Жердяй, — сказал я. — Надо бежать.

Приятно, черт возьми, когда оказываешься прав!

Положим, были у меня опасения, что Жлоб решит от меня избавиться. Но ни одна живая душа не знала, где он обитает, так что пришлось мне пойти на риск, чтобы подобраться поближе. Я следил за несостоявшимся призраком целый день.

В таверне «Экспрессимо» он навернул приличную порцию спагетти с пармезаном. Правда, бедолаге приходилось поминутно отрываться от еды, чтобы поздороваться с очередным остолбеневшим официантом или разъяснить кое-кому, что в связи со смертью Фрэнки устанавливаются новые правила. То же самое повторилось в баре «Джино» и в прачечной южного округа.

Впрочем, оказалось, я зря беспокоился. Едва я расположился в «Ребрышках Морелли» и заказал свое любимое блюдо, как на стуле напротив нарисовался Гуся Джонс. Прозвище свое Гуся получил за то, что одна особа ударила его ножом, когда тот вздумал ее ущипнуть. Шрам до сих пор красовался у него на щеке.

— Жлоб хочет с тобой поговорить, — сообщил он.

— Не видишь, я ем?

— Босс ждать не любит.

Я взглянул на тарелку: ребрышек было обглодано меньше половины.

— Как думаешь, сможет он подождать, пока мы с тобой прикончим все это?

Гуся ухмыльнулся:

— Да ведь ничего ему не сделается, а? — он подмигнул и принялся за ребрышки.

Минут через десять я расплатился по счету, включавшему выпитое нами пиво, и Гуся отвез меня в штаб-квартиру Жлоба. Пока мы ехали в лифте, он отобрал у меня пистолет.

— Ничего не попишешь, старик: служба.

— Нормально, — сказал я, памятуя о жучке-микрофоне, прилепленном к моему брюху пластырем. Я знал: ребрышки с пивом сделают Гусю слишком деликатным, чтобы всерьез меня обшаривать.

Едва я переступил порог комнаты, Жлоб завопил:

— Мик! Дружище!

Кабинет Альфонса Калидино был полной противоположностью офиса Фрэнки. Во-первых, он находился под землей, во-вторых, из-за антикварной мебели производил впечатление старой комнаты, и в-третьих, из-за трех амбалов, увешанных оружием основательнее, чем Бэтмен, здесь было тесновато. Всех троих я знал: Трехлицый Кеннеди, Джонни Колетта и Простой Морис были «шестерками» Жлоба. В бункере воняло сыром и копченым мясом: на столе стояла тарелка с закусками. В углу громоздилось какое-то хитроумное сооружение: гибрид автопогрузчика и электрического стула.

— Я думал, ты умер, — произнес я, чтобы как-то поддержать разговор.

Жлоб весь затрясся от хохота:

— Ты не поверишь, Мик, мне все это говорят!

— Кого же тогда расплющило там, на! набережной?

Жлоб потянулся ко мне через стол, едва не опрокинув пластиковый стаканчик с пивом.

— Первое правило бизнеса гласит: не задавай вопросов, ответы на которые ты не хочешь знать.

Это верно. Переспрашивать я не стал. Вместо этого напомнил:

— Ты залез на территорию Фрэнки.

— Не заметил, чтобы он ее использовал, — фыркнул Жлоб.

— А если он тоже вернется?

— Не думаю. — Жлоб поднялся и подошел к стоящей в углу металлической платформе. Каждый его шаг сопровождался жалобным поскрипыванием изношенных ботинок и старых половиц. — Знаешь, что это?

— Похоже на душевую кабину.

— Доктор Френелли! — позвал Жлоб.

Из темного угла рядом с загадочной конструкцией появился странного вида человечек с тонкими, будто спичечными, ручками и ножками.

— Расскажите-ка моему другу Мику, что это за штуковина.

— Это голографический проектор, — начал спичечный человек, ткнув тонюсеньким пальцем в угол. — Принципиально новая разработка. Он создает фотонную модель там, где вы находитесь, а затем транслирует ее в любое место — в пределах досягаемости, конечно. Более того, его можно запрограммировать таким образом, чтобы он распознавал и волновые картины!

— Чудесно, — сказал я. — И что это значит?

Жлоб расхохотался:

— Это значит, что я могу пересылать любые изображения куда захочу и с их помощью разговаривать с людьми или даже взглянуть на то, что мне покажется интересным. Черт побери! Благодаря этой штуковине я уже узнал, что Сынок Маклеллан связался с наркотой, что Развалина Ти копает глубже, чем надо… Да за две недели эта штука сэкономила мне кучу баксов!